Читать интересную книгу Побег из жизни - Александр Неизвестный

— Если хотите, я справлюсь у профессора Сморчкова? — спросил Костромцов. — Может быть, он редактировал статью для журнала, и она сдана в печать?

Поразмыслив, Андреев сказал:

— Да, пожалуйста, но не вдавайтесь в подробности. И о результатах разговора со Сморчковым сообщите мне.

Через два дня Костромцов сообщил: профессор Сморчков в разговоре с ним сказал, что статью Олега Рыбакова он прочитал и возвратил ее автору, так как материал не имел научного значения. Был ли это первый экземпляр статьи или копия — Сморчков не помнит.

Отец Рыбакова по просьбе Андреева просмотрел все ящики стола Олега дома, но среди оставшихся бумаг не было первого экземпляра. «Куда же он подевался? — думал Андреев. — Допустим, что Олег решил уничтожить, статью после заключения Сморчкова. Но зачем ему уничтожать именно первый экземпляр и сохранять второй? Это маловероятно. Тогда остается только предположить, что Рыбаков увез статью с собой в круиз. С этой мыслью не хотелось мириться, но допустить такую мысль все же можно. Если он действительно увез статью с собой, тогда это становится в один ряд с другими обстоятельствами: оставил Галине Громовой статуэтку в Стамбуле, за время путешествия не потратил почти ничего из полученной им валюты. Если суммировать все это, появляются серьезные аргументы, доказывающие преднамеренность его поступка.

И вот еще что. Почему так противоречивы оценки статьи Рыбакова, сделанные Сморчковым и Костромцовым? Оба они авторитетные ученые. Сморчков, конечно, более известная личность в научном мире, но мнение Костромцова также достаточно веско.

Если тема, разработанная Олегом, не имеет научного значения и Сморчков убедил в этом Рыбакова, то следует ли допустить предположение, что Олег взял статью с собой за рубеж?

Нужно будет обстоятельно поговорить о статье со Сморчковым. Но это позднее. Вначале пусть Костромцов подготовит более обоснованные доводы в подтверждение своей точки зрения о статье Рыбакова.

Октябрь был уже на исходе, когда Костромцов, позвонив Андрееву по телефону, попросил срочно его принять. В его голосе чувствовалась тревога, и он сказал, что выяснились важные обстоятельства.

Андреев принял Костромцова немедленно. Положив перед Андреевым апрельский номер технического американского журнала, Костромцов сказал:

— Выполняя вашу просьбу подготовить более обоснованное заключение о статье Рыбакова, я читал много литературы по этой теме. В том числе и зарубежную. В этом журнале я обнаружил статью американского автора по аналогичному вопросу и рецензию на нее. Рецензия очень положительно оценивает работу автора, выступающего под именем Роджерс. Эта рецензия полностью подтверждает выводы, к которым пришел я, ознакомившись со статьей Рыбакова. Она напечатана значительно раньше и настолько исчерпывающе освещает вопрос, что мне в подтверждение правильности своей точки зрения больше нечего сказать.

Но не в этом главное. Речь идет в данном случае не о чести моего мундира. Дело в том, что сама статья или, вернее, часть ее, я имею в виду статью, напечатанную в журнале, совершенно идентична с машинописным текстом статьи Рыбакова. Тот же метод постановки эксперимента. И более того, часть текста совпадает слово в слово. Вот обратите внимание на эти места, которые я точно перевел на русский язык.

Отпустив Костромцова, закрывшись в кабинете, Андреев склонился над текстами и углубился в их сопоставление. Из раздумий его вывел голос Савченко, постучавшего в дверь:

— Михаил Макарыч, вы хотели уйти сегодня раньше!

— Да, Савченко, заходи, — сказал Андреев, отпирая дверь кабинета. — Начальство мое — Екатерина Захаровна — задерживается на работе. Все чаще и чаще. Приходит усталая из своего загса. Кому свадьба раз в жизни, а у нее каждый день. И вчера, и сегодня — все руки жала и речи держала. Год, говорит, урожайный на любовь. За шесть месяцев до регистрации нынче на очередь любовь свою ставят, проверяют. А вот Громова без загса, без проверки полюбила. Полюбила сильно и ошиблась сильно. Жалко ее. Хорошая девушка. Так что сегодня раньше уйду. Котлеты жарить некому, а Сашка голодный придет из института. Жалко парня.

— Всех-то вам жалко, Макарыч! Себя пожалейте! Можно ли так засиживаться?

И по дороге домой, и дома, возясь на кухне с приготовлением ужина, Андреев продолжал анализировать.

То, что казалось вчера еще отдельными, разрозненными фактами, сегодня выглядело стройной системой.

