— Необъятно широк наш мир, ребята. От атомных загадок до загадок Вселенной. Вот вы сейчас учитесь в инженерной академии. Это правильно. Это нужно. Наши спутники показали: не зря над чертежами сидим, не зря глядим в микроскопы, не зря наблюдаем звезды. Мир рукоплещет нашей науке. Но загадок во Вселенной и на Земле хватит на всех. Ваше поколение сможет подержать на ладони лунную пыль, увидит снимки марсианских пейзажей…
ДУБЛЕР
За сутки до старта Андриян и Валерий поселились в коттедже, где провели предстартовую ночь их предшественники — Космонавты один и два. Андрияну здесь все знакомо: те же две кровати, мягкие стулья, круглый стол посредине, радиоприемник «Донец», шахматы на тумбочке, синие обои стен.
Валерий сначала осмотрелся, сел на кровать, покачался на мягких пружинах. Почти год назад такой же августовской ночью спал на ней Герман Титов. Сейчас на стене висит его портрет, а напротив портрет Гагарина.
«Интересно устроена жизнь! — подумал он. — Еще несколько лет назад все это могло быть только фантазией».
Хлопнула дверь. Приехал Гагарин со стартовой площадки, веселый, как всегда.
— Проверили сто первый раз, — бросает он прямо с порога. — Все в порядке.
Потом зашел врач, сказал, что Герман затеял дискуссию с инженерами, какими знаниями станет обладать космонавт в будущем.
— Вот уже два часа спорят. А вам — спать.
Крадучись, опустилась южная ночь — тихая, спокойная, ласковая. Последняя ночь перед стартом. Кто из них полетит завтра?
— Спать! Спать… — уже требует врач.
Чуть свет собрались на площадке около ракетной установки. Тут же, в домике по соседству с серебрящейся на солнце громадой, началось заседание Государственной комиссии. Главный конструктор, Теоретик космонавтики, ученые, врачи… Заслушиваются мнения специалистов. Генерал ВВС представил членам Государственной комиссии кандидатов на роли командиров кораблей «Восток-3» и «Восток-4» и на роли их заместителей.
Спокойно, скрывая взволнованность, Андриян Николаев сказал:
— Мы очень тронуты, друзья. Спасибо за все. Низкий вам поклон… Мы оправдаем ваши надежды.
Традиционный голубой автобус мчал их к месту запуска.
Потом доклад председателю Государственной комиссии. Главный конструктор и Теоретик космонавтики обнимают и целуют Николаева. Вот Андриян и Валерий чокаются шлемами. Такова традиция.
Андриян вошел в кабину корабля на многометровой высоте ракеты-носителя. Валерий оставался в автобусе. Дублер должен быть наготове.
Четко и лаконично докладывают руководители служб. Все чаще звучит скупая фраза: готово, готово… Наконец последнее: космонавт — готов!
Опустела стартовая площадка. Хронометр отсчитывает время готовности: пятнадцать минут… потом десять, потом…
Думая об Андрияне, Валерий отчетливо вспомнил короткий утренний разговор. Андрюша сказал тогда, что сегодня у него большой день.
— Давно я о нем мечтал, Валера…
По радио шли переговоры с космонавтом. Говорил Юрий Гагарин. Кто-кто, а он знал, что предстартовые минуты самые напряженные, и поэтому стремился подбодрить товарища,
— Андрюша, ты слышишь меня? Ни пуха ни пера. Привет от Валерки.
— Спасибо, Юра. Передай ребятам: я чувствую себя хорошо.
Потом Юрий Гагарин включил музыку. Ее любят все космонавты. Особенно вот эту: «Заправлены в планшеты космические карты…»
Минутная готовность. Шестьдесят недолгих секунд, и… Что скрывать, все немного волновались. И Главный конструктор, и Теоретик космонавтики, и дублер Валера, и все остальные. Волнение это особого рода. Волнуются не потому, что кто-то сомневается в успехе. Нет! В такие минуты просто нельзя не волноваться: человек — сын Земли — улетает на несколько дней в космос!
Последняя команда:
— Подъем!
Ослепляющее пламя ворвалось в лазурь и без того ясного дня. Прокатился глухой громыхающий шум. Взвились клубы серо-черного дыма. Медленно, словно нехотя, вздрогнуло и поползло вверх серебристое тело ракеты.
Тронулась!
Сквозь непрерывный грохот в репродукторах слышится восторженный голос Андрияна:
— Поехали!
В 11 часов 45 минут московского времени с борта «Востока-3» поступило первое сообщение: «Чувствую себя хорошо, на борту все нормально. В иллюминатор хорошо видна Земля. Космонавт Николаев».
Ракета давно исчезла в бездонном небе. Валерий стоял погруженный в свои думы, как вдруг знакомый голос тихо спросил:
— Что размечтался, дублер? За друга волнуешься?
Это был требовательный руководитель и лучший друг космонавтов. Он и врач, и воспитатель, и строевой командир, и задушевный старший товарищ, и наставник. Они постояли молча вдвоем, думая, наверно, об одном и том же.
Интересное это слово — «дублер». Это не дубль, не дубликат. Это совсем другое. В этом простом, может быть, даже казенном слове заложен большой смысл. Кто-кто, а космонавты знают этот смысл. Его словами не передашь, его чувствовать надо. А уж если и попытаться высказать словами, то лучше поэта Валентина Вологдина не скажешь:
Глухая ночь.Глубокий сон.Два сердца бьютсяв унисон.Рассвет невозмутими тих.Горячий завтракдля двоих.На два плечаложится жгут.Двоим, прощаясь,руку жмут.Один приказ.Один маршрут.Два места их в машинеждут.Корабль нацеленв высоту.Один переступилчерту.Другому — в следующийраз.Подъем стремителени крут.Тяжелый путь.Суровый труд.За горизонтомгром утих.А друг далеки невесом.Два сердца бьютсяв унисон.И боль и радость —на двоих.
Дорога космонавту красота
На командном пункте космодрома и на станциях слежения слушали доклады из космоса. Люди собирались у телевизионных экранов. На голубоватых светящихся квадратах был виден космонавт, спокойно расположившийся в кабине.
Четвертый виток. Первый секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза Н. С. Хрущев принял доклад еще одного космонавта-героя, Андрияна Григорьевича Николаева.
Корабль «Восток-3», делая первые витки, облетал нашу планету со строгой периодичностью в 88,5 минуты, а на космодроме уже действовал график подготовки следующего запуска. Государственная комиссия приняла решение дать старт «Востоку-4» на следующий день.