Мелани воинственно скрестила руки на груди, услышав его вздох.
— Ты же вернулся сюда не для того, чтобы наводить порядок и стричь лужайки? Тебе никто не вменял это в обязанности.
Джефри улыбнулся, не оборачиваясь.
— Точно. Но если ты помнишь, мне всегда нравилось возиться по хозяйству. И теперь я не против воскресить старую привычку. Честно! Большую часть дня мне приходится проводить за сидячей работой. Физическая нагрузка будет очень полезна для моего тела.
Мелани опустила руки и попыталась изобразить на лице подобие улыбки.
— По твоим мышцам не скажешь, что они атрофировались от бездействия.
— Ты права. Иногда, когда выдается свободная минутка, я забегаю в спортзал.
— А мне в последнее время не хватает и двадцати четырех часов в сутках, чтобы успеть все переделать. Отец не любит оставаться один. Он стал настолько несговорчивым и сварливым, что трудно найти человека, согласного посидеть с ним.
— Мелли? — словно в подтверждение ее слов раздался голос Патрика.
— Идем, папа, — ответила она, и они вдвоем вернулись в гостиную.
Инвалидное кресло Патрика стояло перед телевизором. Джефри расположился на диване, но его разочаровало то, что Мелани предпочла сесть на стул, а не рядом с ним. Ему хотелось, чтобы жена находилась поблизости…
Остаток вечера пролетел быстро и незаметно. Недуг лишил Патрика сил, но мозг его продолжал оставаться таким же сообразительным, как и в прежние времена. Они с Джефри соревновались в ответах на вопросы сначала одной викторины, потом другой.
Во время рекламы мужчины болтали о разных разностях, и вскоре у Морланда сложилось полная картина жизни этих двух близких ему людей за годы его отсутствия. Из-за болезни Патрика единственной работой Мелани стала забота об отце. У Джефри возникло впечатление, что в ее жизни вообще не оставалось времени для отдыха или развлечений.
Джефри Морланд понял это из некоторых высказываний старика. Тот проговорился, что с некоторых пор они с дочерью стали жить очень бедно, потому что из его мизерного месячного пособия львиная доля уходила на медицинские затраты и еду, а на что-либо другое денег почти не оставалось.
Если бы Мелани обналичивала чеки, которые ей присылал Джефри, у них наверняка появилась бы возможность позволить себе и другие траты. Но он, Патрик, догадывался, почему дочь не делала этого. Мелани всегда была очень гордой, а теперь к ее чувству примешивалась и огромная порция ненависти к Джефри, вспыхнувшая после его ухода…
К десяти часам Патрик уснул в своем кресле, и Мелани спохватилась, коря себя за то, что еще полчаса назад должна была уложить его в кровать. Она подошла к инвалидному креслу и покатила отца в спальню. Джефри остался в гостиной один. Он посидел несколько минут и, не выдержав, отправился вслед за ними. Заглянув в дверь, он увидел, как Мелани, обняв отца, вытаскивает его из кресла. До этого она уже успела снять с него тапочки и носки.
— Давай, папа, ты должен помочь мне, — бормотала Мелани, покрепче обхватывая руками туловище сонного старика.
Джефри не колебался. Он мягко, но решительно отодвинул ее в сторону. Потом наклонился, без особых усилий поднял исхудавшее тело Патрика и перенес на кровать.
Старик что-то невнятно пробормотал, затем его голова склонилась набок, и он захрапел.
— Спасибо, — едва слышно поблагодарила Мелани, хотя в ее голосе явно звучала не благодарность, а досада.
Джефри слегка кивнул.
— Мне снять с него рубашку и все остальное?
— Не обязательно. Папа поспит и в этой одежде. Утром я помогу ему переодеться. Пойдем, не будем его беспокоить.
Они тихонько вышли из спальни.
— Может, посидим немного на крыльце? — спросил Джефри, после того как Мелани бесшумно захлопнула дверь. — Сегодня прекрасный вечер, и к тому же нам с тобой необходимо поговорить.
Она нахмурилась.
— Я сильно устала, к тому же отец просыпается очень рано. Если хочешь что-то спросить, то можешь сделать это и здесь.
Джефри улыбнулся и сказал:
— В чем дело, Лисенок? Боишься оказаться со мной в темноте?
Она заглотнула наживку. Ее щеки зарделись от смущения.
— Ну, хорошо. Только одну минутку, — согласно кивнула Мелани и проскользнула мимо него к входной двери.
Джефри поспешил вслед, и вместе они уселись на верхнюю ступеньку крыльца. Их разделяло всего несколько дюймов, и некоторое время оба сидели молча.
Вечера в Дун-Лэаре и раньше были поразительно тихими. Не слышалось шума машин, лишь пение цикад наполняло свежий полуночный воздух. Вот и сейчас — ни постороннего шороха, ни звука. Небо над головой усыпали не по-осеннему крупные звезды, а огромная, почти полная луна казалась подвешенным в воздухе волшебным фонарем.
— Нет ничего красивее здешней луны, — произнес Джефри, задумчиво глядя в черное небо.
— Ничего особенного. Она точно такая же, как и в Лондоне, — язвительно ответила Мелани.
Джефри рассмеялся.
— Полагаю, ты права. Просто для меня с этого крыльца она выглядит необыкновенной. — Он повернулся к жене. — А ты не меняешься, Лисенок! — Серебристый лунный свет придавал всему вокруг какой-то особый, магический оттенок. Мелани непритворно тяжело вздохнула, и Джефри понял, что она действительно очень устала. — Как думаешь, насколько хватит твоих сил выдерживать это? — мягко спросил он.
Мелани не стала притворяться, будто не поняла, о чем шла речь. Она сурово поджала губы, но затем упрямо тряхнула головой и произнесла:
— Настолько, на сколько потребуется. Просто ты застал нас не в самый лучший период. Постепенно все наладится. Папины друзья-врачи уверены, что он окрепнет после лечебной гимнастики и массажа. Конечно, не сразу, а через некоторое время.
— Значит, он не парализован?
— Нет, но повторный инфаркт сделал свое дело. Папа просто очень ослаб.
— А он уже посещает массажиста и физкультурный диспансер?
Мелани на мгновение поколебалась с ответом, потом отрицательно мотнула головой.
— Нет. Пока что… Ему тяжело. Отец отчаялся и все еще охвачен жалостью к себе. Но это пройдет.
— Мелли, еще немного — и ты сама окажешься в больнице с тяжелой формой нервного истощения. Тебе просто необходимо нанять кого-нибудь в помощники.
— Такая помощь обходится недешево. — Она произнесла эту фразу с большой неохотой. — Я даже не мечтаю об этом. Но, имей в виду, от тебя не хочу ничего! Мы с папой сами сможем сами со всем справиться.
Джефри почувствовал прилив злости.
— Черт побери, Мелани! Такая безграничная упертость и уверенность в собственной правоте когда-нибудь погубят тебя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});