— Отец! — прошипела Виривена, не давая ему договорить.
— Прошу простить, но я вынужден переговорить с его светлостью немедленно. Возможно, нам придется оставить вас и отправиться в штаб Объединенной армии. Нужно созвать Совет сил и высказать решительный протест против этой глупости.
Герцогиня скрипнула клыками, не разделяя боевого пыла гостя. Да и Дэлан тоже. Он больше не имел отношения к войне, однако внезапная решимость императора казалась странной. Дэ Сигимар был прав. Усилий полиции было недостаточно, чтобы навести порядок в городах, а коль Инквизиция самоустранилась, то единственной действенной силой могла стать Объединенная армия Сил, выступившая от имени императора, но он сам отказался от этой возможности. Что заставило его это сделать?
— Ах, маркиз, это так ужасно, так ужасно! — Леди Регула повисла на руке маршала, выставляя вперед глубокое декольте, едва прикрытое рубинами. Она медленно увлекала его в сторону остальных гостей. — Уверена, такой галантный кавалер, как вы, сделает все, чтобы раздобыть для дамы бокал с вином, пока она не лишилась чувств!
— Я не могу сейчас… Я…
Но хозяйка замка не желала оставаться с носом, то есть без сына, и пустила в ход чары, чтобы отвлечь противника. Дэлан и не подозревал, что мать способна на такие пламенно-молящие взгляды, однако же она добилась своего. Вояка покраснел, просунул два пальца за ворот мундира и окончательно сдался. Уходя, мать послала сыну строгий взгляд.
— Посмотри на них, любимый, ну разве не прелесть? — промурлыкала Виривена, прижимаясь к нему бедром. Вампира окутало тяжелой волной ее духов. Слишком сладких, слишком избыточных, как и она сама. — Если так пойдет и дальше, то я, право, и не знаю, кем твоя мать станет для меня раньше — свекровью или мачехой. Кстати, как тебе мое платье?
Она приподнялась на носках шелковых туфель и, подхватив шлейф, повернулась вокруг себя. Дэлан увидел оголенную до самых ягодиц спину с бриллиантовой подвеской между лопатками. — Нравится? Собираясь на бал, я только и думала о том, как ты его с меня снимешь. — Она прильнула к нему и прижала ладонь к застежке его брюк. — Оно такое тесное, что я не смогла надеть даже крохотных трусиков.
Дэлан оттолкнул ее. Ему хотелось причинить ей боль, стереть с лица неизменное самодовольство. Он схватил Виривену за руку, но она лишь вызывающе улыбнулась, ибо прекрасно знала, что здесь и сейчас ей ничего не угрожает.
— Мне нужно имя! — процедил он. — Назови имя того, кому ты помогла меня подставить!
Она ухмыльнулась.
— Я же предупреждала, любимый, что тебя ждет сюрприз, и далеко не один. Жаль только, что я не видела твоего лица в момент ареста. Ну да ничего, главное, что теперь ты сможешь посвятить нашей свадьбе все свое время.
Вампиру показалось, что он ослышался, но Виривена смотрела на него с полнейшим осознанием своей правоты в глазах.
— Ты сошла с ума, — констатировал он.
— Вовсе нет. Сегодня ты сделаешь мне предложение и при свидетелях преподнесешь фамильное кольцо дэ Аншэри. И уже потом, в качестве свадебного подарка, если, конечно, ты будешь хорошим мужем, я назову тебе несколько имен. И, возможно, открою одну очень интересную тайну.
— Этого никогда не будет.
Виривена хрипло рассмеялась, и, казалось, ее смех был услышан сразу во всех уголках бального зала. Гости прекратили разговоры и посмотрели в их сторону. В том числе и его мать, которой приходилось сдерживать воинственный пыл маршала. Он размахивал свободной рукой, видимо, пытался внушить собравшимся вокруг мужчинам, среди которых было несколько офицеров, идею о неподчинении императорскому приказу.
— Ах, ты у меня такой смешной! Тебе давно следовало понять, что я всегда получаю, что хочу. И не важно, каким способом.
— Что за навязчивая идея? Зачем я тебе?
Она округлила глаза.
