Я спросил Дороти:
— Откуда ты взяла пистолет? И на сей раз ничего не сочиняй.
Она облизала нижнюю губу, лицо ее немного порозовело. Она откашлялась.
— Внимание, — сказал я, — если опять будут враки, позвоню Мими, чтобы забрала тебя.
— Дай ей сказать, — вмешалась Нора.
Дороти снова прокашлялась.
— Можно… можно расскажу вам, что со мной произошло, когда я была совсем маленькой?
— А к пистолету это имеет отношение?
— Не совсем. Но вы тогда поймете, почему…
— Тогда не надо. Как-нибудь в другой раз. Откуда у тебя пистолет?
— Лучше б вы мне позволили… — Она опустила голову.
— Так откуда у тебя пистолет?
Ее голос был еле слышен:
— От человека из бара.
Я сказал:
— Я знал, что мы наконец-то услышим правду. — Нора нахмурилась и покачала головой в мою сторону. — Ладно, допустим. Из какого бара?
Дороти подняла голову:
— Не знаю. Кажется, на Десятой авеню. Ваш друг, мистер Квинн, должен знать. Он меня туда привел.
— Вы с ним встретились после того, как ушли от нас в тот вечер?
— Да.
— Случайно, я полагаю?
Она с упреком посмотрела на меня:
— Ник, я пытаюсь вам правду рассказать. Я обещала встретиться с ним в месте под названием «Пальма-клуб». Он записал мне адрес. И после того как я попрощалась с вами и с Норой, я с ним там встретилась и мы ходили по разным местам и кончили там, где я достала пистолет. Ужасно хулиганское заведение. Спросите его, если не верите.
— Тебе Квинн оружие достал?
— Нет. Он тогда отрубился. Положил голову на стол и заснул. Я его там и оставила. Мне сказали, что они его доставят домой.
— А пистолет?
— Сейчас-сейчас. — Она начала краснеть. — Он сказал мне, что там собираются вооруженные бандиты. Потому я и попросила свести меня туда.
А когда он заснул, я разговорилась там с одним дядькой, ужасно бандитского вида. Все это было так интересно. И все время я не хотела идти домой. Мне хотелось вернуться сюда, но не знала, пустите ли. — Теперь лицо ее было совсем пунцовым, и слова она от смущения произносила невнятно. — И я подумала, что, может, если я… если вы решите, что я попала в переделку… и, кроме того, я не чувствовала бы себя, по крайней мере, такой дурой. В общем, я попросила этого ужасного бандитского гангстера, или не знаю кого, не продаст ли он мне пистолет или не скажет, где купить. Сначала он решил, что я шучу, и засмеялся, но я сказала ему, что я всерьез, но он продолжал ухмыляться, а потом сказал, что пойдет узнает, а когда вернулся, сказал — да, он может мне достать, и спросил, сколько я заплачу. Денег у меня было немного, и я предложила ему браслет, но он, наверное, подумал, что браслет того не стоит, потому что он сказал — нет, ему деньги нужны, и тогда я дала ему двенадцать долларов — у меня только доллар оставался, на такси, — и он дал мне пистолет, и я пришла сюда и сочинила, будто домой боюсь идти из-за Криса. — Она закончила в таком темпе, что все слова слились, и она вздохнула, словно была рада, что наконец кончила.
— Выходит, Крис к тебе не приставал?
Она прикусила губу.
— Да, то есть… не до такой степени. — Она взяла меня за руки и вплотную приблизила ко мне лицо. — Вы должны мне верить. Если бы это была неправда, я не рассказала бы вам, не выставила бы себя такой дешевкой, такой дурой лживой.
— Разумнее было бы тебе не поверить, — сказал я. — Двенадцать монет — что-то маловато. Впрочем, пока пусть будет так. А ты знала, что в тот день Мими собиралась зайти к Джулии Вулф?
— Нет. Я даже не знала, что она отца разыскивает. Они мне в тот день не сказали, куда идут.
— Они?
— Да. Крис вместе с ней вышел из дома.
— Во сколько?
Она наморщила лоб.
— Должно быть, около трех, в общем, после полтретьего, потому что я помню, что опаздывала: мы договорились с Элли Гамильтон пройтись по магазинам. Я спешила, одевалась.
— Они вернулись вместе?
— Не знаю. Когда я пришла, они были дома.
— Во сколько?
