Читать интересную книгу Прицельная дальность - Ян Валетов

Олег был не только замом, но и совладельцем фирмы — на десять процентов капитала. И старым другом семьи, что добавляло ему ответственности.

— Вы куда?

— Неприятности, Олег, — они быстрым шагом вышли на лестницу, ведущую к выходу во внутренний дворик офиса.

Здесь было уже чуть жарче, охрана у выхода была в легких рубашках с короткими рукавами.

Тарасов, уловивший в голосе Оксаны тревогу, последовал за ними.

— Ксана, Сергей! Я могу помочь?

Здесь, когда подчиненные их не слышали — они могли называть друг друга на «ты».

— Пока нет, дружище. — Савенко попытался распахнуть перед женой двери, но охранник, молодой парень под два метра ростом его опередил. Из дверного проема пахнуло жаром.

— Я тебе перезвоню, в случае чего.

— Что-то серьезное? — спросил Олег с тревогой в голосе. — На тебе лица нет, Сережа…

— Пока еще не знаю, — соврал Савенко через силу.

Ну, что он мог ему сказать? Что, вообще, и кому можно говорить в такой ситуации?

Раскаленный на бетонном покрытии, словно масло на сковородке, воздух, ударил по их лицам горячей подушкой зноя — дыхание сразу затруднилось.

У самых дверей офиса, во внутреннем дворике, стоял уже готовый к выезду «Митцубиси Грандис», и они нырнули в его кондиционированное нутро, как летучие мыши, прячущиеся в пещеру от яркого солнечного света.

— Домой, пожалуйста, — приказала Оксана водителю, и принялась набирать на клавиатуре мобильного телефона номер.

— Не стоит, — посоветовал Савенко. — Если ты по этому поводу — учти, нас наверняка слушают.

— Толик, дай трубку, — попросила Оксана, и водитель мгновенно вынул свою «Нокия» из держателя на приборной доске.

— Куда? — спросил Сергей.

— У меня есть знакомый в пограничной службе. Если они могли пересечь границу, то только по Галкиному паспорту, вписать туда детей, даже чужих, через доверенность, или просто взять разрешение на выезд если надо — пять минут дела. Особенно, через знакомого нотариуса. Есть! Отлично! Саша! Это Савенко. Оксана. Да, да… Я тоже. Как ты? Как Люда? Естественно! Помню, конечно… Обязательно, как только выдастся свободная минута… Саша, я к тебе по шкурному и ОЧЕНЬ срочному вопросу. Мне нужно знать, когда и куда вылетела и вылетела ли, ближайшие шесть часов некая Никодимова Галина Олеговна, 1983 года рождения. И были ли с ней дети — девочка и мальчик.

Она замолчала, слушая собеседника.

— Да. Ты понял правильно. Нет. Никуда и никому не сообщать. Ни в коем случае. Да, я знаю, что делаю. Нет. Личная просьба. Просто узнай — и все! Да, на эту трубку. Быстро сможешь? Хорошо.

Она дала отбой.

— Минут двадцать. Если они улетали из Киева — то меньше.

— А если не улетали?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Если они здесь, значит все гораздо хуже, чем можно предполагать.

«Грандис» уже встрял в «пробку» на Набережной, тянущуюся от самого Речпорта и далеко за Рыбальский мост.

Трафик в Киеве с каждым днем становился все напряженнее, и уже вполне походил на движение в крупных европейских городах, во всяком случае, по количеству пробок.

— Зачем они выбрали Панаму? А если и выбрали — зачем они тебе об этом сказали?

— А что можно предпринять в таком случае? Рвануть за ними?

— Хотя бы. Туда, если не ошибаюсь, и виза не нужна.

— За мной они точно будут смотреть днем и ночью. А до Панамы — часов двадцать лету, если с пересадкой во Франкфурте и в Гаване. А через Нью-Йорк и того дольше…

Оксана посмотрела на него внимательно, и до Савенко дошло, что он сейчас сказал.

— Вот именно, — подтвердила его догадку Оксана. — Не бьется. Не могли они туда долететь даже «Конкордом»! Я уехала из дома в 7.30. Ты — на полчаса раньше. Они еще были дома. Галка пришла только в полвосьмого, мы с ней в лифте, внизу встретились. Какая Панама? Сейчас еще пяти нет. Или они еще и не долетели, болтаются где-то во Франкфурте, или он тебе врал, и Сашка с Натальей никуда не улетали. Здесь они, здесь…

— Как ты думаешь, Галку они купили?

— Не знаю, — Оксана задумалась, — исключить это нельзя. Но вот и верить в это не хотелось бы.

Галка работала у них три с лишним года и могла считаться почти что членом семьи. Сергей и Оксана помогали ей поступить на вечерний в Шевченко, и считали ее, скорее уж, родственницей, чем работницей по найму.

