Читать интересную книгу Японский ковчег - Игорь Курай

Сейчас наиболее приближенным к Земле считается астероид Апофиз. Это, кстати, имя духа тьмы и смерти. Диаметр триста двадцать метров. Еще недавно ему давали шесть баллов по туринской шкале – реальная опасность. Сейчас пересчитали и понизили до двух баллов. Но Апофиз опять приблизится к Земле в 2029 году на расстояние меньше тридцати тысяч километров. И тогда опасность будет еще больше.

Тунгусский метеорит диаметром всего метров тридцать или сорок в 1908 году выжег огромный участок тайги и повалил восемь миллионов деревьев на площади в две тысячи квадратных километров. Астероид побольше, а тем более несколько таких же объектов, вполне способны создать эффект ядерной зимы, который продлится много лет и практически покончит с биогенезом на Земле. Примерно так произошло шестьдесят пять миллионов лет назад, когда погибли динозавры и многие другие виды живых существ. Еще более радикальный эффект имел место двести пятьдесят миллионов лет назад, когда жизнь на Земле действительно была почти полностью уничтожена.

С другой стороны, бывают астероиды, состоящие фактически изо льда и космической пыли. Это, по сути, мини-кометы, уменьшившиеся до размера астероида. Такую можно, наверное, не просто расколоть ядерным взрывом, но раздробить на мелкие осколки. Тоже ничего хорошего, но по эффекту с большим астероидом не сравнить. Все ограничится незначительными разрушениями. Однако мы пока не знаем, с чем имеем дело, и не узнаем до тех пор, пока не проведем зондаж. Для этого, естественно, надо бы послать несколько космических аппаратов, которые попытаются взять пробу грунта. Такое уже удавалось осуществить в прошлом, но боюсь, у нас просто нет времени на подготовку – слишком поздно узнали.

Согласно предложенной Вассербергом теории, эти блуждающие астероиды выталкиваются из астероидного пояса между Юпитером и Марсом, многократно входя в зону магнитного резонанса, то есть взаимоотталкивания с Юпитером. В конце концов их просто вышибает с прежней орбиты, и они летят куда придется.

Вообще говоря, опасность представляют все астероиды, чьи орбиты расположены ближе семи с половиной миллионов километров от Земли. В ближнем космосе больших астероидов около ста сорока, а маленьких метеоров тысячи. Масштаб выделяемой кинетической энергии, то есть разрушений, зависит от размера и скорости тела. Диаметр кратера обычно бывает в пятьдесят раз больше самого астероида. Три и девять десятых миллиарда лет назад астероиды устроили форменную бомбежку луны – оттого она вся покрыта гигантскими кратерами. Порогом выживания человечества считается размер астероида не более тысячи квадратных метров. При столкновении с таким пришельцем сила взрыва будет равна одному триллиону тонн тротила. Основные поражающие факторы – ударная волна и огненный смерч, который охватит почти всю поверхность Земли. Ему помогут ветры со скоростью выше тысячи километров в час. Плюс радиация. Плюс мегацунами высотой в несколько сотен метров, которые прокатятся по континентам. А затем, конечно, ядерная зима на много месяцев или, скорее, на годы. Вот такая перспектива.

– Все это мы, безусловно, должны учесть, – веско сказал Зайцев, дирижируя черной ручкой Монблан с белой снежной шапкой на колпачке. – Вы, Василий Алексеевич, свяжетесь со Штатами и договоритесь о совместных действиях. Я предварительно позвоню и поговорю с Шоном, хоть он и сукин сын: до сих пор держит нас под санкциями. Но есть другая сторона вопроса. Какую защиту мы можем предложить гражданскому населению в подобной ситуации? Да и армии. И флоту. И вообще всей стране. Кто мне ответит?

Сидящие за столом переглянулись и, как по команде, опустили глаза. Воцарилась гнетущая тишина.

Президент Зайцев обвел печальным взглядом своих министров, советников и представителей в регионах. Ни один не поднял головы и не посмотрел ему в глаза.

– У нас что же, вообще не планировалась защита населения от ядерного нападения? – загробным голосом вопросил президент.

– Ну как же, Павел Андреевич! – засуетился опереточный премьер Чижов, заерзав на стуле. – Все у нас планировалось. Я давал поручение Министерству обороны. Жаль, Роман Борисович в прошлом году на пенсию рано собрался – кое-чего не успел. Но вы же сами его поторопили. Вообще-то все не так плохо. В Москве, например, есть Бункер-42 на Таганке. Строился еще при Сталине, потом тридцать лет был штабом нашей дальней авиации. Шестьдесят пять метров под землей. Площадь порядочная. Есть приличный ресторан, конференц-зал. Там сейчас музей Холодной войны. Можем этот музей обратно, так сказать, переоборудовать. Всё соединяется с Кремлем. Входы блокируются. В городах у нас есть метро. Вы же знаете, даже Сталин в сорок первом году на Маяковской с речью выступал.

