Читать интересную книгу Астральный летчик - Алексей Яковлев

— Война алой и белой розы, — задумчиво сказал Алик.

— Братва, не стреляйте друг в друга! — надрывался гитарист.

Румяный похлопал в ладоши. Гитарист замолчал.

— Стасик, спасибо, — сказал румяный. — Я прошу при мне эту пакость не петь.

Перед ним тут же возник бородатый в колпаке:

— Джаст момент, джаст момент, Георгий Аркадьевич. — Бородатый повернулся к залу: — Господа, я предупреждал. Зал абонирован. Прошу освободить помещение. До свидания. Приходите к нам еще…

У столиков появились официанты. Гости безропотно расплачивались и тихо, как тени, исчезали в дверях. Официанты загремели посудой, унося горки грязных тарелок. Только языкастая девица из компании попробовала возмутиться:

— А мне здесь тоже нравится!

Плечистый партнер поднял ее под мышки и поволок к дверям.

— Со мной-то ты можешь? А с ними?! — визжала девица. — Докажи, что ты мужик! Докажи!

— Извините, — сказал плечистый охранникам и выволок девицу за дверь.

Бородатый стащил с головы шерстяной колпак, вытер им большой стол у стойки, доказывая его идеальную чистоту.

— Велком, Георгий Аркадьевич… Велком, как говорится…

— Проще, Мишенька, проще, — засмеялся румяный и взял под руку девчонку.— Это он, Мариночка, от твоего вида так разволновался, отвык, старый негодяй, от порядочных девушек.

Девчонка засмеялась. Смуглый, с английским пробором, загадочно улыбался. Андрюша не понял этой улыбки.

Румяный усадил девчонку в центр стола. Как раз на то место, где сидела языкастая девица. Смуглый и толстый сели по бокам. Тут же перед ними на столе появилось шампанское, вазы с фруктами. Вокруг суетились сразу трое официантов. Толстый хлопнул в ладоши:

— Стасик, в честь моих гостей, давай мою любимую!

— Стасик! — замахал руками бородатый. — Стасик!

А Стасик, глядя в глаза толстому, уже начал негромкое простое вступление. На три аккорда. Умпа-умпа-умпа. Бородатый улыбался восхищенно.

У дороги чибис,У дороги чибис,Он кричит, волнуется, чудак!

Седой подхватил мощным баритоном:

А скажите, чьи вы?А скажите, чьи вы?И зачем, зачем идете вы сюда?!

Старая детская песенка в исполнении толстого звучала грозно. Андрюша подумал, что угроза относится к ним, и насторожился, но Вова задумчиво разливал себе и Алику остаток «Абсолюта». Алик, глубоко затягиваясь сигаретой, смотрел на девчонку. Толстый гремел на весь зал:

Не кричи, крылатый,Не тревожься зря ты,Не войдем мы в твой зеленый сад!

Толстый раскинул руки, подмигнул девчонке:

Видишь, мы юннаты,Мы друзья пернатыхИ твоих, твоих не тронем чибисят!

Вова, о чем-то тоскуя, ткнул свой фужер в фужер очкастого Алика:

— Давай, Алик.

— Давай, Вова, давай. Подумай, о чем я тебе сказал. — Он не отрывал глаз от девчонки.

Гитарист уже не пел, он только подыгрывал толстому. Бородатый таял в восхищенной улыбке. Смуглый щурил черные глаза. Девчонка хохотала от души. Толстый встал, сложил руки перед собой, как артист:

Небо голубое,Луг шумит травою,Ты тропу любую выбирай!

Он опять широко раскинул руки, захватывая в объятия весь полутемный прокуренный зал.

Это нам с тобою,Всем нам дорогое -Это наш родной, родной любимый край!

Девчонка зааплодировала:

— Браво, Гоша! Браво!

Смуглый крепко пожал толстому руку:

— Артист, такой талант пропал.

— Почему пропал? — удивился седой. — У меня, Чен, талантов много. И ни один не пропал! Ни один! — Он поцеловал руку девчонке. — Мариночка, это тебе мой подарок.

— Это самый лучший подарок, — смеялась девчонка.— Самый лучший, какой я сегодня получила. Спасибо, Гошенька.

Вова нахмурился, отставил фужер. К их столику подходил, аж паркет скрипел, элегантный мужчина в сером, центнера на полтора весом.

— Тебе, Батый, особое приглашение?

Вова медленно поднял на него глаза.

— Слушай, Слон, давай по-честному.

— Давай, — согласился Слон. — Мы этот «Фрегат» еще вчера заказали. Это разве не по-честному?

— Вчера, сегодня… Какая разница, — цедил сквозь зубы Вова. — Я-то уже давно здесь. С друзьями. Я первый пришел.

— Шума хочешь? — уточнил Слон.

— Зачем шум? — лениво возмутился Вова. — Давай так: вы выставляете бойца и мы выставляем бойца. Кто победит, та команда и остается. Так? По-честному?

