Читать интересную книгу Книга обманов (сборник) - Марта Кетро

Они сидели так долго-долго, и Мардж подумала, что у Карен, наверное, затекли ноги в неудобной позе, но сил прервать объятие не было – нескоро её обнимут ещё раз с такой же теплотой.

Наконец Мардж прервала молчание и плаксиво спросила:

– А что он делал там, в углу?

Карен разомкнула руки, с усилием встала и выпрямилась:

– Прокладывал коммуникации. Тут нет ни телевизора, ни интернета, ничего. Мы уважаем ваше уединение, Мардж, но видит бог, всё слишком изменилось, чтобы оставаться в неведении. Понять, что происходит, гораздо проще, если иметь доступ к сетям. – Она говорила официальным тоном, чтобы Мардж не устыдилась своей слабости и не почувствовала себя уязвимой. Ещё более уязвимой.

«По крайней мере, они не хотят меня изолировать, хороший знак».

– Ладно, пусть заканчивает, а я пойду к себе, переоденусь. – Она шагнула к двери в спальню, и только после того, как зашла внутрь, Карен позвала парня. Мардж оценила деликатность – чем меньше на неё будут глазеть, тем лучше.

Примерно через час, после горячей ванны, полулежала в кровати, почти успокоенная, с ноутбуком на коленях. В правом нижнем углу мигал значок сети, но Мардж не спешила выходить в интернет, проверять почту и окунаться в новую реальность, в которой предстояло жить. Первым делом открыла файл с текстом – он был на месте, флэшка тоже лежала там, где Мардж её оставила, и вся информация сохранилась. Несомненно, и ноутбук в кабинете в полном порядке, хотя в него наверняка лазили военные. За неё взялись основательно, и сейчас предстояло понять, почему.

Карен постучала и вошла, неся безупречный ланч: свежий апельсиновый сок, нежирные ломтики мяса, сыр, тосты, джем и крепкий чай. «Сообразно с вашими пожеланиями», вспомнила Мардж.

Карен тоже искупалась и переоделась в просторное домашнее платье, скрывающее худобу, – наверняка, чтобы не причинять Мардж дополнительной боли.

– Мне понадобится время, чтобы разобраться со своими письмами.

– Хорошо, встретимся за обедом, а потом я отвечу на любые вопросы, которые у вас появятся. – И она удалилась.

Мардж отхлебнула сока, тяжело вздохнула и открыла почтовую программу.

Похоже, мировая экономика перестраивалась с ужасным хрустом, как старенький кубик Рубика. Индустрия похудения отмерла за ненадобностью, целые сегменты промышленности разрушались, аналитики шумно нюхали воздух, пытаясь уловить тенденции. Пока главным «трендом» была обыкновенная еда. Ну да, человечество обнаружило невиданный аппетит: женщины, всю сознательную жизнь просидевшие на диете, теперь могли позволить себе что угодно, хоть конфеты коробками, хоть пиво галлонами. Конечно, здорового питания никто не отменил, но с тормозов слетели многие, и ускорившийся обмен веществ тому способствовал. Голод миру пока не грозил, но его возможность уже прогнозировали.

Мардж ошалела от обилия информации и, чтобы отвлечься, решила вычистить ящик от спама, который просочился сквозь фильтры. Удалила, не открывая, несколько писем от заведомо незнакомых отправителей, но в одно всё же заглянула и была шокирована: вместо обычного предложения выиграть миллион или увеличить член на пару инчей ей рекомендовали нарастить груди и ягодицы. Раньше это прозвучало бы изощрённым издевательством для миллионов женщин, а теперь, пожалуй, мог возникнуть спрос. Хотя Мардж искренне не понимала, зачем человеку, только что освободившемуся от жирной задницы, делать себе искусственную?

Поискала весточки от друзей, но за три месяца не пришло ни одной – все же знали о её аскезе. Только сегодняшнее письмо от издателя, который настойчиво интересовался новым текстом, – что довольно странно, они планировали побеседовать о будущей книге только осенью, и сообщение от Энн с темой «МАРДЖ!!!». Внутри была ссылка.

Мардж кликнула и через секунду чуть не завопила от ужаса. Открылся новостной сайт, на главной странице которого красовалась огромная фотографии паршивого качества, сделанная, кажется, мобильником: на грязном полу «Макдоналдса» лежала она, Мардж, в обмороке, похожая на беспомощного кита. Шапка гласила: «Обнаружена последняя толстуха на Земле!» Чуть мельче шел текст, описывающий недавние события в деревенской забегаловке и завершающийся фразой: «Дальнейшая судьба её неизвестна, имя засекречено, аномальным явлением занимаются военные. Что это было?!!!»

