Читать интересную книгу Парашют для утопающего - Маргарита Южина

– Тогда, любезная, заверните нам вон ту колясочку и непременно отчитайтесь, что никакая Петухова у вас ничего не покупала. А брала Курицына. Запомните?

Девчонка неуверенно скривила губу, вероятно, желала улыбнуться:

– А какая разница? Петухи, куры, семейство-то одно…

– Совершенно разные! – вспылила Василиса Олеговна. – Мы тут вам не куры с петухами! А вовсе даже приличные… эти… госпожи! Это у нас фамилии из одного семейства! А сами мы вовсе даже не родственники! И вообще! Не ваше дело!

Девчонка перепуганно сунула деньги в кассу, нервно отдала чек и выкатила коляску.

– Забирайте. Она без коробки идет, только в целлофане. Вам колеса снять? Здесь корзина тоже снимается.

Верх коляски был упакован в целлофан, и только колеса были свободные.

– Не надо, мы ее так покатим.

Подруги степенно забрали покупку и вышли из магазина. Катить коляску своим ходом пришлось бы приличное расстояние, поэтому они снова подошли к остановке.

Они почти не удивились, когда рядом вместо автобуса затормозила темная иномарка.

– Садитесь, – распахнулась дверца.

– Я с вами никуда не поеду. И прекратите меня преследовать! – взвизгнула Люся.

– Да! – весомо подтвердила Василиса, оглядываясь по сторонам.

Ох, и как же не хотелось привлекать к своей особе внимания. Скандалы к такому летящему, романтическому платью совершенно не подходили.

– Людмила Ефимовна, прекратите истерики, – строго произнесла девица из машины. – Садитесь.

– Я не поеду! – топнула ногой Люся.

В следующий миг девушка вышла из машины, резко выдернула из рук Люси ручку коляски и спокойно закинула ее в багажник.

– Садитесь, – победно улыбнулась она. – Вам не причинят зла.

– Не могу вам сказать то же самое, – надвигалась на нее Люся, закатывая рукава тоненькой водолазки.

Тут же в ее глазах сверкнул сноп искр, и она осела на руки улыбающейся девицы. Та усадила ее в салон и юркнула на переднее сиденье.

– Сто-о-о-й!! Зараза такая!! – завопила Василиса на всю остановку. – Стой, говорю!!. Граждане!!. Люся!!. Стой!

Незнакомка высунулась из окошка и мирно проговорила:

– Не надо орать, чего вы в самом деле. Я ее довезу, как и было велено. И вообще – не мешайте мне работать! Садитесь в автобус и спокойно езжайте домой, Людмила Ефимовна будет вас ждать.

Василиса ринулась к автомобилю, но тот газанул, резко набрал скорость, и от него остались только не самые лучшие воспоминания.

– Граждане!! Вы видели?!! – обращалась Василиса к единственной старушке на остановке, которая дремала возле огромной клетчатой сумки. – Бабуся!! Я у вас спрашиваю!! Вы видели? Номер машины видели?!

Бабуся и машину-то не видела – так сладко вздремнула. А сама Василиса номер узреть просто не могла. Ну и на солнце бывают пятна – Васенька была немного близорука.

Побегав вокруг остановки и так никого и не обнаружив из глазастых свидетелей, Василиса с горечью ухнулась в новом платье на оплеванную скамейку:

– Нет, это уже переходит всякие границы, – трясла она губами. – Значит, Люсеньку силком затолкали, а меня… а как мне добираться? У меня ведь и рубля в кармане нет! Да чего там! Даже кармана нет!! Как добираться-то?!!

Лучше всего было пройтись пешком – ходьбы всего минут тридцать. Но Вася только представила, как эти тридцать минут будет валяться возле подъезда несчастная Люсенька, и поход отвергла. Она уверено развернулась и направилась обратно в магазин.

Продавец опять листала все тот же журнал, но теперь при виде посетительницы она вытянулась в струнку.

– Чего желаете? – испуганно захлопала она накрашенными ресницами. – Вам не понравился товар?

– С товаром все в порядке, – успокоила ее Василиса. – Ты вот мне расскажи – что это за девица тут вместо нас деньгами раскидывалась?

– А это не девица, – послушно выкладывала девушка-продавец. – Это сын вашей подруги.

– Да с чего ты взяла-то?

– Ну так как же! – выпучила глаза девчонка на непонятливую покупательницу. – Только вы вошли, следом сразу же эта женщина заходит. И главное, глянула, что вы возле колясок толчетесь, и ко мне. Говорит: «Там вон, видите? Сухой горбыль бегает, а рядом маленькая такая мышь недокормленная. Так вот эту мышь зовут Людмила Ефимовна. Как только она начнет расплачиваться, ты у нее деньги не принимай ни под каким предлогом». Я еще возмутилась, говорю, дескать, а чего это, мне ей товар даром вручать, что ли?! А она сразу пачку денег вытаскивает и спрашивает: «Какие у вас самые дорогие коляски?» Я ей так спокойно, мол, по десять семьсот. Она мне тогда отсчитывает одиннадцать тысяч, а, говорит, мол, сдачу можешь себе оставить. Я еще хотела спросить, а как быть, если эта мышь, ну которая недокормленная, что, если она не только коляску возьмет, а рублей эдак на двадцать товару сдуру хапнет? У нас ведь во всем магазине только и есть приличного, что коляски. А тут и вы давай орать, возмущаться и от денег отказываться. Вот и спугнули девушку.