– Вы еще Ивана Грозного вспомните! В вашем метро и в этих бункерах сталинских нет никаких систем жизнеобеспечения. В метро даже туалетов нормальных нет. Люди начнут дохнуть, как мухи, через три дня.

– Ну… вы же знаете, есть еще правительственный бункер поновее, – напомнил Бурдюков.

– Знаю. Посещал. Семьдесят пятого года постройки. Пик холодной войны. Тоже полный отстой по нынешним меркам. К тому же он рассчитан всего на пятьсот человек. И это всё?

– Есть еще бункер в Питере.

– Знаю. Тот еще хуже.

– Есть армейские объекты… Командные пункты… Вот новый Стратегический Центр управления на Фрунзенской. При нем и бункерок есть, но жить там, конечно, тесновато.

– То есть ни армия, ни госбезопасность у нас этим направлением в последние десятилетия вообще не занимались?

– Так ведь, Павел Андреевич, та холодная война вроде кончилась, а новую пришлось не с того начинать, – пожал плечами директор Службы Внешней разведки Прохоров, тыловой генерал, получивший свой пост по случаю знаменательного взятия Тавриды. – Ученья проводили, ракеты модернизировали, базы на новых российских территориях строили, космодром Восточный от разграбления спасали и до ума доводили, Арктику осваивали, Крым… Западные рубежи укрепляли, порты на Балтике оборудовали. Опять же Донбасс, Сирия, Карабах, таджикская граница… К тому же и главнокомандующий сменился… До бункеров просто руки не дошли. Каждый занимался своим делом. И бюджет, как известно, не резиновый.

– Ну да, пока жареный петух не клюнул, у Оборонсервиса были другие дела. Потом уж, действительно, было не до того. А что у наших заклятых друзей с убежищами?

– Согласно агентурным данным, на территории США создано несколько сотен противоядерных убежищ для масс городского населения, но они тоже строились давно, по современным меркам устарели и на долгосрочную пересидку не рассчитаны. Правда Шон Корнуолл уже объявил о начале строительства новых сабтерренов – так они называют современные комплексы.

Американцы по-настоящему боятся двух вещей. Первое – это возможность скорого извержения Йеллоустоунского мегавулкана. Считается, что оно может произойти буквально в любой момент. Цена вопроса – минимум половина США. Вторая проблема – подводные вулканы так называемого «огненного кольца», землетрясения и мегацунами, которые могут отутюжить все тихоокеанское побережье Штатов на много десятков километров вглубь континента, то есть смыть Сиэтл, Сан Франциско, Лос-Анджелес и не только их. Сабтеррены могут оказаться очень эффективны, но это новый проект, не апробированный пока, и ориентироваться на него не стоит. Мы даже не знаем, есть ли уже готовые супербункеры такого типа. Вполне возможно, если астероид спровоцирует извержения мегавулканов, никакие сабтеррены Америку не спасут. Подавляющее большинство населения погибнет в первые же дни.

Самые передовые технологии сейчас у японцев. Они за последние пятнадцать лет построили огромные подземные убежища под всеми большими городами на случай глобальных катастроф. Называются чикаро. Под маленькими тоже строят. Полностью автономные системы жизнеобеспечения: атомные реакторы, биогенераторы, ректификаторы, подсоединенные к глубинным грунтовым водам, животноводческие фермы, агрокомплексы. В общем, новое японское чудо. Основательно окопались.

– А с нами они могут поделиться?

– Вряд ли, – снова пожал плечами генерал Прохоров. – Проекты засекречены и явно не предназначены для экспорта. И средств у нас не хватит. И техники. И времени уже нет. Но кое-что мы предпринимаем.

– Например?

– Пытаемся добыть чертежи. Люди Гребнева уже работают над этим в Японии.

– Есть реальные шансы?

– Трудно сказать. Но, Павел Андреевич, поймите, одних чертежей мало. Даже если будут чертежи, нам самим осилить такое строительство трудно. Технологии не те. Японцы, по нашим данным, освоили совершенно новые наноматериалы, о которых ни у нас, ни на Западе пока ничего не известно.

– И что это за чудо-материалы?

– Позвольте я вкратце объясню, – взял слово Вайсбурд, директор научного центра Роснана. – Очень приблизительно, конечно, на пальцах. Как правило, если материал достаточно прочный, то упругость его очень низкая, и наоборот. Ведь прочность напрямую зависит от способности выдерживать определенные нагрузки, и ещё от количества приложенной энергии, которое разрушит строение материала. К примеру, если керамическую посуду тыкать иглой, то она выдержит, и с ней абсолютно ничего не случится, но если приложить силу, или уронить, скажем, тарелку, то она разобьётся моментально. А если взять резиновый мяч, то, как бы ни старались его сжать он, возвращается в свою форму, но если его проткнуть иголкой, то он лопнет. Отсюда следует, что эти два свойства несовместимы друг с другом. Были несовместимы. Из разновидности акрилового синтетического полимера японскими инженерами созданы совершенно новые, сверхтонкие нановолокна, получаемые методом электропрядения. Очень оригинально.