Читать интересную книгу Особый талант - Сергей Куприянов

— Сейчас, — пообещала она, чувствуя свою улыбку как чужеродное явление на лице. — Мне нужно туда. — Она повела глазами в сторону. — Скоро вернусь.

— Правду говоришь, а? Не обманэшь?

— Ну, куда я денусь-то? Сказала же. А ты налей пока, что ли.

Сильная ладонь наконец отпустила ее запястье. Действительно, куда она денется? Туда пройдет, а потом обратно. В самолете других дорог нет. Только если по воздуху. И уже пообещала. Хороша сучка. Нет, сейчас ее валить, конечно, не стоит. Нельзя. Очень опасно. Надо договориться. Можно в Киеве встретиться, можно в Москве. В ресторан сходить. Или в баню. В баню хорошо. Все видно, все можно. Он знает хорошую сауну. Аслан закатил глаза, представляя, как закинет эти ноги себе на плечи. Потянулся к бутылке с коньяком и в этот момент скорее почувствовал, чем увидел, как что-то изменилось. Сам воздух в самолете стал другим. Как будто добавился еще какой-то запах. Он очень хорошо знал, что это. Слишком часто чувствовал это от других. Запах страха. За минуту перед смертью. За секунду. Когда сама душа готова выскочить из тела. Но откуда сейчас исходит угроза? Они же в самолете. В закрытом пространстве. В самолете!

Сначала его взгляд метнулся к иллюминатору. Падаем? Но за овальным окошком слева от него так же ровно и мерно проплывали комковатые поля облаков, ослепительно белые под лучами солнца. Они сильно напоминали горные снежники летом, когда он них исходит желанная прохлада.

И только после этого он перевел взгляд. В паре шагов от него стояла та самая телка и целилась ему в грудь из какого-то обрубка, отдаленно напоминавшего пистолет. Сука! Шутки вздумала шутить? Он рванулся из кресла. Прибить! Задушить! Забить стерву! Он даже успел привстать в рывке, но и только. Игрушечный, ненастоящий на вид пистолет плюнул огнем, и грудь Аслана разорвала страшная боль. Он рухнул на спинку кресла перед собой.

Остальные начали было вскакивать со своих мест и попытались даже занять что-то вроде круговой обороны. Трое или четверо, наиболее опытные, попадали на пол между кресел, но как бы то ни было все было закончено секунд за десять-пятнадцать. Каждый из шести стволов успел произвести по четыре-пять выстрелов, которых хватило для полного и безусловного уничтожения пятнадцати человек. Ни один из нападавших не получил даже царапины. У чеченцев не оказалось при себе сколько-нибудь серьезного оружия, не считая нескольких небольших ножей и пластикового кастета.

Трое из группы принялись проверять тела, выискивая живых среди мертвых. Старший группы приказал Артему привести летчика, и тот кинулся во второй салон. Когда летчика привели, он ошарашенно смотрел вокруг себя и, не глядя под ноги, шаркал подошвами по лужицам и ручейкам крови на полу. Поглядев ему в глаза, Миша не увидел ни отблеска мысли. Человек был явно в шоке. Да и мало бы кто сдюжил на его месте. Всего несколько минут назад был спокойный полет и более чем обоснованное предвкушение встретить Новый год за праздничным столом. Единственное недоразумение — не сработавшая кнопка вызова стюардессы, это тот пустяк, без которого редко какой полет обходится. А сейчас… Трупы кругом, кровища, пахнет порохом, люди с оружием, и он сам связанный. Скорее всего и жить-то ему осталось совсем недолго.

Миша его понял. Он взял со столика бутылку с остатками коньяка, рывком содрал пластырь со рта летчика и насильно вставил горлышко ему между губ.

— Пей, дурень. Пей. Тебе сейчас это надо. Как лекарство.

Тот сделал пару судорожных глотков и закашлялся, сгибаясь пополам и разбрызгивая перед собой брызги слюны пополам с коньяком.

— Вот так-то лучше, — похвалил Миша, пару раз хлопнув летчика по спине. — А теперь слушай. Ты командир?

— Второй пилот, — сипло ответил тот. — А вы кто такие?

— Значит, ожил. Вот это — чеченцы. — Миша показал на двоих раненых, которых связывали спиной друг к другу и усаживали в проходе между креслами. — Вот эти тоже чеченцы, но теперь уже бывшие. А мы — русские. Уловил разницу? — Летчик кивнул. — Вот и хорошо. Идем дальше. Сейчас ты откроешь кабину, и мы туда войдем. Трогать вас не будем. Это я тебе обещаю. Если, конечно, вы не начнете геройствовать. К вам у нас претензий нет. Нам на короткое время нужен самолет.

— На какое?

— Полчаса. Может, меньше. И чем раньше мы с тобой и со всеми вами договоримся, тем лучше. Ну? Что решил?

