Рыжов вдруг подумал, что дедок этот не прост, уж очень чисто говорит. Явно же городской какой-то, хотя и говорит, что из Нехваток... Ага, вот по названию хутора его Колядник и узнал.
– Оп-ля, дедок. Мы же к тебе в гости собирались, а ты сам к нам пришел. – Он обернулся к своим бойцам и что-то негромко приказал.
Те быстро рассыпались, посморели, не спешиваясь, что в телегах под дерюгами находится. Один кивнул и доложил:
– Как есть мануфактура, командир.
Рыжов тут же стал отдавать приказы. Деда посадили в заднюю телеу, схватив ему какой-то веревкой руки, потом пара солдат взяла обе телеги, развернула в противоположную сторону. Рыжов подскакал к Коляднику, который ему радостно доложил:
– До Урюпинска доедем, устрою ему допрос. Он же явно от бандитов столько добра везет. Они грабят, а он возит.
Дедок, сидя к ним вполоброта, поглядывая изподлобья, отозвался:
– Неправда твоя, товарищ командир. Извозом я занимаюсь, и ничего больше.
Рыжова эта новость не порадовала, но даже с дополнительными двумя телегами до Урюпинска доехали быстро, еще и темень не загустела. Или просто из-за весны такие светлые ночи стояли, что не поймешь, когда сумерки, а когда ночь настоящая.
В станице стали располагаться на ночевку. Местных красноармейцев тут не оказалось, пришлось занимать главную площадь и устраиваться в здании, над которым вился красный флаг. Как сказал мрачный какой-то мужик в казачьей шапке над характерным чубом, и предсовета их куда-то уехал, со всем своим штабом. Дело у этого самого предсовета было важнейшее, он должен был проехать по хуторам и сагитировать за посевную.
Колядника это немного разозлило, он хоть и улыбался как всегда, но все же было видно, что сердит.
– Вот бисова душа, ведь знал же, должен был знать, что мы приедем. А уехал... Будто и войны вокруг нет, и дела ему до войны нет...
Деда Ратуя посадили в какой-то сарай, при нем поставили часового, остальные посты тоже расставили, потому что, несмотря на красный флаг, было не вполне понятно, что в городе происходит. Хотя, по мнению Рыжова, станица была немаленькой, ее бы можно было и городом называть. Не совсем понятно для кого, но тут имелись и немалые лабазы, организованные как войсковые магазины, только стояли они пустыми – ни охраны, ни лишней копны сена. Овса для коней едва хватило даже на конюшне отсутствующего предсовета.
Переночевали, впрочем, спокойно, даже с комфортом, как выразился Раздвигин. Пожалуй, впервые за последние дни Рыжов и все остальные из его группы, спали, что называется, без задних ног, и потому что были в безопасности, под охраной проверяемых постов, и потому что сено, в котором они устроились, так напоминало вольную, армейскую прежнюю жизнь, что только эти самые посты обойти оставалось для полного сходства. Но теперь это было делом Колядника и его подчиненных.
Поутру, еще и не рассвело до конца, как к зданию Совета пришел поп, самый настоящий, в подряснике и с крестом на груди. Он был не очень молод, но на его лице оставался тот же румянец, который и сам Рыжов видел в зеркале, когда брился. Попа провели к Коляднику, а тот, не долго думая, вызвал и Рыжова. Впрочем, когда он вошел в комнату, где расположился командир чона, дело обстояло совсем неплохо. Оба, батюшка и Колядник мирно пили чай. Рыжов пристроился к ним.
– Поговорим? – спросил Колядник.
Батюшка кивнул и отставил свою кружку, умещенную на маленьком блюдечке. Почему он не захотел пить без блюдечка Рыжов не догадался.
– Мы арестовали деда Ратуя, как он себя назвал. С двумя телегами всякого барахла, – сказал Колядник. – Тащил на станцию, в Борисоглебск.
– Знаю я, потому и пришел, – отозвался священник. – Впрочем, нужно представиться... Я – отец Виктор. Настоятель здешнего казачьего храма. А кто вы будете, люди добрые?
Колядник и за ним Рыжов представились.
– Так, – отец Виктор с силой потер лицо, словно это помогало ему думать. – Знаю я об этом, только все наоборот... Дед Ратуй возит продукты в Борисоглебск, меняет на барахло, как вы сказали, товарищ Колядник. В некотором роде, он доверенный всех местных, потому что ведает дороги.
– А у меня есть мнение, раз он дороги ведает, тогда должен ведать, где и Пересыпа обретается.
– Об этом ничего не знаю, – отозвался отец Виктор, – захочет, расскажет вам. Только поймите главное, все знают Ратуя как честного и достойного человека.
– Ага, достойный, пока нам в спину стрелять не начал... – буркнул Колядник.
– Мне предсовета нашего говорил, что вы приедете по-другому, – сказал отец Виктор. – Он сказал, что вы из-за хищника этого прибудете.
– Какого хищника? – вмешался Рыжов.
– Разве Ратуй не рассказал? Он же и доложил вашим... То есть, нашему городскому голове, что у нас людей растерзывают по ночам. Он и труп первый нашел. И все это продложается... С зимы идет, мы уже и бояться устали. Прежде, после того, первого случая, который Ратуй нашел, все в стороне от наших мест происходило, ближе к Волге даже... А давеча еще одного растерзали. И прямо в Нехватках Ратуя, может, он еще и не знает даже...
– Да погоди ты, – воскликнул Колядник. – Кто растерзывает? Кого?..
– Полагаю, – степенно отозвался отец Виктор, – это нечистая сила. Чтобы так людской облик изувечить, нужно быть... Не от мира сего. Думаю, нечистый, больше некому.
– Как так? – не понял Рыжов.
– А вот так, тело разорвано на части, и крови вокруг полно. Говорят, кишки были по всей всей поляне рассеяны, с деревьев свисали...
– Где это произошло? – спросил Рыжов. – И когда?
– Да в Нехватках же, откуда дед Ратуй уехал, чтобы... Ну, чтобы продукты менять. Он уехал, оставил вместо себя хлопца-сироту, а того... Тому уж два дня, и то, что от него осталось, ко мне привезли, вчера еще, отпеть не успел.
# 5.
Солнце вставало не так, как привык Рыжов – и спокойно, и тревожно притом. Он уже знал, что увидит, просто понял это, когда вглядывался в лицо отца Виктора. Многое видел этот человек, но теперь и по его лицу расплылась, словно тень, неуверенность, и губы подрагивали. Может, оттого и Рыжову солнышко не понравилось сегодня.
Нервы нужно успокоить, решил Рыжов, не то сделаюсь таким же, с дрожащими губами, и бояться начну... Ну, что может меня-то испугать, что вообще заставит меня бояться, когда, бывало, разорванные снарядами тела приходилось чуть не ложкой сорбирать, чтобы схоронить?..
Но то, что он увидел, было хуже снаряда, взорвавшегося рядом с телом человека... Это вообще ни на что не было похоже. Оно лежало в пристроечке у качачьей церкви. И было укрыто обычной деревенской рогожей. Когда Колядник увидел этот труп, то усмехнулся. Нехорошая это была усмешка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});