Читать интересную книгу Город без отцов (сборник) - Александр Шамрай

– Что писать? – Спросил Салтанов.

– Я, такой-то, такой-то, срубил две ели, номер тринадцать и семьнадцать, возле гастронома, по улице Т… – диктовал капитан, поглядывая на писанину задержанного. – Вот здесь дата и подпись. Ты наверно не знал, но за спил голубой ели в черте города наступает уголовная ответственность и лишение свободы до трех лет. Теперь вали отсюда, скоро, надеюсь, встретимся, а шапка пока у нас полежит.

Капитан вырвал из рук Артема бумагу и спрятал в железный сейф.

– Свободен! Что расселся? Чеши отсюда! – Сказал начальник, торжествуя, и позвал своего помощника.

Земля уходила из-под ног. Сильная боль в спине и пояснице беспокоили Салтанова, конечности рук онемели. Но выйдя на улицу, мороз, в некоторой мере послужил анестезией, существенно ослабил чувствительность, боль утихла. Хромая, он кое-как добрел до дома. Мама и сестра уже спали. Свалившись в постель, попытался уснуть, но рваный сон из-за травм и психологического расстройства не давал в полной мере расслабиться, мысли о завтрашнем дне усиливали тревогу.

– Привет Филя. Есть дело.

На часах было 6.00.

– Тема, ты бы ещё в пять утра разбудил, – бухтя и прилизывая руками растрепанные волосы, недовольно начал друг детства. – Что случилось?

– Да, вот какое дело… – Описал вкратце, ситуацию Артем.

– Надо бы с отцом поговорить, он знает эту публику, посоветует, что и как, не зря срок мотал. Рассказывал как-то, после очередного стакана водки, что когда Сталин умер, то все зеки на зоне плакали. У него и татуировка вождя на груди, ближе к сердцу. Зайди после обеда, как проснется, я поговорю с ним.

До полудня день тянулся долго, как никогда. Артем не находил места, маялся, мысли путались в голове, хотелось побыстрее поговорить с дядей Витей и уладить конфликт.

– Заходи, присаживайся. Ну, и попал ты Тема, мне сын все рассказал, – говорил дядя Витя с помятым, усеянным шрамами лицом; голова от тяжести слегка провисала, он был в семейных трусах до колен, из-под кожи выпирали ребра, сутулость скрючила его постаревший образ, портрет вождя на груди дополняли купола церквей. – Шапку зажал? Жадность фраера сгубила!

– Согласен, сгубила, не буду спорить, только как теперь быть? Что посоветуете?

– Выручать тебя надо, а что тут посоветуешь? Пойдем к этому участковому, говорят сука редкая и фамилия у него, это же надо – Злобный, неспроста люди говорят: – «Бог шельму метит».

– Когда идём? – Спросил Салтанов.

– Они там обычно по вечерам собираются, подтягивайся в 18.00, и пойдем.

– Дядь Вить, а можно спросить? – Вдруг произнес Артем.

– Спрашивай.

– А за что Сталина любили?

– За аскетизм, за то, что народ не грабил в корыстных целях.

Перед зеркалом Артем рассматривал свою почерневшую спину от побоев. До вечера оставалось масса времени, и он решил наведаться к врачу в травмпункт, к тому же, ощущалась боль в пальце.

– Что привело к нам, молодой человек? – Спросил доктор.

– Упал с чердачной лестницы, ступень прогнила, сильно спину ушиб, и палец не сгибается, – сказал Артем.

Врач долго щупал спину, рассматривал палец, приказывал выполнять какие-то задания: то наклонится, то присесть, в общем, пациенту показались эти упражнения полной чушью, и наконец, закончив, послал на рентген.

– Что-то повреждения не похожи на падение с лестницы, врешь, небось?

– Честное слово, не вру, доктор, – оправдывался Артем, не было ни малейшего желания заводиться с ментами, присутствовал страх – жалобы не доведут до добра, как бы хуже не натворить.

Длинный коридор, на костылях прогуливались больные.

– Так, голубчик, – бормотал себе под нос травматолог, рассматривая снимки. – Со спиной проблем нет, а вот перелом пальца имеется.

«Как гипсовую повязку утаить от близких, чтобы не волновать их? – думал пострадавший Артем. – Выход один – дома снять гипс самовольно».

Салтанов остался перед входом, а «спаситель» дядя Витя сам вошёл в милицейский участок, строго настрого приказал ждать его и никуда не отлучаться. К удивлению Артема, ожидание было коротким. Отец Фили появился на крыльце в приподнятом настроении. В одной руке он держал шапку, в другой писанину, в которой Артем оговорил сам себя.

– Завтра занесешь им сто баксов. Уяснил?

