Читать интересную книгу Фигуристы (СИ) - Королева Диана

Мы, наверное, могли бы быть друзьями. Хоть с Иркой мы и враждовали всю сознательную жизнь, я знала о ней многое, она знала многое обо мне. Мы очень похожи.

Так было бы, наверное, если б не сны… Все осложняется снами. И у меня появляется ощущение дежавю. Я все это уже делала, проходила эти этапы, но понятия не имею, где. Это пугает.

«А еще она очень похожа на ЕВ» — эта мысль прилетает колючей кактусовой иголкой — не сможешь достать с первого раза. Да, черт возьми, они очень похожи. Внешне. А еще голос ее со временем обрел новые оттенки. Она кажется мне мудрее себя прошлой. Боже, как могла я влюбиться в Ирину?

«Можем встретиться?»

«Не сейчас. Работы много. Некрасиво будет сгружать все на Ладу. У нас у одного гаврика сегодня днюшка. Будем поздравлять. Давай после отбоя, в кресле»

«Ахахах, удачи!»

В одиннадцать я уже жду Иру на нашем этаже.

Мое внимание привлекают горы. Далекие, не обремененные временем, чувствами. Здесь они почти священны. Люди любят их за красивые виды летом, за возможность кататься с них — зимой. Но если горы вдруг утратят эти способности, тоже останутся одинокими. Ах, горы-горы…

— Привет, — о боже, я вновь слышу голос, от которого на душе становится тепло. — Ты сегодня рано.

Я бросаю на нее презрительный взгляд. Холодность — лучший способ скрывать свои чувства. А надо ли скрывать? Какой в этом смысл?

Так хочется подойти приблизиться, сказать, что она — чудо. Ведь это так? Нет, она не должна об этом знать. Это слабость. А я сильная, справлюсь. Всю жизнь меня в этом убеждали. Всю жизнь я должна была доказывать это Журавлевой. Зачем? Чтобы сейчас все разрушить? Я чувствую, как по моей щеке пробегает одинокая слеза.

Хотела бы я, чтобы она меня успокаивала. Говорила, что любит. Ну или хотя бы намекнула.

— Аня? Ты чего? — она подходит ближе. Я чувствую тепло ее рук на своих плечах. Дыхание мое сбивается. Да и как тут можно нормально дышать, когда ты находишься в объятиях такого солнца. Хотя нет, на солнце она совсем не похожа, скорее — на луну: темную для всех, но такую очаровательную только лишь для меня. — Ты в порядке?

Мотаю головой. Конечно, не в порядке! Из-за тебя, между прочим. Из-за тебя, дорогая Ирина, я сошла с ума! Прямо как в песне…

— Ира… — протягиваю ее имя, будто пробуя давно забытое блюдо. Теперь оно уже не кажется мне таким простым и скучным. Вдруг возлюбленная представляется мне королевой. В бальном платье, и, разумеется, с короной. Элегантная, шикарная, невероятная. Моя дама! Прекрасная дама!

Я пересказываю ей свой сон, и сама вспоминаю каждую его деталь. Вот я лежу на снегу. Она слушает, но как-то безэмоционально. Залипает на горы что ли?

— Я спросила: «Где мы?». «Как это «где»?» — удивилась ты, будто это было очевидно. — «Аня, ты случаем не ушиблась головой, моя дорогая? Мы в Стокгольме, разумеется. И мы возвращаемся домой».

— Ужас, — ровно отвечает Ира.

— В моём сне мы были знакомы… — выдавливаю я, подумав, что ей не интересно. — Как мне показалось, довольно близко…

«Довольно близко?! Да мы были по меньшей мере любовницами!», — возмущается внутренний голос, но я его затыкаю, и заставляю себя продолжить.

— И я словно была не я, у меня даже волосы были длиннее. А ты тоже как будто была не совсем ты, и у тебя, наоборот, волосы были короче. А ещё… у нас на безымянных пальцах было по одинаковому кольцу.

Ира вскидывает брови, готовясь к продолжению.

— А потом мы пошли гулять по набережной, и было очень красиво. И я спросила тебя, какой это город, а ты рассмеялась и сказала, что Стокгольм. И мы шли, держась за руки почему-то… — я запинаюсь. Всё. Финиш. Это был максимум того, что я могу произнести. Щеки и без того уже пунцовые, словно я призналась в чём-то до отвращения неприличном.

Одно утешает — Ира уже не кажется такой спокойной.

