с оружием. Днем бродили по городу и наблюдали за арабами. Каждый день я пропадал в замке, проводя время с сыном. Эверан стал узнавать меня и каждый раз при встрече пытался мне что-то рассказывать на своем лопочущем языке. Я с интересом наблюдал за ним, как он пытается ходить, как играет с моими амулетами, как радуется и смеется когда подбрасываю его на руках. Я постепенно привыкал к своему новому статусу, испытывая необычное, доселе неведомое чувство. Кем я только не был в своей жизни, но отцом — никогда… Отец — это человек, который ожидает, что его сын будет таким же хорошим человеком, каким он сам хотел быть.В замке я иногда пересекался с Тэпией. При этом королева всегда куда-то спешила, либо была занята “важными” переговорами, словно избегала меня. Нередко возле нее крутился Ахиб со своим советником Мансуром. Каждый раз, встречая их в замке, я скрежетал зубами. Нехорошее предчувствие меня не отпускало. Арабы раздражали меня все больше и больше, но я умело сдерживал себя. Если на минусы в жизни смотреть сквозь поднятый средний палец — они будут плюсами. Придет время и я расставлю все точки над “ё”, пусть даже ударами молота…Ближе к вечеру мы с Гертом проводили вторую тренировку и обдумывали, чем нам заняться вечером. Но почему-то список смертных грехов всегда как-то подозрительно смахивал на список наших планов на вечер. Хоть я и старался не давать Герту чрезмерно пить — мал еще — но несколько кружек пива за вечер он умудрялся вылакать. Через пару недель спокойной и размеренной жизни Герт из худого и поджарого парня стал превращаться в раскормленного холеного гуляку. Как-то взвесившись на кузнечных весах, я с грустью заметил, что тоже набрал пяток лишних кило. Да… Надо срочно что-то прекращать! Либо жрать, либо взвешиваться…***
После нескольких недель пребывания в Астрабане в один из солнечных и ни чем не омраченных деньков я сидел на резном деревянном балконе постоялого двора и цедил травяной чай. С центральной площади донеслись раскаты горнистов и торжественной бой барабанов. Королевские глашатаи что-то выкрикивали, зазывая народ на церемонию. Герт перекинулся через дубовые перила балкона, уставившись на снующих внизу людей.— Что случилось? — крикнул он спешащему в сторону городской площади пузатому трактирщику.— Как? Вы разве не слышали? — задыхаясь на ходу бросил он. — Королеве Тэпии делают предложение!..— Кто?! — я вскочил с кресла качалки, но трактирщик уже скрылся из виду.***
Глава 4
Королевские трубадуры раздували щеки, наполняя площадь громогласным воем медных горнов. Центральная площадь Астрабана кряхтела от переполнявшего ее народа. Красные полотнища флагов трепетали в предвкушении торжества. На помосте, окруженном расчетом гвардейцев на троне из белого камня, восседала королева Тэпия. Серебрянная корона, вобрав черный блеск ее волос, сверкала под полуденными лучами словно белое пламя. Безупречный макияж наложен сегодня особенно тщательно, и подчеркивал природную красоту правительницы. Сегодня впервые я увидел Тэпию в белом, а не черном одеянии. Белоснежная парча, расшитая алмазами и кровавыми рубинами, обтягивает грациозный стан. Большие серые глаза наполнены торжеством и умиротворенностью.
Сердце мое сжалось и, казалось, на миг остановилось. Давно я не видел ее такой счастливой… Последний раз она была такой, когда мы провели ночь...
Я стоял в толпе опустошенный, инстинктивно стискивая рукоять кинжала. Тем временем, возле помоста стражники отодвинули толпу, освобождая проход. Процессия из десяти разодетых в шелка арабов с ятаганами на поясах неторопливо приближалась к помосту.
— Ты посмотри! — воскликнул Герт тыча пальцем на свадебную процессию. — Розоделись словно павлины на ярмарке!
— Перья бы им повыщипать, — процедил я в ответ.
Впереди шагал Ахиб в белоснежных одеждах и массивном сверкающем тюрбане с изумрудом в центре. За ним ковылял престарелый Мансур, далее воины и двое рабов, тащившие небольшой расписной сундук. Вот обезьяна заморская! Уже и королеву прибрать решил! Жениться он надумал? Надо спросить — сколько жен у него уже есть. А то Тэпия не в курсе арабских устоев…
Трубадуры замолкли, народ притих, а полотнища флагов перестали шелестеть. Эмир взобрался на помост и преклонил колено перед королевой. Он взял ее руку и громко на всю площадь проговорил:
— Я, потомственный эмир княжества славного государства Исмар, волею случая прибыв в вашу прекрасную страну, был сражен красотой, умом, утонченностью и благородством королевы Тэпии. За несколько недель пребывания в достопочтенном городе Астрабан, я убедился в серьезности своих намерений. Сегодня в присутствии жителей королевства и моих подданных я осмелюсь просить вашей руки, королева Тэпия! В знак своей признательности примите от меня в дар этот скромный подарок…
Отмытые и расфуфыренные рабы поставили сундучок на помост и откинули крышку. Народ ахнул. Сундук почти доверху набит самоцветами. Никто никогда из присутствующих не видел сразу такого количества драгоценных камней. Вот гаденыш!.. Ну не спроста же он приволок их с собой. Для чего на торговом корабле таскать сундук с сокровищами? Неужели араб заранее продумал план женитьбы на королевской особе? Возможно он слышал о ее существовании от пленных рыбаков и хорошо подготовился…
Лицо Тэпии залил румянец. Она встала и торжественно объявила:
— Мой народ! Вы были со мной и в бедах и в благости. Вместе мы выстояли в тяжелой войне с силами Темных… Я всегда буду верна только вам. Но у великого королевства, помимо королевы должен быть и король. Пришло время принять мне решение…
Тэпия повернулась к арабу и, держа за руку, подняла его с колена:
— Благородный эмир Ахиб, во всем королевстве нет более достойного претендента на руку и сердце королевы, чем вы. Прошу вас ожидать моего решения. По законоположению королевства, особа королевской крови может дать свой ответ лишь спустя месяц после сделанного ей предложения. Я не вправе нарушать законы пращуров и пока прошу принять мою благосклонность.
Толпа взорвалась криками и аплодисментами, а эмир на миг сникнув, тут же взял себя в руки и широко улыбнулся:
— Я готов ждать вашего решения всю жизнь… Но надеюсь вы осчастливите меня гораздо скорее!
* * *
Ночь застала нас в таверне постоялого двора. На душе скребли кошки, и самое время немного развеяться и все обдумать. Но думать на трезвую голову о невзгодах наш человек не привык. Как говорил старина Франклин: “В вине есть мудрость, в пиве — свобода, а в воде — бактерии”. Я соглашусь с политиком, главное, не увлекаться… Сидя на алкогольной диете легко потерять