— В седьмом часу. Ник, вы думаете, что они… Ой, я вспомнила, что она сказала, когда одевалась. Не помню, что сказал Крис, но она сказала: «Когда я спрошу, уж мне-то она ответит», и сказала так, словно она — французская королева. Они иногда так разговаривает, вы же знаете. Больше я ничего не слышала. Это что-то значит?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А когда ты пришла домой, что она тебе сказала про убийство?
— Ой, только как обнаружила ее, и как огорчилась, и про полицию, и все такое.
— Она была потрясена?
Дороти покачала головой.
— Нет, только взволнована. Вы же знаете мамочку. — Мгновение она смотрела на меня, а потом тихо спросила: — Вы думаете, что она как-то в этом замешана?
— А ты как думаешь?
— У меня и в мыслях не было, вернее, я думала про отца. — Немного позже она печально сказала: — Если это он сделал, то только потому, что он не в себе. А она могла бы убить кого угодно, если бы захотела.
— Вовсе не обязательно, что это кто-то из них, — напомнил я. — Полиция вроде задержала по подозрению Морелли. А зачем ей понадобилось найти отца?
— Из-за денег. Мы разорены — Крис спустил все. — Она опустила уголки рта. — В этом, думаю, все мы ему помогали, но он больше всех промотал. Мама боится, что, если у нее не будет денег, он ее бросит.
— Откуда ты знаешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Слышала их разговор.
— Думаешь, и в самом деле бросит?
Она убежденно кивнула головой:
— Если у нее денег не будет.
Я посмотрел на часы и сказал:
— Остальное подождет, пока мы не вернемся. Во всяком случае, сегодня можешь остаться здесь. Устраивайся поуютней, закажи в ресторане обед, пусть принесут. Тебе, пожалуй, лучше не выходить.
Она посмотрела на меня с несчастным видом и ничего не сказала.
Нора потрепала ее по плечу:
— Я не понимаю, Дороти, что он делает, но, если он говорит, что нам надо пойти на этот обед, он, наверное, знает, что говорит. Иначе…
Дороти улыбнулась и поспешно поднялась с пола.
— Я вам верю и глупить больше не буду.
Я позвонил администратору и попросил принести почту. Было два письма Норе, одно мне, несколько запоздалых рождественских открыток, счета за переговоры и телеграмма из Филадельфии:
«НИКУ ЧАРЛЬЗУ
НОРМАНДИЯ — НЬЮ-ЙОРК — НЬЮ-ЙОРК
СВЯЖИТЕСЬ ГЕРБЕРТОМ МАКОЛЕЕМ ОТНОСИТЕЛЬНО УСЛОВИЙ ПРОВЕДЕНИЯ РАССЛЕДОВАНИЯ УБИЙСТВА ВУЛФ ТЧК ПОДРОБНЫЕ РАСПОРЯЖЕНИЯ ПЕРЕДАНЫ МАКОЛЕЮ ТЧК ИСКРЕННЕ ВАШ КЛАЙД МИЛЛЕР ВИНАНТ».
Я вложил телеграмму в конверт вместе с запиской о том, что я только что получил ее, и с посыльным отправил в полицейское управление, в отдел убийств.
X
В такси Нора спросила:
— Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь?
— Уверен.
— И что это не будет для тебя слишком тяжело?
— Да, я здоров. Как тебе рассказ девчонки? Она засмеялась.
— Ты-то ей, конечно, не поверил?
— Боже сохрани, — по крайней мере, пока еще не поверил.
— Конечно, ты в таких вещах понимаешь больше, чем я, — сказала она, — только мне кажется, что она все-таки старалась сказать правду.
— У тех, кто старается, и выходит самое вранье. Говорить правду ведь очень трудно, особенно если такой привычки нет.
— Разумеется, мистер Чарльз, вы величайший знаток человеческой природы. Разве нет? Как-нибудь обязательно расскажи мне о своем детективном прошлом.
Я сказал:
— Купить пушку в кабаке за двенадцать… Может быть, конечно, но…
Пару кварталов мы проехали молча. Потом Нора спросила:
— Что же ты все-таки против нее имеешь?
— Папаша у нее ненормальный. Вот ей и взбрело в голову, что и она сама тоже.
— Откуда ты знаешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты спросила. Я и отвечаю.
— То есть ты точно не знаешь?
— То есть вот что я имею против. Не знаю, действительно ли Винант сумасшедший, не могу сказать, унаследовала ли она это. Но ей кажется, что на оба эти вопроса следует утвердительный ответ. Оттого-то она и чудит.