Мы молчали, подавленные столь неожиданными вестями. Капитан задал несколько вопросов.
— К сожалению, — ответил Тан-Чи, — больше ничего добавить не могу. Планета держится в строгой самоизоляции. А своей агрессивностью доставляет немало хлопот космическому содружеству.
Таисяне предложили нам не возвращаться на Землю и поселиться у них навсегда. Но мы решили лететь на родную планету.
Несколько дней мы знакомились с таисянской цивилизацией — своеобразной и высокоразвитой. Особенно далеко шагнула у них техника звездоплавания. Их корабли передвигались со скоростью, многократно превышающей световую. Они умели «съедать» пространство, трансформируя его во время. Таким способом таисяне по нашей просьбе забросили «Орел», словно катапультой, к окраине Солнечной системы.
Дальше наш корабль шел самостоятельно, на планетарных двигателях. За орбитой необъяснимо исчезнувшего Плутона я впервые почувствовал чье-то незримое присутствие. Будто кто-то невидимый наблюдал за мной. Спиной, всеми порами тела я так и ощущал липкий, изучающий взгляд.
Нервы мои были взвинчены.
Однажды я сидел в своей каюте спиной к двери. Тишина. Внезапно дверь зашелестела, точно ее открывал сквозняк. Я резко обернулся. Из коридора высовывалась толстая физиономия, которая тотчас скрылась или, вернее… растаяла.
«Померещилось, — подумал я тогда. — Нервы. Этого еще не хватало».
Но вечером того же дня в звездную каюту вбежал испуганный Ревелино.
— Ребята! — крикнул он. — В моей каюте кто-то был. Кто-то не наш.
— А я, — вмешался вдруг молчавший биолог Зиновский, — когда подходил к своей каюте, услышал там шорох. Быстро открыл дверь…
— И что же? — строго спросил капитан.
— Ничего, — смутился биолог. — Никого не оказалось.
— Наслушались от таисян всякой чертовщины, — нахмурился капитан. И властным голосом потребовал: — Запрещаю на корабле всякие разговоры о привидениях, о чертях и ведьмах.
Иван расхохотался. Благодушно поглаживая бороду, сказал:
— Прости их, капитан. Нервные барышни. Мне вот никакие ведьмы не снятся.
Однако на следующее утро планетолог пришел в звездную каюту раньше обычного. И не развалился, как всегда, в кресле, а ходил из угла в угол и озадаченно теребил бороду.
— Да-а… Феноменально, — еле слышно бормотал он. Наконец, остановившись, обратился к капитану: — Можешь называть меня мракобесом. Как угодно. Но я сегодня ночью видел…
— Во сне?
— Мне не снилось. Ночью я проснулся и услышал за моим столиком шелест страниц. Настольная лампа светилась. Я обернулся и увидел в кресле за книгой девушку или молодую женщину. Красивую ошеломляюще.
— Ну, это понятно! — иронически воскликнул капитан.
— Ты подожди, слушай. Ничего подобного еще не встречал. Я видел ее всего секунду. Она была… Постой, вспомню. Она была в темно-синем… Нет, в светло-синем с блестками платье. Густые черные волосы и большие темные глаза… Когда я обернулся, она взглянула на меня со странной улыбкой и тотчас исчезла. Просто растаяла в воздухе…
— Так, так… Значит, растаяла. — Брови Федора хмурились все более грозно. Не на шутку рассерженный капитан ушел к себе в каюту.
Вскоре, однако, он вернулся и швырнул на стол книгу «Нейтрино и время». Виновато взглянув на нас, сказал:
— Вы правы, братцы. В моей каюте тоже кто-то был, читал вот этот устаревший труд.
— Феноменально! — торжествовал Иван. — Что? Убедился? А кого ты видел?
— Не ее, — усмехнулся капитан. — Я вообще никого не видел. Когда открывал дверь, услышал грохот опрокинутого кресла. Словно кто-то поспешно вскочил. Вошел — в каюте пусто. На книжной полке беспорядок.
— Что все это значит? — спросил я капитана.
— Если бы они хотели убить нас или взять в плен, то давно бы сделали это, — вслух размышлял Федор. — Видимо, присматриваются, изучают… прежде чем вступить в контакты. Очень всех прошу: никаких эксцессов! Старайтесь не обращать внимания. И строго придерживайтесь установленного порядка.
Но назавтра же порядок грубейшим образом нарушил Иван Бурсов: он не явился на спортивный час. По насупленным бровям капитана было видно, что планетолога ожидает не очень-то ласковый разговор.
Не пришел Иван и в звездную каюту, что не на шутку всех встревожило. Мы поспешили в каюту Бурсова.
Распахнули дверь и — остановились, ошеломленные. Такого разгрома еще не приходилось видеть за все время полета. Стол сдвинут. Сломанное кресло торчало вверх ножками у стены. Одна лишь койка, крепко привинченная к полу, оставалась на месте. Постель в беспорядке. Разорванная подушка вместе с перепутанными лентами микрофильмов валялась на полу.
В углу послышалось мычание. Я бросился туда и обнаружил планетолога в самой немыслимой позе. Крепко скрученный простынями, он был привязан к койке. Во рту торчал кляп — кусок губчатой подушки, засунутый с такой силой, что я еле вытащил его. Малыш в это время развязал Ивана.
Бурсов встал. Он был в такой ярости, что не мог вымолвить ни слова, только беззвучно шевелил губами и сжимал кулаки. Под правым глазом красовался синяк.
— Кто это тебя так разделал? — спросил капитан.
— Черт возьми! А я почем знаю! — взорвался наконец планетолог и разразился ругательствами, среди которых «черт возьми» было самым мягким.
Капитан жестом хотел остановить разбушевавшегося планетолога. Но из того проклятья сыпались, как горох из разорванного мешка.
— Да скажешь наконец, что здесь произошло?! — повысил голос Федор.
Окрик капитана подействовал. Бурсов успокоился.
— Ночью я пытался делать вид, что сплю. И все же задремал по-настоящему. Очнулся, когда сзади кто-то связывал руки. Повернуть голову и посмотреть не успел. Хотел крикнуть, но он воткнул подушку с такой силой…
— Он! Он! — Капитан сделал нетерпеливый жест. — Кто — он?
— А может быть, не он, а она? Та самая? — попробовал съехидничать Малыш.
— Это был мужчина, — ворчал Иван, не разделявший веселья Малыша. — Я его, правда, толком не разглядел. Когда попытался вырваться, он так стукнул по голове, что потемнело в глазах.
— Как жаль, что это был он, а не она, — протянул Малыш.
— Хватит паясничать, — оборвал Федор.
— Может быть, вернемся к таисянам? — осторожно предложил Зиновский, когда мы сидели в звездной каюте.
— Не будем терять надежду на взаимопонимание, — ответил капитан. — Но — никаких эксцессов! Слышите, братцы! Никаких эксцессов!..
Дальше случилось что-то непонятное. Сквозь купол каюты мы увидели, как описанная таисянами защитная сфера, до которой было еще далеко, слегка засветилась. От нее протянулись змеисто извивающиеся языки — протуберанцы. Они захватили наш корабль в силовой мешок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});