Да, Костромцов был прав. Тексты совпадали. Несмотря на незначительные расхождения, вызываемые переводом, можно было прийти к выводу, что статья, напечатанная в американском журнале и оставленная в столе Рыбакова, принадлежит одному автору. Но главное доказательство было не в этом, а в математической формуле. «Бывало, что два ученых в одно и то же время открывали один и тот же закон», — думал Андреев. История знает много примеров. Но трудно предположить,чтобы на разных континентах два разных ученых вывели формулу одним способом. А способ один и тот же. В этом он лично убедился, сопоставив не только тексты, но и расчеты.

Костромцов говорил об одной теме. Это и понятно. Для него, как для ученого, очевидно, что два человека — Роджерс и Рыбаков — работали над одной темой. Но Андрееву важно удостовериться в том, что это не два человека, а один. Доказательство в выводе формулы.

Значит, автор, пожелавший напечататься под именем Роджерс, и Олег Рыбаков — одно и то же лицо. Но американский журнал вышел еще в апреле, а Олег Рыбаков значительно позднее, в июне, остался за рубежом. Значит, он не увез с собой статью в круиз. Значит, еще задолго до своего побега Рыбаков поместил статью в американском журнале, пожелав укрыться под чужим именем, мелькало в голове Андреева. И это произошло после того, как Рыбаков дал статью Сморчкову. Значительно позднее, но именно после того, как статья побывала у Сморчкова. Кто же передал ее американцам? Рыбаков или Сморчков? Скорее всего, Рыбаков. Ведь сбежал-то Рыбаков, а не Сморчков. Но это еще ни о чем не говорит. Сбежать мог Рыбаков, а статью передал Сморчков. Ведь она была у него.

Андреев снова подумал о том, что Сморчков единственный, кто в разговоре с ним отозвался об Олеге резко отрицательно. Но, может быть, это все делается для отвода глаз. На самом же деле Сморчков и Рыбаков действуют заодно.

А если побег Олега — следствие действий Сморчкова?

Савченко был в этом убежден. Он считал, что Сморчкова уже можно привлекать к ответственности. Фактов достаточно. Статью Рыбакова взял? Взял. Сам подтверждает. Тот самый первый экземпляр, который мы не нашли. А его и не найдешь. Олег торопил машинистку, когда Сморчков уезжал за границу. Значит, он ее и отвез туда. Мало ли что он говорит — вернул Рыбакову. А чем он докажет это?

Может быть, и так. Но Сморчков не должен доказывать свою невиновность. Мы должны доказать его вину. Постараемся доказать. И встретиться с ним нам нужно.

 

Сморчков вошел в кабинет Андреева с видом человека, которого зря отрывают от важных дел. Здороваясь и предлагая Сморчкову сесть, Андреев справился о его самочувствии.

Сморчков вежливо поблагодарил и выжидающе посмотрел на Андреева, давая понять, что поскорее хочет перейти к существу вопроса. Андреев чувствовал, как важно сейчас оказаться на верных психологических позициях в дуэли со Сморчковым.

— Вы, кажется, недавно были в Гагре? Какая была погода?

— Погода была хорошая, — ответил Сморчков.

— А здесь у нас все дождь и дождь. Вы любите Гагру? — продолжал Андреев беспредметный разговор.

— Люблю, — сказал Сморчков, — но, надеюсь, вы меня вызвали не для беседы о курортных эпизодах?

— Нет, не о курортных, — широко улыбнулся Андреев. — Я хотел побеседовать с вами, профессор, по поводу эпизода со статьей Рыбакова. Что можете вы вспомнить об этом?

— Статья была дана Рыбаковым мне для ознакомления, и я затем возвратил ее автору.

— Когда это было? — спросил Андреев.

— Не помню точно, кажется, зимой этого года.

— Я помогу вам. Это было в первых числах февраля, когда вы собирались в командировку за границу, — подсказал Андреев.

— Совершенно верно, — подтвердил Сморчков.

— Вы возвратили Рыбакову статью со своим письменным заключением?

— Нет, я сказал ему, что статья не представляет для меня интереса.

— Вашу точку зрения, профессор, по поводу статьи Рыбакова я хотел бы иметь в кратком изложении в письменном виде для приобщения к материалам о Рыбакове. Вот статья Рыбакова, и, расположившись за моим столом, вы сможете изложить необходимое. На одном листке бумаги, пожалуйста. Учитывая ваш авторитет в этой области, мы будем довольствоваться только основными аргументами.

Просматривая время от времени статью, Сморчков торопливо писал.

Прочитав написанное, Андреев произнес:

— Что же, весьма убедительно.

— У вас разве были на этот счет сомнения?