— Развяжите руки.

— Без проблем. Но предупреждаю сразу, чтобы потом не было обид, после опять свяжем. И даже рот заклеим. Потому что так вам будет легче отмазаться. Я же говорю, у нас нет к вам претензий. — Он развернул летчика спиной к себе и сорвал лейкопластырь с его запястий. — Ну, действуй. Только запомни для ума: нам теперь терять нечего. В случае чего мы готовы сорваться в пике. Вместе с вами, разумеется.

Короткие и решительные переговоры прошли успешно. Через несколько минут металлическая, пулестойкая дверь в кабину была открыта, экипаж, за исключением первого пилота, препровожден в задний пассажирский салон, а место за правым штурвалом занял молодой человек.

— Ну, как у нас дела? — спросил у него старший, заглядывая через плечо.

— Кажется, все в порядке. Мы только чуть ближе к расчетной точке…

— Вот и нечего времени терять. Командир, нужна твоя помощь.

— Что за помощь?

— Свяжись с землей. Быстренько доложи, что самолет стремительно теряет топливо. Очень стремительно. Необходимо сделать срочную посадку.

— Где? Брянск? Могилев?

— Мы это решим. Потом, — уклончиво пообещал Миша. — Давай говори. А потом можешь сказать, что действовал под угрозой оружия и спасая жизнь пассажиров.

— Ну ладно. Под угрозой оружия…

Командир корабля надел наушники и нажал на клавишу на огромном пульте перед собой.

— Диспетчер! Говорит борт ноль семнадцать. Земля! Ответьте. Говорит командир борта ноль семнадцать! Мы теряем топливо. Требуется аварийная посадка. Да, остальные системы ведут себя штатно. Минут на двадцать полетного времени.

Отключился и посмотрел на Мишу, нависшего над его плечом. Тот одобрительно кивнул и произнес:

— Пока все нормально. Никаких лишних слов. Хотя я все равно не уверен, что ты не дал тревожного сигнала. Дал? Нет?

Командир пожал плечами и вместо ответа сказал:

— Они подыскивают варианты. Через пару-тройку минут сообщат.

— Молодцы. Но у нас мало времени. Гоша, приступай. Бери командование на себя.

Гоша не заставил себя просить дважды. Поглядывая на приборы, он начал поворачивать штурвал.

— Куда вы? — всполошился командир корабля.

— Нельзя быть таким любопытным. Все скажем, ничего не скроем. Пока что твое дело контакт с землей. И кстати, надо начинать сбрасывать топливо. Не хватало нам еще загореться при посадке.

В обоих салонах шли приготовления к экстренной посадке. В переднем салоне безжалостно вскрывались портфели и их содержимое. Тугие пачки стодолларовых купюр сваливались в три объемистых баула. Бойцы группы одевались, принимая свое первоначальное обличье. Туалет в хвосте салона работал безостановочно. За борт летели бутылки, стаканы, ненужные вещи. Привязанные к креслам члены экипажа напоминали манекенов. На их голову были надеты разноцветные и разнофасонные шерстяные шапочки, натянутые на глаза, так что о происходящем они могли догадываться только по звукам.

«ЭКСТРА!»

СПЕЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ

От борта 017, совершающего рейс Москва — Борисполь, поступило кодированное сообщение о том, что самолет захвачен группой террористов. Судя по всему, они предполагают совершить экстренную посадку на одном из аэродромов.

Старший диспетчер Громов.

31 декабря. 14 час. 28 мин.

«СРОЧНО»

СЛУЖЕБНАЯ ТЕЛЕГРАММА

Начальнику УФСБ Брянской области.

По имеющейся у нас неполной информации, борт 017 рейса Москва — Борисполь захвачен террористами. Предполагаю его приземление на аэродром г. Брянска, как способный принимать самолеты класса ИЛ-62. По имеющимся сведениям, на борту находится до 15 человек чеченской национальности, шесть членов экипажа и семь пассажиров. Примите меры к встрече.

Дежурный по ФСБ РФ полковник Пшеничников.

31 декабря. 14 час. 35 мин.

31 декабря. Город Брянск. 14 час. 41 мин

Период с тридцать первого декабря по третье января во всех уголках России давно уже отмечен самым низким количеством преступлений. Солидные люди сами празднуют Новый год и дают его праздновать другим. Ну а пьянь всякая — этим только повод дай схватиться за нож или сковородку. За той преступностью, которая в отчетах называется бытовой, не уследишь. Хорошо еще, если участковый попадется въедливый и дотошный и пройдется по известным ему плохим домам и квартирам да приструнит не в меру буйных супругов, сожителей или просто собутыльников. Или соседи вступятся. А так — вызовут в лучшем случае наряд милиции. Или вообще закроют глаза и уши — праздник, как никак.