— Неужели я должна объяснять? Я женщина, ты — мужчина, любовь, продолжение рода, обязанности перед обществом. В конце концов, мы делили постель не одну ночь, а теперь ты хватаешь меня за руки на глазах у тех, кто стер язык, судача о нас. Мне приходится заботиться о чести своего отца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Виривена, которую знаю я, плевать хотела на чужое мнение.
— Все в этом мире подвержено переменам, и даже мы с тобой. — Она хотела коснуться его лица, но он увернулся. Взгляд вампирки стал жестким. — До полуночи ты опустишься на одно колено, или кто-то в этом замке пострадает. Смертельно.
— Что ты задумала? — Дэлан схватил ее за плечи и встряхнул. У нее клацнули зубы, но она снисходительно улыбнулась.
— Этот сюрприз будет лучше прежнего, потому что в него вовлечены буквально все. — Мимо проходил слуга с бокалами на подносе. Она взяла себе один, но пить не стала. Посмотрела сквозь вино на старинные часы над камином. Стрелки показывали без четверти десять. — Еда и напитки отравлены аллиумом.
На голове у вампира зашевелились волосы. Это же осиновая эссенция с добавлением чесночного концентрата, настоянного на освященном серебре, плюс вплетенные в формулу импульсы настоящего дневного света. Попадая в организм вампира, аллиум вызывает крайне мучительную агонию и необратимую смерть, сопоставимую с ударом осиновым колом в сердце. Как итог — маловыразительная кучка пепла на полу. Единственный способ избежать реакции — заключить яд в микроскопические гранулы со сверхпрочной защитной оболочкой, поддающейся действию специального активатора.
На данный момент никто в Убежище не имел ничего подобного в своем распоряжении. Кроме Инквизиции. Она-то и являлась разработчиком аллиума в рамках проектов по обеспечению расовой безопасности. На тот случай, если когда-нибудь инстинкты хищной нежити выйдут за рамки навязанной ей толерантности к пищевым ресурсам. Одно время вампиров сотнями пичкали специальными капсулами, которые сохранялись в организме не одно десятилетие, в обмен на увеличение квоты на кровь. До тех пор, пока однажды на применили активацию на практике.
Мутная тогда вышла история: с огромным количеством невинных жертв и широкой оглаской в прессе. Под давлением правозащитников лаборатории закрыли, а запас яда с помпой уничтожили. Но кто поверит, что Инквизиция отказалась от идей в угоду общественному спокойствию. Ибо не за тем ее создавали, чтобы идти на поводу у пролетариата, не способного мыслить стратегически и масштабно.
В руках Дэлана не раз оказывались документы, подтверждающие факт существования неких засекреченных лабораторий, однако достать аллиум на черном рынке все-таки было невозможно. Тогда где его взяла Виривена, да еще в таких количествах? Или это очередная ложь, чтобы вынудить его подчиниться.
И все-таки он мысленно поблагодарил жажду, которая отвратила его от еды и питья, ведь в последний раз он ел еще утром. С тех пор отвратительный тошнотный комок застрял в горле, отзываясь неумолчным зудом в клыках. Охота не завершилась, и роящиеся в подсознании мысли, о невозможности добраться до источника успокоения, загоняли вампира в пучину тоски.
— Это ложь, — процедил он. Хотелось схватить Виривену за горло и сломать ей шею. Он почти слышал этот вкрадчивый сухой щелчок.
— Ты во мне сомневаешься? — прищурилась она, и он увидел в ее глазах правду, о которой предпочел бы не знать. — У тебя два часа, чтобы сделать правильный выбор. А теперь извини, кажется, ее светлости нужна помощь с моим отцом. Ох уж этот император с его блестящими идеями!
Вампирка смахнула с себя его руки и прошептала, прижавшись щекой к его щеке:
— Я знаю, ты хочешь свернуть мне шею, поэтому предупреждаю: если со мной хоть что-нибудь случится, ты об этом пожалеешь. За меня есть кому отомстить.
Она куснула его за мочку уха и ушла. Дэлан долго смотрел ей в след. Посетившее его предположение было ужасным. Даже для извращенного ума Виривены подобное было слишком.
Он продолжил разыгрывать из себя хозяина, но его глаза неотступно преследовали идеальную женскую фигуру. Она плавно скользила от одной группы гостей к другой и бесстыдно флиртовала с мужчинами. Дамы за ее спиной шептались и переглядывались. Стрелки неумолимо двигались по извечному кругу. Медлить было нельзя.