За большим столом засмеялась девчонка в белом. Соседи не давали ей скучать. Глаза у очкастого стали опять огромные, он не мигая глядел на Слона. Скрипнул паркет. Слон сделал шаг. Оглядел Андрюшу:

— Интересное предложение. Пойду посоветуюсь с «папой», — и по паркету заскрипел, удаляясь.

— Как себя чувствуешь, боец? — спросил Андрюшу Вова.

— Нормально, — только сейчас понял все Андрюша.

Он повернулся лицом к залу. Стал оглядывать охранников — гадал, который выйдет против него.

— Вова, не надо цирка. Пойдем на воздух, — сказал Алик. — Лучше уйдем.

— Молчать, чекист! — осадил его Вова.— Шутки кончились.

Вернулся элегантный Слон.

— «Папа» против, — сказал он.

— Как это против? — обалдел Вова. — Мы же договорились…

— Обстоятельства изменились,— развел руками Слон.— У Мариночки день рождения. «Папа» хочет, чтобы все было красиво и тихо, как в старом кино. Так что… Канай, Батый, потихонечку…

— Он обещал! — очень обиделся Вова.

Слон без улыбки смотрел в его растерянное лицо:

— Ах, даже обещал?… Ладно, пойду уточню. — И он опять заскрипел по залу.

Очкастый вдруг встал, схватил Андрюшу за руку, сказал Вове:

— Я так не играю. Мы уходим. Идем, сынок.

Вова тоже встал, оттолкнул очкастого от Андрюши:

— Тихо! Сядь! Не мешай работать!

Очкастый моргнул и сел. Хмель у него как рукой сняло. Андрюша подумал, а был ли он вообще пьян?

Подошел Слон, бросил на стол новенькую зеленую бумажку с портретом Франклина:

— «Папа» вспомнил. Твой ход, Батый.

Вова полез во внутренний карман за мощным лопатником. Послюнил палец, вытащил такого же Франклина, но изрядно помятого, бросил его на стол рядом с новеньким.

— Идем, служивый, — позвал Слон Андрюшу.

Андрюша посмотрел на Вову. Прапор отвел взгляд, опустил голову.

— Прощай, десант. — Алик во все очки смотрел на Андрюшу. — Прощай…

— Пора, малыш. — Слон положил тяжелую руку на плечо Андрея. — Идем. Будет немножко больно.

Андрюша встал. Амбалы уже выставляли столы и стулья из центра зала. У стойки в кучке шептались официанты. Из-за черной занавески выглядывало глазастое лицо в белом накрахмаленном колпаке. Андрюша все гадал: кто же выйдет против него? Охранники расчистили центр зала и снова встали у дверей. Слон взгромоздился на табурет у стойки. Бородатый выставил перед ним кружку пива.

А за столом о чем-то шептались толстый и смуглый. Девчонка помахала Андрюше длинными цветами и улыбнулась. Только теперь до Андрюши дошло, что ее угораздило родиться в его день, в день Воздушно-десант— ных войск, второго августа, и он тоже улыбнулся в ответ.

К нему подошел толстый:

— Как зовут-то, красавец?

— Андрей Балашов.

— Как торжественно, — засмеялся седой. — Я у тебя только имя спросил. Андрюша, значит?

Андрюша кивнул.

— Руки, — сказал седой.

Андрюша не понял.

— Покажи руки. — Толстый взял его руки, перевернул ладонями вверх, внимательно осмотрел, опять перевернул, пощупал костяшки на кулаках. — Хорошие руки. Набитые. Где служил?

— На кавказской войне.

Толстый приветливо ему улыбнулся:

— Значит, умирать научен. — Он повернулся к своему столу. — Чен, выходи. Все в порядке.

Смуглый о чем-то разговаривал с девчонкой. Нехотя отвлекся, кивнул толстому, что-то договорил и встал. Не спеша подошел к Андрюше, оглядел его с ног до головы, потом уставился в глаза. Долго и пронзительно. Андрюша чуть поднял взгляд, смотрел выше переносицы смуглого. Заместителем командира бригады по бою был у них майор Демченко, уволенный из спецназа в октябре девяносто третьего. Он их много чему учил. В том числе и уходить от пронзительного взгляда соперника.

Смуглый чуть кашлянул. Андрюша не отвлекся, внимательно смотрел ему в ямку между бровей. Смуглый хотел дотронуться до Андрюши, но тот резко отбил его руку.

Смуглый отошел, снял пиджак с блестящими лацканами, аккуратно повесил пиджак на спинку стула, сел, не спеша снял красивые ботинки, потом тонкие черные носки.

— Чен, ты обещал недолго,— сказала вдруг девчонка.

— Быстро не получится.

Чен стащил через голову рубашку, опустив голову, вышел в центр зала, встал перед Андрюшей, чуть поигрывая загорелыми мышцами.

— Регламент официальный, — сказал толстый, снимая с руки «Ролекс». — Три раунда по три минуты. Если выдержит Андрюша.

Андрюша не ответил, он не отрывал глаз от смуглого. Чен смотрел на него из-под черной челки.