Читать интересную книгу Женщина в огне - Лиза Барр

из квартиры.

Глава третья

Манхэттен

– Мистер Баум, уже десять. У вас встреча. Репортер из «Вог», помните?

Эллис поднимает глаза от бумаг. Его помощница стоит в дверях и терпеливо ждет ответа. Он тепло улыбается и мысленно хвалит себя. Александра – одна из его лучших сотрудниц. Умная, организованная, терпеливая. И никогда не беспокоит по пустякам.

– Предложи журналистке кофе и проводи ее в конференц-зал. – Эллис бросает взгляд на газету. – Мне нужно еще несколько минут, появилась новая информация.

– Разумеется, все сделаю.

Александра смотрит на него так, словно хочет добавить что-то еще, но не решается и выходит. Эллис слышит знакомый стук каблуков по коридору. Каждой сотруднице, проработавшей в компании пять лет, он лично вручает сделанную по индивидуальному заказу пару туфель на шпильках. Одна из многочисленных привилегий тех, кого пригласили в «Анику Баум». Более девяноста процентов штата – женщины, и Эллис старательно поддерживает это соотношение. Возможно, его сочтут сексистом по отношению к мужчинам – плевать! «Я превозношу женщин, – говорит он репортерам, которые постоянно интересуются, почему так. – В офисе работает детский сад, маникюрный и массажный салоны. Работа у нас сложная, приходится задерживаться и выкладываться по полной. Женщины заслуживают достойного отношения. Подавайте на меня в суд, если не нравится».

Вручение туфель – вне зависимости от того, кто их получит, секретарь или вице-президент, – Эллис превращает в настоящую церемонию. Он приглашает сотрудницу на обед из особых блюд от шеф-повара, а затем вручает специально изготовленную пару обуви. И требует взамен лишь одного: стопроцентной лояльности. Сотрудников в компанию отбирают очень тщательно, плюс им приходится проходить серьезную стажировку. Едва увидев Александру, Эллис понял, что девушка отлично подходит на роль личного помощника. Одета со вкусом, способна сохранять хладнокровие в стрессовых ситуациях и держать рот на замке, трудолюбива, уважает ценности Среднего Запада. Для нее просьбы шефа всегда приоритетны.

На самом деле Эллису нравится, когда его туфли носят женщины, которые никогда не смогли бы купить себе такую обувь. Самая скромная пара марки «Аника Баум» стоит больше трех тысяч долларов, а самая роскошная – четырнадцать тысяч. Все равно что завернуть ноги в полотна Пикассо.

Эллис разворачивает удобное кожаное кресло и любуется панорамным видом Мидтауна и Центральным парком. Бледно-голубое небо создает идеальный фон для залитого ярким солнечным светом города – прекрасный пейзаж, вставленный в раму из панорамных окон. Они стали главным требованием архитектору. «У меня клаустрофобия, – пояснил Эллис. – Мне нужно открытое пространство».

Он отворачивается от окна и смотрит на стену с экспозицией лучших образцов своей продукции: каждая пара выставлена в отдельной ячейке с подсветкой и имеет собственное название – их Эллис продумывает очень тщательно. Ей бы понравилось.

Он снова смотрит на лежащую на столе газету и в шестой раз за последний час перечитывает статью: в одной из мюнхенских квартир обнаружен труп пожилого человека. Отравление цианидом. Погибший – живший затворником сын Гельмута Гайслера, похитителя произведений искусства, служившего Третьему рейху.

Эллис не плачет – слез уже не осталось, – и все же глаза застилает пелена. Его много лет преследует все то же лицо, которое он так хочет забыть, но неизменно видит во сне: Гельмут Гайслер. Не только вор, но и убийца. Он появился в квартире Баумов 16 ноября 1941 года и казнил мать Эллиса, заставив мальчика наблюдать за процессом.

«Знаешь, что происходит с арийкой, которая влюбилась в еврея? С “Мисс Германия 1927”, которая опустилась до жида, отвернувшись от себе равных? – спрашивал нацист. Эллис, чей рот был заткнул кухонным полотенцем, не мог ничего ответить и лишь чувствовал, как по щекам струятся слезы. – Она опускается на дно».

Эллис никогда не сможет стереть из памяти облик Гельмута: крошечные глазки за небольшими круглыми стеклами очков, мягкие черты лица, плотно сбитую фигуру, жидкие черные волосы, разделенные на прямой пробор и зачесанные назад. Эллис крепко зажмуривается, пытаясь отогнать следующее воспоминание: самодовольное выражение лица Гайслера, хитрую ухмылку, скривившую его губы в тот момент, когда Аника Баум рухнула на пол. В тот день она была в туфлях на шпильках – тех самых, которые маленький Эллис примерял чуть раньше, тайком пробравшись в мамину спальню.

Аника просто подвернулась нацисту под руку. На самом деле его интересовала картина.

Эллис вспоминает, как однажды, за несколько лет до гибели матери, к ним в квартиру пришел один известный художник по фамилии Энгель. За чашкой чая он рассказал об идее, будоражившей его сознание. Живописец хотел изобразить женщину – воплощение самой сексуальности, урагана страстей и желаний, которые ее раздирают. Своеобразное сочетание Медузы, Афродиты и самой матери-природы. Художник желал запечатлеть не просто женщину, а ее необыкновенную силу, водоворот красок. Он сказал, что этот образ породила в его мозгу мать Эллиса, Аника. Энгель спросил, будет ли она позировать ему обнаженной, и получил согласие с одним условием: ее мужчина не должен ничего узнать. Работать можно только в то время, когда Арно не будет дома. Ударили по рукам. Картина стала тайной, связавшей двоих… точнее троих, если считать маленького Эллиса, подслушивавшего у двери.

– Мистер Баум, простите, что снова беспокою. Журналистка ждет уже двадцать пять минут…

– Отмени интервью, – отрезает Эллис, не отрывая взгляда от газеты.

Александра молчит, а потом осторожно спрашивает:

– Вы уверены? Речь о передовице. Вы не можете вот так просто…

– Александра, – прерывает Эллис, поднимая руку, – я все могу. Извинись за меня. Сошлись на плохое самочувствие. Назначь интервью на другой день. Сейчас мне нужно побыть в одиночестве.

В глазах помощницы сквозит понимание. Она медленно расправляет плечи и идет к двери, постукивая каблуками «Аники Баум» из коллекции 2016 года – личных фаворитов Эллиса. Простые черные туфли с фирменным кожаным ремешком, охватывающим щиколотку, и тонкой шпилькой, усеянной бриллиантами – настолько крошечными, что они едва заметны.

Стараясь не обращать внимания на гулко бьющееся сердце, Эллис открывает средний ящик стола, отодвигает в сторону важные бумаги и вытаскивает документ, о котором хотел бы забыть: смертный приговор от онколога. Баум берет одноразовый телефон, какими пользуются наркоторговцы, – он использует его для разного рода личных вопросов. Затем делает глубокий вдох и набирает номер.

– Да, привет. Знаю, я тебя удивил, мы давно не общались. Все хорошо, спасибо.

Вранье. Чистой воды вранье. Никто не знает правду о прошлом Эллиса и историю создания «Аники Баум». Как в тринадцать лет он приехал в Америку – полуживой сирота-беженец, которому пришлось голодать и обитать в канализации и подвалах, чтобы дождаться конца войны. Об этом не знает никто: ни жена Эллиса, ни его трое детей,