Артем закивал головой, и камень упал с души. Вздохнув с облегчением, он начал благодарить вызволителя, готов был схватить руку и целовать её от радости.

– Прекращай, Тема! Ты друг моего сына, а друзьям надо помогать. К стати, а зачем ты подписывался за голубую ель? Наверно не знал, что за неё срок?

– Не знал. Отвечаю, не знал, дядя Витя, – лепетал Артем.

– Кодекс учи. Целее будешь. На зону не спеши, нечего там делать.

Похлопав парня по плечу, расстегнув пальто и две верхние пуговицы, Филя-старший глубоко вздохнул, подняв голову. На груди отчетливо просматривалась татуировка Сталина. Казалось, он хочет, чтоб генералиссимус посмотрел, какой беспредел царит вокруг, такие как Злобный свирепствуют, отбивая ни в чем не повинным людям внутренности, одевая полиэтиленовые кульки на голову, добиваясь, таким образом, признания. «Прошло столько лет с тех пор, а толком ничего не изменилось, все, как и прежде, те же методы дознания, – думал старый вор, – за исключением откупа, хрена лысого в то время откупиться удавалось от статьи, а эти предложили с несчастного хлопца содрать ещё двести, типа нам сотку, остальное себе оставишь, мол, так сейчас все делают, не зачем было ветки ломать, тем более оказывать сопротивление. Была б моя воля – я бы им вмазал… а с другой стороны – Тема сам виноват, молод да глуп, перед девчонками хотел выпендриться, хорошо что так закончилось, нельзя ему на зону, характер слабый, добрый он, да и раскололся быстро, постучали малость, так уже и писать согласился. Меня сутками пытали, голодом морили, в карцере по несколько дней держали, и ничего, живой остался, туберкулез, правда, куда его деть? В раз сломают такого. Представить только: в области пятнадцать мужских исправительных заведений, а женских две, перекос явный. В церковь зайти – двадцать баб на службе и пара мужиков всего, в автобусе большая часть женского пола едет, в кафе или ресторане – тоже одни девки, виновата водка, наркотики, войны – пустили в расход парней в раннем возрасте, откуда взяться здоровому поколению? И никто не изменит эту ситуацию, не под силу нашему брату. Тут только, если на помощь из других стран пригласить, хотя уже и так понаехало; и кавказцы, и негры – вытеснят они славян. Один знакомый, пчеловод, привез откуда-то пчел, то ли немецких, то ли чешских, говорил работящие импортные, и хворь их не так бьет, не то что наши – хилые, болезненные, агрессивные, они украинскую степную породу к цветку не подпускали, не подпускали так полностью и уничтожили, а овчарку немецкую взять, к примеру, кость кинуть и нашу дворовую рядом посадить, кому кость достанется? Дожили! Мать его так…» – в полголоса, сам с собой, рассуждал бывалый зек.

Бумагу, в которой было признание, Артем порвал на мелкие кусочки, превратив в конфетти от хлопушки. Высоко подбросив над головой, белые маленькие кусочки стали разлетаться в разные стороны и падать на землю, словно первый снег.

Одно время, Артему Салтанову приходилось работать на Костю Пуха. Пух был худоват, можно сказать даже тощий на вид, наверно, поэтому и кличка соответствовала его облику. Освободившись из мест заключения, он принялся торговать оптом водкой. Схема была не сложная: на пивзавод или виноводочный поставлял спирт, оплачивая только услугу розлива, взамен получал колоссальные прибыли, а такие как Артем переправляли «русскую» или «пшеничную» через кордон в Ростов, хотя находились смельчаки и в Москву отогнать. Московская наценка отличалась от ростовской, но требовала большего транспорта. Очередь к владельцам грузовиков выстраивалась за месяц вперед.

– Не отвезешь меня в ателье, Тема? – спросил как-то Пух, когда Артем грузил на складе, в «каблучок» несколько ящиков водки. – Годовщина фирмы намечается, я решил костюмчик пошить, братва поздравлять приедет.

Артем не осмелился отказать в просьбе этого не приятного, скверного человека, от которого зависела цена на алкогольную продукцию.

«Пирожок» остановился у здания пошивочной мастерской, в памяти Артема нахлынули воспоминания. На том месте, где находилось ателье, ещё несколько лет назад стояло поле, принадлежало оно местному аэроклубу. По траве взмывали в небо кукурузники и планеры. В выходные дни небо покрывалось темными точками от парашютов; проводились соревнования по воздушным видам спорта. Иногда, в поле, паслись стада лошадей, без которых не могли обойтись местные предприятия, но строительство микрорайона заставило перенести аэродром в Моспино, лошадей тоже не стало.