Они проговорили о случившемся всю дорогу (Толик, бывший военспец с завода Малышева, отличался немногословностью, и все об этом его качестве знали) не затрагивая при водителе только одну тему — задание, которое дал Алекс Сергею.

Дома не было никаких следов насилия.

Действительно, не хватало дорожной сумки, которая всегда стояла в стенном шкафу в прихожей. Некоторой одежды детей, Галкиного МП-плейера, который вечно валялся в Сашкиной комнате возле компьютера. И, главное — свидетельств о рождении детей, которые всегда лежали вместе с их паспортами в открытом секретере, а не в стенном сейфе, замурованном в их спальне.

Пока они осматривали квартиру, зазвенела трубка водителя, перезванивал Оксанин знакомый из пограничной службы.

Разговор длился несколько минут, во время которых Сергей, не куривший уже лет пять, нашел в секретере вскрытую пачку дамских сигарет, и подряд выкурил несколько — по две затяжки на каждую.

— Границу они не пересекали, — сказала Оксана, отключившись. — Во всяком случае, под этой фамилией. Он попробует узнать, не помнит ли кто женщину с двумя детьми, проходившую контроль. Но на это нужно время.

— Я все думаю, почему Натка и Саша нам не позвонили перед отъездом? Что им такого рассказали? Ты же знаешь, они всегда звонят, когда идут куда-нибудь…

— Да что угодно, — отмахнулась она. — Что это сюрприз от родителей, путешествие, мало ли… Что мы ждем их там. Они же дети…

— Что дальше? Что будем теперь делать?

— Ничего, Сергей Савельевич, — сказал весело Алекс, входя в гостиную. — Пока — ничего. Здравствуйте, Оксана Михайловна! Я — тот самый Алекс. Вам супруг, наверное, уже рассказал. Что ж вы двери не закрываете? Я понимаю, дом элитный, но все рано — двери на распашку, входи, кто хочет! Непорядок это!

— Не могу сказать, что рада вас видеть, — сказала Оксана, смерив Алекса взглядом.

— Ну! — Отозвался Алекс, окидывая окружающую обстановку профессиональным взором, — так я и не любимый дядюшка из Жмеринки, чего мне радоваться? Прекрасный декоратор постарался! Просто мастер! Вы мне телефончик не дадите? Я, знаете ли, тоже ремонт затеял…

— Если не прекратите паясничать я постараюсь дать вам в морду, — пообещал Савенко, серьезно.

— Так вы же уже пробовали! — изумился Алекс. — Неужели есть желание повторить?

— Желания нет. Есть необходимость.

— Что ж вы все такие вспыльчивые? Семейное это у вас, что ли? — с огорчением произнес Алекс, и уселся в кресло, вытянув перед собой ноги в остроносых плетеных туфлях. — От меня так много зависит. Я, можно сказать, теперь вторая нянька для ваших деток, а вы меня — в морду.

Оксана молча смотрела на гостя. И взгляд у нее был…

Сергей даже удивился, найдя точную аналогию. Взгляд был, как у снайпера, наблюдающего за жертвой через прицел.

Но Алексу, похоже, было на это наплевать в высшей степени.

Из угла чердака появилась испуганная крыса и остановилась на границе света и тени. Это не была наглая, откормленная подвальная тварь, разжиревшая на мусорных отходах. Чердачная крыса была более-менее интеллигентной за счет плохого питания, а четыре подряд вторжения на ее территорию, да и ощущение от присутствия человека, пусть и тихо лежащего под полом, смелости ей не добавляли.

Сергей прекрасно видел ее мордочку, глаза бусинки и топорщащиеся усы, сверкающие в луче солнца, как световоды.

Крыса стояла на задних лапках, обнюхивая воздух, и явно решала, стоил ли идти дальше или лучше спрятаться в свою норку и дождаться пока человек, запах пота и испражнений которого она явственно слышала, не покинет чердак. Крыс Сергей не боялся, не пауки, все-таки.

Капли пота стекали по его лицу, волосы под тонкой хлопковой шапочкой, напоминающей глубокую «ермолку», были мокрыми насквозь. На чердаке становилось светлее и светлее. Если бы митинг начался сейчас, то стрелять было бы очень трудно, даже со светофильтрами. Но спустя два часа солнце будет закрыто домами, на чердак упадет густая тень, в которой не сможет «бликануть» линза прицела, а площадь будет все еще освещена.

Когда они в первый раз приехали на заброшенную военную базу за городом пристреливать «винторез», Алекс сказал, передавая ему кейс:

— Такого ты не видел. Когда ты служил, эту штуку еще разрабатывали и использовали разве что в спецоперациях.

Стрельбище заросло высокой травой, похожей на ковыль, только там, где сквозь песок ничего не проросло, можно было стрелять из положения «лежа». Разрушенные стены, трава, которую колышет ветер, ржавые остовы каких-то конструкций, похожих на сторожевые вышки — сюрреалистическая картина разрушения. Под ногами хрустел то гравий, то битое стекло.