И чтобы этот пегас наконец превратился в настоящего. Стал тем, кто в силах унести ее в самый светлый край на земле.
«Я больше не нужна отцу», – подумала она. – «Теперь у него будет ребенок. От настоящей жены. Зачем ему я? Грязное дитя, которое он признал. Признал и принял на себя стыд случившегося!»
– Спасибо, – Лола ван Темпф рук от живота не убрала, будто боялась.
И у Милред, к ее ужасу, возникла та же мысль. Она ведь могла просто собрать пальцы в кулак. Просто шепнуть заклинание. И не осталось бы и следа от беременности.
Лола ван Темпф больше двадцати лет пыталась понести ребенка. И потеря этого гарантировала бы, что у нее больше не получится понести.
В душе дочери графа проснулись демоны. Они шептали ей на ухо, что никто ничего не докажет. Что это самый лучший выход. И этой женщине не дано стать матерью.
Разве сможет она вырастить ребенка в любви, если ее сердце чернее ночи и тверже камня?
Не сможет!
И Милред может спасти своего еще нерожденного брата или сестру. Одним движением кисти. Одним проклятием. Разве кто-то сумеет доказать, что сама дочь графа ван Темпф приложила руку к выкидышу?
А Лоле… да ей никто не поверит. Она всегда недолюбливала внебрачную дочь своего супруга. Это будет клевета.
– Милред, – Лола ван Темпф с ужасом смотрела на то, как девушка поднимает руку. – Милред…
– Да? – она встрепенулась и с ужасом посмотрела на свою ладонь. Испуганно отпрянула и спрятала руку за спину, стыдясь того, что поддалась слабости, страху и жажде мести.
– Спасибо, – неожиданная благодарность, слетевшая с губ графини, обескураживала. – Я… благодарна тебе.
Казалось, Лола ван Темпф тоже прекрасно понимала, что могла сделать Милред. И как легко бы ей это далось. Пусть и не получившей полного образования.
– Присядешь? – женщина жестом пригласила девушку занять место напротив. А потом обратилась к своей служанке: – Подай чай.
– Конечно, ваша светлость.
Милред вздрогнула от голоса за спиной. Она забыла о том, что в комнате находится еще один человек. Свидетель. И если бы девушка в самом деле послушала своих демонов, то скрыть это не вышло бы. Если только…
Мили тряхнула головой, стараясь избавиться от страшных и кровавых подробностей того, что могло бы произойти, не остановись она вовремя.
– Я прошу прощения, – ее голос дрогнул, когда она обратилась к супруге своего отца.
И с запозданием отметила, что больше не испытывает перед ней страха. Милред ван Темпф больше не боялась мачехи.
«Но почему?» – ошарашенно подумала она.
Это ведь Лола ван Темпф уничтожала ее каждый день ее жизни здесь. Это Лола ван Темпф наказывала ее так, как не наказывали даже детей в приютах. Это именно Лола ван Темпф раз за разом запугивала малышку тем, что ее отец в любой момент может умереть. И постоянно повторяла, что это произойдет из-за Мили и ее ослушания.
Это из-за Лолы ван Темпф в ее душе поселились те демоны, что пугали девушку не хуже настоящих страхов.
«Я изменилась», – неожиданно для самой себя поняла она. – «Всего за год я изменилась так сильно, что Лола ван Темпф мне больше не страшна».
Так ли это было на самом деле? Изменили ли ее новые друзья и обстоятельства? Милред не знала. Но понимала, что стала другой. И это к лучшему.
– Кто тебе сказал? – графиня устроилась в кресле напротив и собрала руки на выпирающем животе.
– Мне никто не говорил, что вы в положении, – не солгала Милред. – Лишь попросили поговорить с вами до возвращения отца.
Женщина кивнула и прямо посмотрела на девушку:
– Ты станешь вредить мне и своему брату?
– Нет.
И настолько кристально чисто прозвучал ответ, что никто бы не засомневался в его искренности.
А Милред встрепенулась и поспешно добавила:
– Обещаю.
Женщина напротив только кивнула, принимая эту немагическую клятву.
– Вы уже уверены, что будет мальчик?
– Да.
– Я вас поздравляю, – слова прозвучали сухо, насколько бы сильно ни пыталась Мили добавить им жизни. – Правда.