«Аномальное явление» била крупная дрожь. Она поняла причину спешки и суеты вокруг своей персоны: ещё несколько часов, и фамилия станет достоянием СМИ, к завтрашнему дню журналисты вычислят дом, и на её бедную голову обрушится злобное любопытство всего человечества. Внизу страницы предлагалось «крупное вознаграждение» любому, кто обладает информацией о ней. Мардж не сомневалась, что близкие не польстятся на деньги, но существовали соседи и шапочные знакомые. Взяла себя в руки и написала Энн: «Дорогая моя, пожалуйста, умоляю – никому не слова. Я всё-всё тебе объясню, только чуть позже!» Отправила письмо, обновила страницу новостей и с тоской поняла, что опоздала.

Итак, к двум часам пополудни мир уже знал, что на свете существует Единственная Неизменённая, Последняя Толстуха, Мисс 40 % жира, Величайшая Задница Земли – она же Марджори Касас.

Горюй – не горюй, а обедать надо. Мардж вышла в столовую и сразу увидела встревоженную Карен, которая сидела за накрытым столом и чистила апельсин. Ясно было, что она уже знает.

– Прекрасная вещь – интернет, – беспечным тоном заметила Мардж, усаживаясь, – не успеешь чихнуть… Интересно, кто сообщил журналистам моё имя.

– Сразу несколько человек, – ответила Карен, – можете не сомневаться, ваши друзья уже дают интервью.

– Я хочу отсидеться. Не пускайте никого, пожалуйста, хотя бы пару недель. Потом, когда шумиха поутихнет…

Карен печально смотрела на неё и молчала.

– Что, нужно больше? Месяц?

– Она никогда не утихнет, Мардж.

– Да ну, им же когда-нибудь надоест глумиться надо мной.

– Глумиться – да, но вы нужны им, и они никогда не оставят вас в покое.

– Я?? Нужна?? Знаете, дорогая, вы слишком мрачно смотрите на жизнь. Поговорят и отстанут. Обеспечьте мне две недели покоя, а там посмотрим. Я буду править текст, а вы – отгонять придурков. Согласны?

– Как пожелаете. Хотите об этом поговорить?

– Нет, спасибо. Вернёмся к вопросу после моего дня рождения. Лучше скажите, что в этой кастрюльке? Сами приготовили?

Но неприятный разговор состоялся несколько раньше, как раз накануне тридцатидевятилетия Мардж. Все предыдущие дни она была очень занята – читала текст и намечала сюжетные линии, которые следовало бы развить. Собралась с духом и приняла важное решение: отойти от собственных привычек и раскрыть, ни много ни мало, тему секса. Она не чуждалась полупристойных шуток, но когда изредка её вовлекали в детальное обсуждение чьих-то постельных пристрастий, Мардж становилось не по себе, у неё делалось выражение лица, как у кошечки, вступившей в лужу, – только что лапками не трясла.

В сексе была довольно свободной, но одно дело – заниматься любовью, другое дело – говорить об этом, а уж писать – совсем третье. В книгах чаще всего обходилась невнятными «атмосферными» сценами: герой посмотрел, героиня улыбнулась, а в следующем предложении она уже благодарно целует его мокрое от пота плечо.

Мардж гордилась умением создавать должный эротический градус, не прибегая к анатомическим подробностям и акробатическим уточнениям – кто, кого, чем, в какое место и где при этом был его язык. Но в нынешней, главной своей книге, почувствовала необходимость описать женские тайны так, чтобы у читателя возникло впечатление, будто его вовлекают в сумеречные леса, влажные заросли, уводят на залитые солнцем поля. Чтобы, читая, он испытывал не возбуждение, а жгучее любопытство.

То событие – написала бы Событие, если бы не презирала использование больших букв без особой нужды, для многозначительности, – во многом перевернувшее её представления о себе, произошло осенью, в одну из последних постельных встреч с Марком. Последним свидание могло стать не потому, что дело шло к трагическому разрыву, просто Мардж собиралась заняться новой книгой: каждый год, когда погода начинала портиться, она прекращала светскую жизнь и углублялась в работу, выполняя обязательства перед издателем. И на несколько месяцев любовные дела приостанавливались, а чаще всего кончались, потому что по весне гораздо проще найти нового мужчину, чем объяснить старому, отчего она вдруг пропадала. «Да, ты говорила, что собираешься поработать, но неужели нельзя хотя бы раз в неделю встречаться, выходить куда-нибудь и и… ну, ты понимаешь».

Приходилось отвечать просто – «к сожалению, нельзя». Ведь невозможно втолковать человеку непишущему, что текст не выносит соперников, что после секса она едва способна на эмоциональный выплеск в пятьсот слов, а чтобы ежедневно делать хотя бы полторы тысячи, нужны полная сосредоточенность и воздержание, в конце концов. Нет, не объяснишь, да и не любила Мардж сакрализировать профессию, прикидываться экзальтированной служительницей муз, трепаться о жертвенности и долге.