после того, как его сжег дракон? Не отвечай, мне прекрасно известно, что воспоминания о жизни Эдмундом ещё не вернулись, этим займется Старица, но чуть позже. В общем, пара обгоревших костей, да пепел, что был по ветру развеян.
«То есть… моё тело…».
- Верно. За первый день восстановились кости, за второй мозг, а за третий сердце и кровообращение. Проще говоря, для твоего ограниченного смертным естеством разума, ты сейчас больше умертвие, чем живой человек. Дышать же ты пока не можешь, хотя и осознаешь себя и происходящее. – голос божества, меланхоличный, но от того столь же загадочный, замолчал, давая Луи возможность усвоить озвученную информацию.
И точно. Дыхание для человека настолько естественный процесс, что если бы воздух не был нужен человеческому телу для функционирования, то и заметить отсутствие самой возможности дышать было бы практически невозможно, что и случилось с парнем, начавшим в полной мере осознавать своё положение.
«Но как же так? Разве такое вообще возможно?». МакМёрфи был обескуражен, пытаясь, как и каждый сознательный человек 21 века найти рациональное объяснение происходящему, но в голову, как на зло, ничего не могло прийти.
- Не забывай, что ты избран нашим чемпионом, смертный. У тебя больше привилегий, чем у большинства смертных, но и на вечную жизнь не надейся, скорее на хорошее долголетие, но и только. У нас много сфер влияния, но вечную жизнь в плане смертных мы не обещаем. Пользуйся своим новым шансом с умом. В конце концов, этот дар тебе передан именно от меня. Осталось совсем немного до восстановления нервной системы, так что я тебя покидаю. Мы продолжим нашу беседу на седьмой день, когда ты будешь готов выйти в мир. – флегматичный голос Неведомого постепенно начал стихать, пока и вовсе не растаял во тьме, что окружала чемпиона Семерых.
«Погодите! Я ведь вообще не просил обо всем этом! Неужели нельзя было сделать всё куда проще? Создать новое тело в конце концов?!». Вместе с уходом божества притупленные эмоции вернулись к Луи, что вновь впал в истерику, хватаясь за один из ликов Семерых, как за спасательный круг. Он оставался один в темноте, не имея возможности пошевелится, увидеть, почуять или хотя бы потрогать то, что его окружало. Ни звука, только пустота и единственный собеседник покинул его столь же резко, как и появился.
- Жизнь не похожа на сказку, чемпион, а я не добрая фея. Ничего не дается без испытания, особенно новая жизнь… — это было последнее, что услышал парень от Неведомого, прежде чем окончательно и бесповоротно погрузится во тьму своего пристанища.
***
Неизвестно сколько времени провел Луи ничего не ощущая, абсолютно беспомощный. Он пытался кричать, но не смог издать ни звука. Он пытался заснуть, но так и не смог заставить своё сознание отключится вновь. От отчаяния он хотел заплакать, но чем? Ведь у парня не было ни кожи, ни глаз. Возможно, именно так ощущают себя люди находясь в коме? Подобные мысли не раз и не два приходили в голову бывшему ирландцу, чьим единственным развлечением был внутренний монолог.
В чем он только не пытался убеждать себя. В том, что всё происходящее сон, бред, галлюцинации или приход, вызванный передозировкой снотворного, но происходящее с ним не спешило прекращаться. В какой-то момент он и вовсе стал вести диалог сам собой представляя, что он и есть те самые божества и у него всего лишь расщепление личности, но ровно до того момента, как он не начал чувствовать легкое покалывание, как ему казалось, чуть ниже мозжечка.
В начале обрадованный тем, что он начал чувствовать хоть что-то, Луи быстро поменял своё мнение, когда вслед за чувством покалывания пришла боль. Воздух. Он чувствовал его, как этот медленный и затхлый воздух соприкасается с нервными окончаниями, которые начали медленный процесс восстановления. Маленькие, словно ползущие внутри него черви, нити нервных окончаний удлинялись и расползались в разные стороны. Чем больше их становилось, тем сильнее казалась боль от воздуха, что проходил через пустые глазницы его черепа и ребер. Да, Луи не мог этого видеть, но его новый мозг, казалось, считал своей обязанностью наполнить сознание МакМёрфи картинками подобного процесса.
В какой-то момент показалось, что нервная система окончательно соединилась с мозгом из-за чего боль усилилась многократно. Резкая, словно его всего пропустили через мясорубку, наполненную кусками стекла, она не останавливалась ни на секунду, полностью заполняя собой все мысли парня, думать о чём-то другом уже не хватало сил. Нити нервных окончаний опускались, всё ниже проходя через позвоночник и расходясь в разные стороны, к рукам и ногам. Вскоре, нити соединились с сердцем. Луи не слышал, но, чувствовал, как медленно и тяжело бьётся оно, а стоило процессу возобновиться, как окружающий его тело воздух стал колоть главный орган кровообращения.
Пытка продолжалась, казалось, вечность. Ведь стоило нервной системе восстановиться, как начали зарождаться и другие его органы – почки, печень, селезёнка, кишечники. Появление каждого органа, каждой частицы его нового тела, усиливало ощущения Луи. Первый свой вздох МакМёрфи не услышал, ведь было нечем. И даже возможность дыхания не смогла обрадовать пребывающего в агонии восстановления человека. Всё-таки каждый глоток затхлого воздуха также приходил с болью и ощущением помутнения, столь легкого и практически незаметного.
Каждая инородная частица, будь то пыль, песок или кусочек камня приводили парня в дикий ужас. Ведь стоило процессу восстановления натолкнуться на какое-либо препятствие, как начинался ещё более болезненный процесс его устранения и только затем уже продолжение этих нескончаемых пыток. Двигаться парень не мог, несмотря на, казалось бы, постепенно нарастающую плоть и мышцы, о чем он позже поблагодарил Неведомого, ведь появись у него на тот момент такая возможность, как он тут же бы разодрал своими руками всё что угодно и раздавил бы в кулаке собственное сердце, всё, чтобы прекратить эти муки.
Появление глаз, слуха и запаха, Луи принял стоически. В определенный момент боль начала стихать, а после испытанного, ощущения от оставшейся агонии напоминали жужжание мухи. Да, раздражает, но не более. Глаза в этой ситуации стали самым бесполезным органом, т.к. из-за отсутствия света, увидеть что-либо было невозможно.
Слух принес чуть больше безумия, чем облегчения. МакМёрфи стал слышать биение собственного сердца, текущую по сосудам кровь, звуки восстановления различных частей собственного тела, а также звуки внешние в виде, едва уловимых, лап жуков, снующих по тому месту, где парень находился. К счастью, самих жуков, в месте нахождения собственного тела, бывший ирландец не ощущал.
Запах же был затхлым, сырым,