– Конечно.
Он несколько минут молчал, просматривая снимки один за другим.
– Вы были очень тактичны. Благодарю.
– Наша цель собрать средства, а не заставить людей краснеть, – отметила Сэм. – Мне кажется, вот от этой… этой… и еще этой нам стоит отказаться. На них вы слишком встревожены.
– Согласен. Хотя отбирать собственные фотографии немного… – Он поморщился, подыскивая слово.
– Это для многих непросто. Удачные снимки чужих людей мы выбираем с большей легкостью.
– А вы бы какие оставили?
– Честно? Этот и вот этот. В основном из-за выражения лица. Вы совершенно спокойны.
И еще он выглядит очень-очень сексуально, а это важно для их календаря. Так проще продать календарь с мужчинами, но моделям она об этом не говорила.
– Хорошо, я согласен.
– Отлично. – Сэм достала из сумки договор. – Сейчас мы запишем номера снимков. – Она быстро переписала цифры. – Сверите номера, прежде чем подписать?
– Вы говорите как юрист, – улыбнулся Ник.
– Так ведут себя и профессиональные фотографы, которые привыкли все делать правильно.
Ник сверил номера и поставил подпись.
– Мне очень понравились ваши работы. Могу я увидеть снимки других моделей?
Сэмми покачала головой:
– Извините. До выхода календаря их могут увидеть только члены комитета.
– Да, конечно. Я не подумал. Мне просто любопытно.
– Вы имеете в виду других мужчин?
– Нет, я о ваших работах. Я видел, как вы отреагировали на фотографии крыши суда.
– Ах, ну это совсем другое дело. – Сэм открыла файл. – Пожалуйста.
Ник принялся листать фотографии.
– Здесь все вперемешку: люди, пейзажи.
– Это моя работа, поэтому я снимаю много разного. В том числе и для журналов. Если статья о виноделе, то я снимаю его, а потом все, что нужно для статьи или интервью. Например, виноградники, окрестности, завод, где разливают вино.
– А фотографии для души?
– Полагаете, эти я делаю без души? – парировала Сэм.
– Я о тех, что не по работе. Когда вы увидели дом, у вас было такое лицо, будто единственным желанием было взять камеру и фотографировать. В первую очередь окно над дверью.
– Вы меня раскусили, – улыбнулась Сэм. – Я обожаю архитектуру. Стать архитектором я никогда не хотела, но мне нравится обращать внимание людей на интересные детали, показывать им здания под другим ракурсом.
Сэм никогда не показывала свои личные фотографии посторонним, но Нику ей захотелось их продемонстрировать.
– Например, вот так.
Ник просмотрел несколько и произнес:
– Удивительные работы. Поверьте, я говорю не из вежливости. Я был бы счастлив видеть хотя бы некоторые из них в рамках на стенах в своем доме.
По его лицу было трудно понять, говорит ли он серьезно. От его слов становилось теплее на душе. Некоторые из ее мужчин посмеивались над ее работами, называли их скучными и не понимали страсти к архитектуре. А те, кто считал своим долгом опекать ее, осуждали, считая, что человек, перенесший рак, не должен нагружать себя работой, не говоря уже о том, чтобы делать снимки, свешиваясь с балкона. С такими она быстро расставалась. Ей нужна любовь, а не смирительная рубашка. Постоянное желание защитить раздражало и обижало больше, чем видимое желание уйти навсегда при первом упоминании слова «рак».
– И когда вы снимаете для души?
– В выходные. Люблю гулять по Лондону и находить что-то интересное. Иногда еду на побережье – обожаю морские пейзажи. Особенно если есть маяк или живописный берег.
– Вы не выкладываете фотографии в Интернет?
– У меня есть блог, там можно увидеть мои любимые снимки.
– Значит, вы всегда знали, что станете фотографом?
– Как и все дети, я понятия не имела, чем займусь, пока не подросла, – призналась Сэмми. – Одним летом мой дядя – он работал фотографом в газете до выхода на пенсию – научил меня правильно пользоваться зеркальной камерой.
Нику не надо было знать, что она сидела взаперти, потому что проходила курс лечения от остеосаркомы. Она изнывала от тоски, потому что не могла даже встретиться с друзьями – ждала, когда заживут швы после операции. Дядя Джулиан показал ей, как по-другому взглянуть на предметы и для начала предложил поэкспериментировать с обычным стулом.
– Мне очень это понравилось. Потом я стала учиться фотографии и пошла по его стопам.
– Стали фотокорреспондентом? Значит, вы начинали с этого?
– Занималась лишь пару лет после окончания обучения. Вскоре издание подверглось реструктуризации, многих сотрудников уволили, в том числе и меня. Тогда я решила стать независимым фотографом. В этом есть свои плюсы и минусы. Мне приходится заботиться о том, чтобы на счете была сумма минимум за три месяца аренды, поскольку с гонорарами могут случаться перебои.
– Вы и свадьбы фотографируете? – Ник указал на следующий снимок.
– Только для близких друзей и знакомых. Это Эшли, одна из моих лучших подруг, на Капри в прошлом году.
– Прекрасные работы.
– Да, получилось очень романтично, – согласилась Сэм. – Невеста тоже моя подруга, Клэр. На следующий день она пригласила меня в Голубой грот. В качестве вознаграждения я принимаю только нечто подобное. Но я бы в любом случае пошла, там восхитительно. Чтобы попасть внутрь, надо лечь в лодку, но оно того стоило. Там невероятное освещение. Смотрите.
– Вот именно этот и еще несколько я бы с удовольствием повесил на стену.
Сэм кивнула:
– Мне понравился пейзаж в вашей гостиной. Похожие снимки я делаю в сумерках и дымке. Если использовать длинную выдержку, всплеск волн похож на туман.
– Хорошая мысль.
– Все благодаря технике, – улыбнулась Сэм. – На это способен любой, кто обладает знаниями и навыками.
Наконец доставили их ужин. Сэм убрала ноутбук, а Ник достал тарелки и приборы.
– Не хотите вина?
Она покачала головой:
– Спасибо, но я за рулем, поэтому лучше воздержусь. Если можно, стакан воды. Спасибо.
Он налил два бокала, достав кувшин из холодильника. Сэм подумала, что это, должно быть, фильтрованная вода. Ник определенно человек обстоятельный.
– Прошу вас. – Он указал рукой на коробочки с разными блюдами.
– Спасибо.
Она краем глаза заметила, что он молча смотрит на тарелку, пока она орудует вилкой.
– В чем дело?
– Приятно видеть человека, который умеет отдать должное вкусной еде.
– Звучит так, будто вы никогда не ужинали с нормальными людьми. Все любят вкусно поесть.
– Хм.
Сэм смешала начинку блинчика из мяса утки и огурцов, добавила соус хойсин и откусила кусочек.
– Замечательно. Никогда не ела такой вкусной хрустящей утки. У вас отличный вкус, мистер Кеннеди. – Она помолчала. – Мы ведь едим вместе, значит, я должна внести свою половину. Сколько?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});