Удовлетворенные и совершенно обессилевшие, они лежали в объятиях друг друга. Затем его пальцы пробежали по ее волосам, а губы прижались к закрытым глазам. На лице новоиспеченной женщины играла блаженная улыбка.
Неожиданно он резко поднялся, встал перед ней на колени и уставился на нее. Заметив возмущение на его лице, Шона мгновенно посерьезнела, в глазах появился испуг. Его голос задрожал.
— Что… Что-то не так, Дирк? Почему ты так смотришь на меня?
— Бога ради, Шона! Что же ты мне не сказала?
Его тон был почти обвиняющим. Шона растерялась, но вскоре догадалась о причине упрека. Она смущенно отвернулась и прикусила губу.
— Я думала, ты догадываешься, — сказала она с вызовом, совершенно не чувствуя своей вины. — Теперь я понимаю, ты один из тех, кто ассоциирует студенческую жизнь с неразборчивостью. Что ж, прости, если разочаровала тебя. А я-то думала, ты станешь ликовать. Разве есть на свете мужчина, которому неприятно отобрать у девушки девственность? — Она замолчала, затем, криво усмехнувшись, с вызовом спросила: — Что же ты не остановился, когда обнаружил это?
Дирк растерялся, видимо не ожидая такого отпора, а после рассмеялся.
— Господи, Шона! Ты права. Я безмозглая свинья и просто не достоин такого дара.
Она успокоилась, улыбкой выразив свое прощение, и протянула к нему руки.
— Ты, большой свинтус, ложись и согрей меня.
За окнами шторм все не унимался, но, почувствовав себя защищенной в его руках, девушка блаженно закрыла глаза.
Проснувшись, Шона увидела, что Дирк суетится вокруг костра, и сквозь ресницы полузакрытых глаз принялась лениво разглядывать мышцы на его ногах и ягодицах и решила, что он похож на гибкого короля джунглей.
«Король» обернулся, заметил, что его пассия уже не спит, и улыбнулся. Девушка поднялась на локте и хихикнула, кивая на его пенис:
— Посмотри на себя, неужели ты все еще не удовлетворен?
Он оглядел себя и сконфуженно пожал плечами.
— Не позорь меня. Я просто сошел с ума.
Кровь снова закипела в ней, и она кивком указала на место рядом с собой.
— Тогда может быть, ты приляжешь, и мы вместе подумаем, чем тебе помочь?
К шести вечера шторм прекратился и море успокоилось.
Ее волосы растрепались, а платье, хоть и сухое, выглядело так, словно попало в большую переделку. Этого было, конечно, достаточно, чтобы привлечь к себе людское внимание, когда они поднялись на пирс Кинвейга, но ее это не волновало.
По настоянию Шоны Дирк не стал подъезжать близко к ее дому. Рано или поздно Мораг непременно услышит от местных обывателей, что она провела день с Макалистером, но сегодня у нее не было желания отвечать на вопросы.
Дирк заглушил двигатель и задумчиво сидел, обхватив руками руль. Они молчали всю дорогу от Пара Мора, и сейчас девушке было крайне любопытно узнать, о чем думает ее возлюбленный.
Этот день научил ее многому. То, что произошло сегодня, нельзя расценивать как выражение их неожиданно возникшей страстной любви. Дирк и Шона были уроженцами Хайленда. Гены их предков-язычников кельтов сильны, и сексуальное влечение взяло над ними верх, сбросив оковы условностей и манер цивилизованного мира. Что скрывать, у нее так и не появилось чувства стыда или обиды за случившееся. Конечно, временами она выглядела несколько несдержанной в своих чувствах, вела, может быть, себя глупо и чрезмерно импульсивно, только это нельзя назвать притворством. Грех упрекать человека за то, чего он не совершал. В тот момент ее действительно захлестнула волна ощущений.
Но в целом, как бы там ни было, они просто воспользовались друг другом ради собственного удовольствия, поэтому у нее нет морального права упрекать его. Но несмотря на это, молчаливость Дирка угнетала ее.
В конце концов молчание стало слишком обременительным, и, отстегнув ремень безопасности, Шона спокойно заметила:
— Полагаю, ты стремишься поскорее попасть домой и сделать еще одну зарубку на своем ремне?
Ее замечание вывело Дирка из задумчивости, его взгляд стал острым.
— И это все, что ты думаешь обо мне?
— А что мне еще остается думать? — вызывающе спросила она. — По твоему настроению я поняла, что «праздник закончился». Конечно, было бы неплохо услышать хоть пару слов на прощание.
— Что за поспешные выводы! — рассердился он. — И эта бессмысленная болтовня о зарубках на ремнях! Вот сейчас возьму один из них и надеру тебе то место, на чем сидишь.
Шона потянулась к ручке на дверце машины.
— В таком случае мне лучше поскорей уйти. Я не привыкла к такому обращению.
Дирк улыбнулся и поймал ее за руку.
— Останься. Нам надо подумать, что делать дальше.
Она нахмурила брови.
— Ты о чем?
— Ради бога, о тебе конечно. А что, если ты забеременеешь?
— Такая мысль меня уже посетила, — усмехнувшись, ответила она.
— И совсем не взволновала тебя? — спросил он, видимо заинтригованный ее спокойствием.
Шона пожала плечами:
— У меня еще будет время поволноваться, когда это станет очевидным.
Она соврала, потому что не меньше его была обеспокоена своим будущим, но ее гордость не позволяла раскрыться.
Самые большие проблемы возникнут с отцом. Если это действительно случится, Рори начнет упрекать ее в глупости, что она смогла допустить такое, но, в конце концов, отец есть отец и ему придется смириться. Тем более что жители Хайленда всегда с пониманием относились к плотской страсти. Но если до него дойдет слух, что отец ребенка — Макалистер… Вот почему ей не хотелось думать об этом сейчас.
Растягивая слова, он произнес:
— Тогда давай, не теряя времени даром, побыстрее сыграем свадьбу.
— Да, конечно, — ответила она, уязвленная его тоном. — Я бы, может, и дала тебе какой-то ответ, если смогла бы принять твои слова всерьез. Но, по-моему, ты делаешь мне предложение исключительно ради приличия. В таком случае вообще забудь об этом.
— Итак, ты считаешь, что Макалистеры способны оказаться «непорядочными»?
Ее слова прозвучали резче, чем ей этого хотелось:
— Я никогда не думала так, иначе я никогда бы не стала общаться с тобой.
Ее ощущения полета и восторга разбились о холодную, ледяную стену реальности. Было похоже, что праздник действительно закончился. Но такова жизнь. А что, собственно, случилось? Ведь только сегодня утром, отправляясь в Кинвейг, она сама подумала, что неплохо бы найти там себе мужа, успокоила себя девушка…
Ей совсем стало не по себе, когда он цинично произнес:
— Единственное, я хотел бы только подстраховаться от того, чтобы твой отец, узнав о нашем браке, не пришел бы ко мне с брачным договором в одной руке и ружьем в другой.