девятилетнему мальчишке не хотелось. Ему хотелось жить.
Но жить в одном доме с отчимом с каждым днем становилось все страшнее и опаснее.
Семен понимал, что рано или поздно ежедневные издевательства перевесят страх перед смертью и тогда он просто шагнет в бездну....
…Развязка наступила поздней осенью.
На первых, осенних каникулах Семёна неожиданно пригласил в гости соседский мальчишка. Мальчик Сёмке был почти незнаком; он даже не знал его имени.
Сосед был младше его на год или на два, и всё их общение ограничивалась совместными играми на перемене в начальной школе, где учились оба.
Чтобы хоть на какое-то время скрыться с глаз открыто ненавидевшего его отчима, Семёна в гости пошел. Пробыл он "в гостях" не долго. Час или полтора…
Распрощавшись с соседом, Сёмка заспешил домой.
Дома, воспользовавшись тем, что отчима нет, мальчик достал из портфеля книгу, которую взял в школьной библиотеке, устроился в кроватке поудобнее, углубился в чтение....
После гибели котенка литература осталась единственным прибежищем его израненной души.
Когда за окном стемнело, Семка задремал.
....Проснулся он от страшной боли. Отчим вытащил его спящего из кроватки, бросил на пол и нещадно бил кулаками.
– Лёня,! Что случилось? Объясни! – мать повисла на руках гражданского мужа – сожителя.
– Что произошло..... Что произошло.... Этот гаденыш сломал у соседей радиолу!
– Какую радиолу? – не поняла мать.
– Дорогую! – заревел отчим, отбрасывая мать Семена. Он замахнулся на пасынка, ударил его по голове, потом еще раз – по спине....
– Убью, тварь! – ревел отчим. Он отбросил в сторону тщедушное тело пасынка, поискал глазами что-нибудь поувесистее, потяжелее; не нашел.
– Да я тебя сейчас топором! – отчим хлопнул дверью. Мать Семена знала – топоры и лопаты находятся за домом, в углярке.... А еще за три года "брака" она хорошо изучила "Лёню".
– Бежим! – прикрикнула мать на Семку. Он толкнула в спину Ольгу, схватила на руки Олега и они выскочили на улицу....
Босиком.
Пара редких прохожих с нескрываемым изумлением смотрела на странную группу из взрослой женщины и трех маленьких детишек, которые бегом, по снегу неслись вниз по улице. Обуви на ногах не было ни у кого.
– Мам! Куда мы бежим? – задыхаясь, спросил Семён. От страха и пережитого стресса он не чувствовал ни холода, ни боли. Различал только хруст снега под ногами матери и сестры....
…В милиции дядьки с серьезными лицами налили им чаю, Семку и Ольгу посадили поближе к железному ящику, от которого шло тепло. Брат и сестра немедленно вытянули свои фиолетовые ноги к нему....
Много времени спустя Семен узнал, что это был за ящик. Однажды он заглянул под сиденье электрички и увидел точно такой же.
Мать написала заявление, и куда-то уехала с милиционерами в черном милицейском "Бобике". Через час она вернулась и Сёмку с матерью, Ольгой и Олегом на этом же "Бобике" отвели домой.
Отчима дома не было.
– Идите спать! – сухо приказала она сыну и дочери, присаживаясь у стола.
– А если этот вернется? – Семен старательно избегал называть отчима "папа", как от него требовала мать.
– Не вернется! Милиционеры сказали, что за сегодняшнее ему дадут пятнадцать суток.
– И потом он вернется?
Мать ничего не ответила, лишь утвердительно покачала головой. Она обвела глазами Семена, Ольгу, Олега.... Видно было – у неё зреет какое-то решение.
– Я сейчас ненадолго уйду! Вы закройтесь и никому не открывайте! Свет не включайте! Мать накинула на голову тёплую шерстяную шаль, подаренную бабушкой Натальей, выключила свет, тихо растворилась за дверью....
Вернулась она довольно скоро. Семен услышал скользящий удар по стеклу окна и тихий материн голос: – Открывайте! Это я!
– Ну вот что! – по внезапно просветлевшему лицу матери было видно, что она перешагнула некий внутренний рубеж, приняла какое-то важное и правильное решение. – Завтра мы уезжаем! В Яново! А сейчас разбираем шифоньер и шкаф, относим доски к соседке! Я только что договорилась!
– Мам! А как же дом? Ты вложила в него все свои деньги и деньги баб Натальи; и все лето на нем вкалывала как проклятая.
– Дом? А что – дом? Ну, отсидит Лёня две недели.... Думаешь, он изменится? Придет домой и прибьет! Тебя прибьет! А может – и меня!
До глубокой ночи Семён разбирал и перетаскивал к соседке скромную мебель – шифоньер, шкаф, стол, что-то еще.... Когда он закончил, мать о чем-то пошепталась с соседкой, та согласно покивала головой. Она подошла к Семену, погладили его по голове: – Я тебе на раскладушке постелю! Ты не против?
Семён был не против.
…Отчим вернулся в жизнь Семена через два года. После отъезда матери со всеми детьми он "одумался", писал длинные покаянные письма, в своих эпистолах даже извинялся лично перед Семеном.
Женское сердце отходчиво.
Примерно через год мать отошла от пережитых стрессов и избиений и готова была простить драчливого мужа, прежде всего из-за экономических причин – тянуть одной троих детей на скромную зарплату сельской учительницы было очень и очень сложно. "Выкручивались" только за счет собственного хозяйства. Корову Ракету, дававшую летом почти двадцать пять литров молока в день, подарила опять же бабушка Наталья. Сарай на выделенном школе доме с участком уже был. Огород бесплатно распахали колхозным трактором; семенами картофеля, лука, чеснока, огурцов, помидоров, свеклы и редиски на посадку поделилась бабушка Наталья.
Семен категорически возражал против приезда "Лёни".
Подросток переживал лучшее время в своей жизни. В деревне, плотно зажатой со всех сторон колхозными полями, тайгой и речками у него была практически полная свобода. Ранней весной они с Женькой Городиловым катались на льдинах; однажды льдина перевернулась и они с ним "выплывали" к берегу – в сапогах и фуфайках.
Выплыли.
Потом долго сушили верхнюю и нижнюю одежду под Солнцем на пригорке. Дома так никто и не узнал о маленьком приключении двух деревенских сорванцов.
Когда с пригорков сходил снег, Сёмка, вместе со всеми деревенскими, каждый божий день, до почти полной темноты играл в лапту – любимую игру своего детства.
Мать приняли на работу в школу завучем и дали классное руководство. В семье появился скромный достаток.
Семен быстро освоился в школе, к весне завел в деревне новых друзей.
Летом – рыбачил и купался, зимой – катался с горы и играл в войну.... Домашние летние обязанности – пропалывать грядки, садить, окучивать и копать картошку, колоть осиновые чурки на тонкие и длинные белые полешки, возить телегой с флягой воду на стирку и на полив – физически и морально выматывали изрядно, однако времени отнимали не слишком много – максимум до обеда.
Сложнее было зимой.