Неожиданно подул холодный ветер, растрепав ее короткие волосы пепельного оттенка. Эрика обвела взглядом поле для гольфа, которое охраняли несколько человек. Майлз поставил их вокруг площадки, находившейся в самом центре их имения площадью пять тысяч акров. Причиной тому был наплыв туристов в район Санта-Фе. Приближалось новое тысячелетие, и Санта-Фе являлось одним из нескольких святых мест на земле.
В преддверии двухтысячного года люди по всему миру готовились к землетрясениям, прочим природным катаклизмам, нашествию ангелов и нападению армии Сатаны. Ходили слухи, что опустеет даже Голливуд, поскольку знаменитости, одержимые ужасом перед Великим, уехали в более стабильные с геологической точки зрения районы: Вайоминг, Монтану и Манхэттен. А вот Эрика ждала прихода нового тысячелетия с нетерпением. Предвкушая скорое пришествие божественных существ, она провела этот год, подготавливая план «Праздника века», на котором должны были присутствовать более тысячи гостей, которые, как она надеялась, станут свидетелями Великой Сходки.
Электрические двери оранжереи открылись, и Эрика ощутила внезапное дуновение горячего, влажного воздуха, вырвавшегося наружу. Майлз продолжал держать ее за руку. Он вел ее мимо рядов со всевозможными саженцами и ростками, бутонами и распустившимися цветами, пышными папоротниками, виноградниками и прочими ползучими растениями. Когда они дошли до места, где Майлз выращивал орхидеи, за которые получал призы, он остановился.
Когда Эрика увидела цветок с темно-фиолетовыми лепестками и сверкающими зелеными листьями, у нее перехватило дыхание.
– О, Майлз! – выдохнула она. – У меня нет слов…
– Зигопеталум «Синее озеро», – гордо объявил он. – Я боролся за него, и он все-таки выжил.
Эрика знала, какие усилия Майлзу пришлось приложить для того, чтобы расцвела именно эта орхидея. Все началось с того, что он купил луковицу у одного садовода в Калифорнии. Бывало, он даже ночевал здесь, в оранжерее, чтобы не оставлять своего «малыша» в одиночестве.
– А ведь говорили, что это невозможно, – ликовал он. – А я сделал это! Эрика, вот тебе доказательство того, что осознанными, совместными усилиями все же можно остановить грубое мародерство со стороны жадных коллекционеров, у которых ни стыда, ни совести. Контролируя условия, мы можем выращивать совершенно здоровые растения и здесь, в Штатах, а джунгли оставить в покое.
Эрика наблюдала за ним, чувствовала его страсть, парящую в душном воздухе. Она протянула к нему руки и обняла его. Именно это она и любила в Майлзе больше всего – его смелость в борьбе за правое дело.
Порой Эрика задумывалась над тем, насколько изменилась их жизнь с того времени, как, будучи подростками, бросив колледж, они колесили по Соединенным Штатам на «фольксвагене» с запасом психоделических наркотиков, а потом танцевали обнаженными под дождем в Вудстоке. Теперь Майлз был компьютерным магнатом, чье имя красовалось в журнале «Форбс», а прибыль достигала десяти с половиной миллиардов долларов. Хотя никто не знал точного размера электронной империи Хэйверза, журнал «Тайм» написал о нем, как о «ходячем Интернете». Его частная сеть и в самом деле достигала мировых масштабов.
Раздался писк пейджера, висящего у него на ремне. Хэйверз нажал кнопку настенного селектора.
– Да?
– Сэр, вам звонят. Это срочно.
– Кто?
– Не представились, сэр. Звонят из Каира. – Глаза Майлза засверкали. – Хорошо, я возьму трубку здесь. – Он повернулся к Эрике. – Прости, дорогая, но мне придется ответить. Ты не против?
– Ну что ты. Мне в любом случае необходимо вернуться к сегодняшнему меню. – Она поцеловала его в щеку. – Орхидея великолепна.
После того как автоматически закрывающиеся двери сомкнулись у нее за спиной, Хэйверз взял трубку настенного телефона и ввел код.
– Слушаю.
Некоторое время он молчал.
– Обрывок? – переспросил он. – И ты ручаешься, что на нем написано «Иисус»? А еще какие-нибудь обрывки или свитки не были найдены?
Он слушал ответ, а его руки медленно сжимались в кулаки. Он почувствовал знакомый прилив крови и головокружение. Это длилось уже так долго…
Звонок из Тайваня за шесть месяцев до этого: «Я нашел для вас орхидею, мистер Хэйверз, Зигопеталум «Синее озеро», очень редкую, и добраться до нее было нелегко. Законным путем ее вывезти невозможно, выращивать ее рискованно. Она обойдется вам недешево». После этого звонка Майлз не спал сутками. И затем драгоценная луковица прибыла от «садовода из Санта-Барбары». И вот теперь плод его трудов красовался в его оранжерее, фантастический цветок, выращенный исключительно для собственного удовольствия.
– Корзина? – переспросил он тихим голосом, несмотря на то, что сквозь толстые стеклянные стены оранжереи ничего не было слышно. – Чиновникам об этом уже известно? Ясно… Что в этой корзине? Выясни и доложи мне. – Чувства бушевали в нем снова, как и полгода назад. Он подумал: «Именно не в приобретении, а в его предвкушении и заключается истинное наслаждение коллекционера. И еще в опасности. Всегда должен существовать риск».
Он повесил трубку и набрал номер на селекторе.
– Соедини меня с Афинами. Скажи Зику, что мне нужно срочно с ним переговорить.
Ждать не пришлось и пяти минут. Селектор загудел:
– Зик на линии, сэр.
Хэйверз кратко посвятил собеседника в курс дела и добавил:
– Брось это афинское задание и отправляйся в Шарм-эль-Шейх. Поезжай немедленно. Выясни, есть ли какая-либо связь между папирусом и корзиной и были ли найдены свитки. Если были, то я хочу, чтобы они оказались у меня. Добудь их любыми возможными способами, но будь осторожен. И, Зик, свидетелей убирай.
– Алло! Сеньор? – кричала в телефонную трубку Кэтрин. – Я до сих пор пытаюсь дозвониться до доктора Дэниела Стивенсона. Звонок постоянно срывается. Его лагерь находится в… Алло! Алло! – Она уставилась в молчащую трубку. – Только не это!
Когда она вернулась в приемную, мистер Милонас, управляющий в отеле «Айсис», окинул ее пытливым взглядом.
– Не получается, – сообщила она. – Я не могу дозвониться.
Она постояла немного, уперев руки в бедра, покусывая губу и намечая дальнейший план действий.
С того момента, как после взрыва нашли папирус, прошло всего десять часов, но Кэтрин предполагала, что новость о находке уже обогнула земной шар. И теперь, осматривая фойе, она представляла, как повсюду орудуют шпионы, как они сидят, развалившись в ротанговых креслах, и шепчутся, попивая свой турецкий кофе, читают газеты на арабском и французском, спрятавшись за комнатные пальмы. Даже спортсмен, прокативший по фойе аппарат для подводного плавания и направившийся к частному причалу, выглядел для нее подозрительно.