— Я мечтаю жить в Стокгольме. Была в Швеции этой зимой. Учу язык. Может, это не прошлое, а наоборот — наше совместное будущее? Когда я была там, вдруг почувствовала: «Это мой город. Я хочу быть здесь». И знаешь, что? Меня преследовала мысль, что когда-то я там уже была. Я знала, что это невозможно, но каждая улочка казалась мне знакомой. А ещё я очень любила гулять по набережной. Наверное, я мазохистка, потому что именно на набережной мне всегда становилось, особенно грустно, а иногда — просто невыносимо одиноко. И я не знаю, почему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как же сложно!

— Наверное, будь я младше, я бы точно решила, что это связано…

— А сейчас? — мне очень хотелось закричать.

— Не уверена. Но я верю всему, что ты говоришь. Мне интересен ход твоих мыслей. И ты, я верю, обязательно во всем разберешься.

— Ты, права, я действительно со всем этим разберусь, не успокоюсь, — говорю твёрдо, мне стоит нечеловеческих усилий придать голосу эту твёрдость, в то время как сердце стучит, нет, гремит в груди отбойным молотом. — По правде говоря, я уже кое с чем разобралась. Кое-что я знаю совершенно точно.

— И что же? — ее голос срывается.

Я изгибаюсь и запечатлеваю на её губах быстрый, сухой и горячий поцелуй.

И будь что будет. Мне уже всё равно. Но после этого ты поймёшь. Ты всё поймёшь. По-другому мне никогда не суметь объяснить.

А потом просто убегаю в никуда. В комнату, точнее. И мне страшно.

— Ань, подожди! Пожалуйста, остановись!

Но я не останавливаюсь. У меня нет сил еще что-то выдерживать

«Если я грохнусь в обморок, будет совсем не удивительно!».

А на улице льет дождь. Да такой, что его очень хорошо слышно из корпуса.

***

Ира:

Мне тогда восемь лет было. Отчетный концерт. Показательные выступления лучших ребят. Мое, в том числе. За год своих занятий на подобных мероприятиях я была не впервые.

Так вот разминалась, никого не трогала, и вдруг ко мне подошел тренер, державший за ручку ее. Я уже хотела спросить, кто она, но Евгений Александрович сообразил быстрее.

— Ира, знакомься, это Аня, — сухо пояснил он. — Покажи ей тут все…

И удалился.

— Ммм… привет, — сказала я.

— Привет, — она тоже позитива не излучала.

Мы пытались разговаривать, но что-то мешало. Может разница в три года, может наша замкнутость, а может взаимное нежелание…

— Какой твой любимый мультик? — предприняла я очередную попытку ее разговорить, тщетно.

— Не знаю, — она не улыбалась, и вообще не показывала никаких эмоций, как будто ей за это обещали подарить самую большую порцию мороженого. Внезапно, посмотрев в сторону, она переменилась в лице. — Мама! — закричала и бросилась к женщине с такими же ярко-рыжими волосами.

— Аня! Иди сюда. Ты не замерзла?

Аня ответила, что нет и начала знакомить мать со мной.

— Так вот надень, — протянув ей куртку, она посмотрела на меня вопросительно. Типа, девочка, что ты тут делаешь? Я убежала.

На соревнованиях тех Аня заняла первое место, а я — второе. Было обидно, ведь я всегда занимала только первые места, а тут появилась она…

С тех пор мы соперничали.

Мои мысли витают еще где-то там, в событиях девятилетней давности. И почему у меня никогда не возникало желания подойти к Ане и заговорить по-дружески, не задевая, не прикалываясь, просто спросить: «Как дела?»

Даже тогда, в детстве не возникало. Ведь мы враги! Так нам говорили…

***

Ира находит меня в середине дня.

— Куда ты делась?

Я виновато пожимаю плечами.

— Почему ты не отвечаешь на сообщения?

— Не знаю. Извини.

Мамка! Вот как есть!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ирина Сергеевна! Там вас Владислава зовет! — к нам подбегает все та же девчонка.

Мне становится неловко, и я убегаю.

Первый этаж. Столовая. Спасительная дверь. Игровая площадка. Второй корпус. Еще одна площадка. Лес.

Я бегу в самую его глубь. Все бегу и бегу вперед, словно не замечая холода. А на улице, между прочим, дождь, а я — в одной лишь пижаме. Но меня это не смущает. Наконец, вижу озеро, в честь которого и назван санаторий.