это просто необходимо, иначе я буду оставаться в неведение еще очень и очень долго.
Закрыв рот рукой, я согнулась на диване и расплакалась так сильно и горько, что в груди всё вспыхнуло огнем. Единственное, что у меня осталось на память от Серёжи — обручальное кольцо. И это… это было несправедливо и жестоко.
Рыдания постепенно начали стихать, потому что медленно-медленно я стала осознавать реальность происходящего. Она казалась мне дикой и неестественной, но мне ничего уже не оставалось, кроме как присмотреться к ней.
Подложив одну ладонь под щёку, я смотрела в пол и продолжала тихо всхлипывать.
Вернулся Вал.
Он держал в руках кучу бумажных пакетов с одеждой. За ним вошел еще один мужчина с коробками, в которые обычно кладут обувь. Я никак не отреагировала. Просто продолжила неподвижно лежать на диване медленно то открывая глаза, то закрывая.
— На первом и на втором этаже есть спальни, — заявил Вал, когда мы остались одни в квартире. — Выбирай любую. Они все свободные. Кроме одной — напротив кабинета, в котором ты сегодня была.
— Борис Аристархович скоро вернется? — хриплым голосом спросила я, медленно сев.
— Не знаю. Пока будешь здесь. Дальше брат сам скоординирует тебя, — посчитав свою основную функцию выполненной, Вал ушел. Совсем, как его брат — спокойно и без лишнего шума.
Я попыталась отвлечься и изучить дом. Всё получилось из рук вон плохо. Единственное, что я совершенно точно поняла — Бабай не привык к роскоши. Вообще. Помещение квартиры обширное, а мебели минимально. И повсюду затемненные окна.
Я остановила свой выбор на небольшой спальне, в которой кроме кровати и прикроватной тумбочки ничего больше не было. Так было даже лучше. Не отягощённое ничем лишним пространство, помогало легче и глубже дышать.
Подтянув за ремень брюки, я снова обхватила себя руками. Ощущение полной хронической уязвимости медленно выкручивало наизнанку. Главное — не плакать. Нужно успокоиться и дождаться возвращения Бориса Аристарховича.
Аккуратно сев на кровать, я подтянула колени к груди и уткнувшись в них лоб, уснула. Провалилась в глубокий и вязкий сон, в котором были мои родители. Мы смеялись. Папа говорил, что всё это просто розыгрыш, и никто не умер. Мне сразу так легко стало и уютно.
Но когда я открыла глаза и встретилась с полутьмой пустой спальни, тяжесть реальности обвалилась на меня, как лавина. С тяжелым усилием подавив в себе вскрик отчаяния и боли, я резко выпрямилась. Всё тело жутко болело.
Уже настал вечер. Я выбежала из спальни в надежде увидеть Бабая, но квартира всё так же была окутана неприветливой тишиной. Этой ночью хозяин дома не появился. До рассвета я тщетно боролась сама с собой, глуша рыдания в подушку.
Глава 6
— Как она? — голос Бабая в динамике смартфона звучал, как всегда, спокойно даже немного отрешенно.
— Как человек, который недавно лишился семьи, — так же спокойно ответил Вал, но лишь с той разницей, что в его голосе можно было уловить тень горечи. — Но я ожидал, что будет хуже. Второй раз нейтрализовать ее не пришлось.
— Это хорошо. Я делал ставку, что ее, как минимум, придется «отключить» раза три, — Бабай поправил на переносице солнцезащитные очки.
— Думаю, что с ней лишних проблем не будет. Для такого глубокого эмоционального потрясения она еще каким-то образом держится, — продолжил свои размышления Вал. — Сильная.
— Понятно. Когда придет в себя, тогда и поговорю. А ты следи за ней. Молодая она еще, родительской любовью обласканная. Всякое может случиться. Предохранители сорвёт, а мне это не нужно.
— Да-да. Я помню. Для тебя это долг и всё такое. — Скучающе произнес Вал. — Если что-то пойдет не так, я предупрежу.
— Я на тебя рассчитываю, что насчет праздника? — голос Бабая резко обрел деловые нотки.
— Не отвертишься, братец. Нужно удовлетворить интерес публики. Все должны знать, что ты вернулся.
— Я обдумаю эту ситуацию. Всю важную информацию посылай на второй номер. Для надежности.
— Всё сделаю. Не переживай.
— Я уже давно разучился переживать, Валер, — Бабай позволил себе лишь скудную тень уставшей невеселой улыбки.
***
Три дня я провела в полном одиночестве. Эти три дня тянулись, как один долгий и бесконечный. Иногда я слышала тихие шаги домработницы. Она приходила рано утром и уходила после полудня. После нее всегда ощущался слабый запах чистящих средств, а на кухне — насыщенные ароматы только что приготовленной еды.
Я всё еще не могла есть. Только маленькими глоточками пила воду и неподвижно лежала в кровати, пялясь в потолок безучастным взглядом. Слёз больше не было. Все эмоции выжгла пустота. Внутри я себя ощущала как поле со сгоревшей травой и обугленными стволами старых деревьев.
Медленно сев и свесив с кровати ноги, я аккуратно помассировала пальцами закрытые, ощутимо воспалённые веки. В ушах неприятно зашумела кровь. На секунду мне почудилось, что я слышу голоса мамы и папы. Меня это так напугало и одновременно шокировало, что я на миг перестала дышать. Открыв глаза и тут же сразу их закрыв, я ничего больше не услышала, только звон тишины.
Сделав вдох, я уставилась в окно. Уже давно был день. Выдох… Дыхание нормализовалось. Страх, что я могу просто сойти с ума от горя дал мне ощутимый толчок немедленно встать и переключить свое внимание на что-нибудь другое. На что-нибудь несущественное, но способное хотя бы на какое-то время занять голову иными мыслями.
Я по-прежнему не знала, что будет дальше. Что будет со мной и моей жизнью. Что будет с завершением обучение в университет. Понятия не имела, как смогу выбраться из той пропасти, в которую меня выбросили. Но я абсолютно точно понимала одно — мне нужно бороться. Каким образом пока не было понятно. Но я что-нибудь придумаю.
Аккуратно выскользнув из своей комнаты, я решилась еще раз хорошенько изучить пределы своего временного жилища. Борис Аристархович всё еще не появился, и я ничего о нем не знала, кроме того, что у него есть брат — Вал. Может быть… Может быть, пустынный дом что-нибудь мне расскажет?
Увы, но много информации найти я не смогла. Всё та же обширность свободного пространства. Спокойная цветовая палитра в каждой из комнат. Не больше трех цветов и все пастельные. Нигде не было штор, только в некоторых комнатах были предусмотрены автоматические ролеты. Квартира Бабая напомнила мне крепость, в которую вот так просто никогда в жизни не попадешь, если хозяин не даст добро.
Только в одну из комнат дверь оказалась наглухо заперта. Скользнув взглядом по нескольким крупным