тяжёлые двери и косящему сочувственно, что на самом деле обидеть меня трудно, ибо, как говорят мудрые, обижается лишь тот, кто сам этого захочет. У меня — гормоны, и на этой почве частые, увы, непрошенные и ненужные слёзы на глазах; а у прислуги — накрепко сложившееся убеждение, что злыдня-свекровь исподтишка гадит старшей невестке на каждом углу, даже муж ей не указ. И ничего не докажешь. Но именно сейчас, в эту минуту, эмоциональные качели играют в мою пользу.
Весь обед Глава вроде бы и не замечает моих слегка — только слегка! — заплаканных глаз. Но во время десерта, когда я грустно ковыряю ложечкой любимое мороженое с фисташками и шоколадной крошкой, он с хорошо поставленным беспокойством в голосе спрашивает:
— Что-то не так, дорогая донна? Вы чем-то огорчены? Или… кем-то?
Заметно струхнувшая донна Мирабель поспешно промокает губы салфеткой и, судя по всему, готовится к обороне или сразу удирать. Но что бы я позволила ей так легко отделаться? Нетушки, пусть мается неизвестностью.
— Ну что вы, дон Теймур, — отзываюсь печально.
И завожу известную уже шарманку:
— Просто хандра. Перепады настроения, знаете ли, обычные в моём положении. Это пройдёт, не обращайте внимания.
Он кивает.
— Перепады настроения, говорите? Ну да, знакомо. Белль во время беременности любая мелочь могла довести до слёз, она расстраивалась из-за сущих пустяков! Все вокруг сбивались с ног, стараясь хоть чем-то её порадовать, помнишь, дорогая?
Голос ласков, но тяжёлый взгляд ясно даёт понять, что вопрос не риторический.
Та судорожно комкает салфетку. Выдыхает:
— Конечно, помню… дорогой.
— А как я старался отвлечь тебя от мрачных мыслей, чтобы ты, упаси боги, не волновалась лишний раз? Тебе хотелось посмотреть выставку Пьетро — и я организовал её у нас в саду. Помнишь, Белль? Пригласить в Эль Торрес столичную театральную труппу с новой драмой? Пожалуйста, хоть завтра! Устроить бал, где все женщины переодеты мужчинами, а мужчины — беременными женщинами? Без проблем…
Представив кислые физиономии «беременных» мужчин на балу, мы с Элли дружно прыскаем. Дон Теймур тонко улыбается.
— Рад, что сумел вас развеселить, дорогие мои невестки. А знаете что? Хотелось бы закрепить результат. Ничто так не радует женское сердце, как новые наряды и покупки, или даже простое хождение по магазинам и лавочкам; а заодно, например, чашечка кофе на веранде с видом на море, прогулка по тихим улочкам… Хотите прокатиться в Террас, донны?
Простодушная Элизабет хлопает в ладоши. У меня же улыбка непроизвольно разъезжается на пол-лица.
— Конечно, хотим! Прямо сейчас? Можно?
— Разумеется, можно. Только, дорогие донны, позвольте напомнить вам основные правила.
Он выразительно приподнимает бровь. Я тороплюсь с ответом:
— Конечно, дорогой дон. Разве мы когда-нибудь пытались скрыться от сопровождения? Мы не какие-то легкомысленные девицы, дорогой дон.
Элли энергично кивает, едва сдерживаясь, чтобы не завизжать по-детски от радости. Ярмарка наша! Глава насмешливо сощуривается и не упускает случая, чтобы не подколоть:
— Очень дорогой дон?
Больших трудов мне стоит не расхохотаться.
— Очень дорогой. — И добавляю сердечно: — Спасибо!
С видом доброго барина он великодушным взмахом руки отпускает нас:
— Ну, так идите, собирайтесь, донны, не теряйте времени!
Элизабет срывается с места, от полноты чувств подбегает к свёкру и чмокает его в щёку. И уже мчится прочь, переодеваться. Я не столь импульсивна, но, не сдержавшись, посылаю дону шаловливый воздушный поцелуй и спешу удалиться, пока наш драгоценный не передумал. Уже на выходе слышу капризный голос Мирабель:
— Тимур, я тоже поеду!
И ласковый ответ Главы:
— А ты останешься, дорогая. В последнее время ты так много берёшь на себя… забот, — почти неуловимая пауза, — что, кажется, заметно похудела и извелась. Лучше отдохни. В тишине, в покое, подумай о том и сём, о прошлом, настоящем и будущем, например…
Лакей, прикрывающий створку, рукой в белой перчатке поспешно зажимает рот, дабы не рассмеяться.
Шоу, блин! Интересно, места на дежурство у дверей здесь ещё не продают? Какая красивая у господ жизнь, ну чисто спектакль!
[1] Было и такое. Защищая Иву, дон Теймур в крылатой ипостаси оставил от дракона здешнего демиурга мокрое место. Легко и непринуждённо. Это в Книге 3 Сороковника.
Комната для рукоделья в Эль Торресе
Глава 4
Разумеется, паранойя дона Теймура никуда не делась и нашу карету, поджидающую у парадного крыльца, сопровождает кортеж из доброй дюжины охранников. Но мы с Элли не возражаем. Во-первых, предстоит около часа кружить по горному «серпантину», а местные вершины, хоть и старые, но нет-нет, да и преподносят сюрпризы в виде лёгких толчков, осыпей или оползней. Хоть экипаж и укреплён защитной магией, а всё же… дополнительная помощь, случись что, не помешает, тем более что хранители наши не просто Тёмные Рыцари, но и маги, а четверо из них даже не люди, а так называемые сущности — полуоборотни-полудухи. Но с виду нипочём не разберёшь, кто есть кто: в доспехах все одинаковые.
Во-вторых, на шумных либо пустынных городских улочках, на набережных или в кафе, куда мы заглядываем на лёгкий перекус, охрана нам не докучает. Она сразу становится невидима и неслышима, и не спрашивайте — как, понятия не имею. А если понадобится — является из ниоткуда. Настоящие профессионалы. Иногда я, как имеющая теперь непосредственное отношение к Клану некромантов, горжусь выучкой «наших» парней и их уровнем подготовки.
В-третьих, мы с Элли не пустоголовые девчонки, и ответственность за наших будущих малышей прекрасно понимаем, а потому приключений себе на хвост не ищем. Жизнь, конечно, прекрасна и удивительна, мир раскрывает объятья и сверкает красками, это всё замечательно… но вот только у каждого мира есть и изнанка, и Гайя — не исключение, как в целом, так и в отдельно взятом городе. Конечно, мафия здесь не водится, но жульё и разное хулиганьё на улицах болтаются, да и «облико