Василиса пристально взглянула на продавца.

– Так-таки и спугнули! Деньги же она тебе оставила.

– Ага, оставила!! – возмутилась девчонка. – Я тоже обрадовалась, а только вы вышли, она снова ко мне – шасть! «И что, – говорит, – приобрела наша мышь?» А я ей сразу в лоб, дура, что мышь – ничего, а вот коляску как раз горбыль купил. Вы то есть. Кстати, а вы не знаете, что такое горбыль-то?

– Горбыль? – дернула носом Василиса.

Господи, ну откуда ей знать, что такое горбыль! И каких только слов для них с Люсей не пожалеют!

– Горбыль, девушка… это такая священная птица. Сказочная, я бы сказала. От слова «горлинка» и «быль». Но ты не отвлекайся. И как она отреагировала?

Девчонка заскучала:

– Отвратительно отреагировала. Говорит, если эта Петухова не рассчитывалась, давай деньги обратно. И, говорит, не вздумай заныкать, они меченые. Нет, вот вы мне скажите: а это обязательно – деньги всякой заразой поганить, а?! – вдруг возмутилась продавец. – Я уже придумала, что не отдам, а тут – на тебе! Меченые!

– И чего, тебе нисколько за работу не отвалили? – ужаснулась Василиса.

– Господи! Да какие-то двести рублей! Что на них сейчас купишь? – дернула губой девчонка.

Василиса согласно мотнула головой и пошла ва-банк:

– Вот что, красавица. Тебе надо срочно вернуть пятьдесят рублей. Они тоже меченые. На них так и нарисовано: «Взятка в особо крупных размерах. Восемь лет строгого режима».

Девчонка нервно затеребила подол коротенькой юбчонки.

– А чего это – только на пятидесятке написано?

– Только на ней, на остальных не успели нацарапать. Дай-ка купюру. – Василиса вытянула из кассы полтинник и вытаращила глаза. – Ну вот, так и есть!! Надо же, ты себя чуть под статью не подвела! Такая молодая, ах ты горе какое! Я у тебя ее заберу, от греха подальше. Не ровен час эти… по борьбе с экономическими преступлениями забегут.

Бедолага-продавец так разволновалась, что от потрясения стала совать Василисе все пятидесятирублевые купюры из кассы.

– Это уже много. Отсюда на такси полтинник за глаза, – замахала на нее руками Василиса Олеговна, но, увидев, как вытянулось лицо продавщицы, поправилась: – Я говорю, мне одной купюры достаточно. Я прям пальцами чувствую – именно эта меченая.

Больше с девчонкой она не разговаривала, и без того времени было потрачено много. Она сразу поймала такси и без приключений добралась до дома.

Возле подъезда ее ждала Люся с коляской, и вид у нее был неважнецкий.

– Вася, ты так долго… – лепетала она. – А я как здесь очутилась? Я помню, что в машину не хотела садиться. А потом что?

– А потом села, – просто объяснила ей Василиса, взвалила на свои плечи коляску и поторопилась в подъезд.

Дома она все выложила подруге – и про то, как ту силком усадили в иномарку, и про то, что ей рассказала девчонка-продавец, и даже про то, что ее мучают недобрые мысли.

– Я думаю, Люсенька, тебе теперь одной вообще никуда выходить не рекомендуется. Это что ж такое – человек отказывается от всех удобств, а ему их прямо насильно навязывают!

– Что-то тут неладное, – поежилась Люся. – И недоброе. Из добрых побуждений по башке не долбят.

– Так тебя по голове шандарахнули? – участливо поинтересовалась Василиса.

– Не помню. Я вроде бы сознание потеряла. А когда в себя пришла, мы уже к дому подъезжали. И, главное, эта девица в темных очках долбила как попугай, честное слово! «Это ваш сын! Это ваш сын!» Я ей популярно объясняю, что сына родить как-то не сподобилась, не судьба, видно. Ну нет у меня никакого сына! А она только хитро так ухмыляется: «Это у вас раньше никакого сына не было, а теперь есть, да еще какой!»

Василиса задумалась. Потом молчком направилась к себе в комнату и вернулась оттуда с тоненькой тетрадочкой. С Люсей им пришлось немало раскрыть самых настоящих преступлений. Да еще не простых, а заковыристых. Даже Пашка – сын Василисы – от удивления почесывал лоб, даром, что сам трудился в милиции. Как-то так получалось, что охранять покой любимого города выпало этим двум нестареющим пенсионеркам. И любое дело начиналось именно с этой тетрадочки. Правда, потом канцелярия всегда бывала заброшена в дальний угол и все раскручивалось совсем не по планам, а по наитию ума и сердца. Но уж когда тетрадь появлялась, то это означало только одно – «дело» уже давно присутствует.