– А я должна перед тобой извиниться, – стойко произнесла Лола ван Темпф, продолжая прямо смотреть на падчерицу. – Я много зла тебе принесла. И сейчас я это понимаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Хорошо, что хоть сейчас.
Милред сама не узнала своего тона. Таким могла ответить Гвин. Может, даже Табита. Но не она. Это были не ее слова.
Неужели, подруги так сильно ее поменяли?
– Ты выросла, – Лола поправила подушку под поясницей. – И теперь сможешь меня понять. Я не оправдываюсь, нет. Но ты слишком сильно похожа на свою мать. И это было для меня невыносимо.
Мать… Она похожа не свою мать.
Она была слишком мала, когда та умерла. Воспоминания с годами стирались и выгорали. И лишь одно из них Милред бережно хранила, стараясь переживать раз за разом. Восстанавливать все детали. Даже те, которые, казалось бы, совершенно не важны.
* * *
– Пой! – требовала девочка, которая толком и говорить еще не умела. Да и ходить только-только начала.
Но так любила звучание маминого голоса.
И эти рыжие кудряшки, по которым плясали солнечные лучики, будто пытались играть друг с другом в догонялки.
В воздухе пахло свежей выпечкой, молоком и мятой.
Мама улыбалась. Широко и лучисто. Заливисто смеялась, подхватывая дочь на руки. И пела.
Вначале тихо и спокойно, а потом ее голос начинал звенеть. Милред тянула к ней руки, касалась мягких шелковистых волос, которые почему-то путались вокруг маленьких пальцев. Но звук… да! Звук был чудесен!
* * *
Такое короткое воспоминание. Но такое светлое.
Похожа на мать.
Милред сейчас сколько бы ни силилась, не могла вспомнить ее лица. Только непослушные рыжие локоны.
У самой девушки волосы были ровнее. И светлее. Но неужели она на самом деле так похожа на мать, как говорит Лола ван Темпф?
– От чего она умерла? – девушка посмотрела на мачеху. Прямо, чуть ли не впервые в своей жизни.
– Разве отец тебе не говорил? – та удивленно вскинула темные точеные брови.
– Он говорил про болезнь, – произнесла Милред и прямо посмотрела на мачеху. – Но от чего она умерла на самом деле?
Лола ван Темпф поджала губы. Одним простым жестом подтверждая все подозрения.
– Это вы ее убили?
Вопрос дался с трудом. С огромным трудом, но она все же задала его. И теперь могла не испугаться ответа. А вынести его тяжесть.
– Ее убили, – нехотя призналась женщина. И поспешно добавила, что-то такое заметив в лице девушки, что ее поторопило. – Но я не имела к этому почти никакого отношения.
– Почти? – Милред сама не знала, как усидела на месте. – Что значит ваше «почти»?!
Она уже жалела, что спросила. Жалела, что Лола ван Темпф с такой легкостью ответила.
«Ее убили», – грохотала в голове мысль. – «Убили! И отец ничего не сделал!»
– Я не знала, что ее убьют, – опустив глаза, произнесла мачеха. – Мне сказали, что ее просто заберут.
– Заберут?! – вот тут Милред не усидела на месте, рывком вскочила с места. – Куда заберут?! Кто?!
– Ее семья.
Семья…
– Моя мать была из простых, – голос предательски дрогнул.
– Из простых? Нет, Милред. Твоя мать была не из простых, – качнула головой графиня. – Это тоже ложь. Она была из дальней обнищавшей ветви могущественного рода. Она сбежала, сказала, что из простых. Это была ее ложь.
Девушка обессиленно рухнула обратно в кресло, неожиданно открыв для себя нового собеседника. Лола больше не пыталась морально уничтожить дочь соперницы. Она говорила обо всем открыто.
То ли так на нее повлияла собственная беременность. То ли дело было в чем-то еще.
Но когда в поместье вернулся сам граф ван Темпф, Милред изменилась окончательно.
Она смогла спрятать ту боль, что причинил ей разговор с мачехой, и даже выйти на прогулку с постаревшим отцом. Улыбаться ему, весело рассказывать об академии, убеждать, что все отлично. И даже попросить о запретном.