— Кто такая Дженни? — строго спросила она у него.
— Девушка, с которой я познакомился в Дублине, — спокойно ответил Бен, разорвал очередное послание на глазах Кэтлин и выбросил в мусорное ведро.
И все равно Кэтлин продолжала мучить ревность. Наверняка с Дженни он вел себя по-другому, думала она и никак не могла понять, почему он так сдержан в своих ласках с ней.
— Пойми, малыш, ты совсем другая, — говорил ей Бен.
— Ты мог бы придумать в свое оправдание что-нибудь более убедительное, — ядовито ответила Кэтлин, разглядывая очередную открытку от Дженни.
— Хорошо, я объясню тебе это проще. Я не хочу, чтобы ты забеременела до свадьбы. Твоя мать этого не переживет. Когда-то я поклялся ей, что буду тебя оберегать, и намерен сдержать свою клятву. Поняла?
— Но есть же средства для предохранения. Мы взрослые люди и хорошо знаем это.
— Не стоит рисковать. Хочу, чтобы у нас с тобой все было так, как положено. Ты не такая, как другие, ты особенная, — снова повторил Бен. — Я люблю тебя и хочу, чтобы мы с тобой никогда не расставались. А ради этого стоит потерпеть немного, поверь мне.
Они еще не раз возвращались к этой теме и спорили, даже ссорились, но быстро мирились, потому что не могли жить друг без друга.
Восемнадцатый день рождения Кэтлин отметили пышно, в лучшем кафе города. Присутствовали все родные Бена, Кристину Флинн усадили на самое почетное место, а Кэтлин сияла в новом платье рядом со своим женихом. Приятно было получать подарки от друзей, которых тоже пригласили на это торжество. Кто-то из подруг сказал, что бриллиант в ее кольце уж слишком маленький, но Кэтлин, бойкая на язык, тут же ответила, что та ей просто завидует.
Давно уже здесь так не веселились. Родители и младшие дети семейства Маккарти отправились ближе к вечеру по домам, а молодежь танцевала и развлекалась до самого закрытия кафе. Всем запомнился этот веселый праздник.
Тем неожиданнее для всех оказался отъезд Кэтлин из Дандолка вместе с отцом, которого многие увидели в первый раз. Ведь именно в это лето должна была состояться их с Беном свадьба…
Воспоминания, воспоминания, остались одни воспоминания, подумала Кэтлин и посмотрела на часы. Она просидела в машине больше часа. На душе было тоскливо. Хорошенькое начало новой жизни, печально усмехнулась Кэтлин. Злости на Бена у нее не было совсем. Очень хотелось, чтобы он снова взял ее за руку и повел за собой. Вот тебе и независимая женщина! Да уж, напрасно она пыталась все время обманывать себя. Единственным ее желанием, когда она стремилась сюда, было снова оказаться в его объятиях. Но, видимо, не судьба.
Кэтлин вставила ключ в зажигание и завела мотор. Пора было ехать.
Глава 4
Подъехав к дому, Кэтлин поставила машину так, чтобы она не бросалась в глаза. Надо было выйти из машины и войти в дом, но ноги не слушались ее. Она снова погрузилась в воспоминания.
Десять лет они прожили вместе с матерью в этом доме. Кристина ведь не всегда была строгой с ней. Сколько интересных баллад она пела ей на ночь! Кэтлин до сих пор помнила их. А сколько сказок и легенд она узнала от матери… Больше всего ей нравилось слушать о маленьких зеленых человечках, чьи многочисленные племена обитали в Ирландии. О лепраконах, которые населяли глухие уголки природы: заросшие кустарником берега болот, узкие горные долины, пещеры, одинокие курганы, а там, где еще сохранились леса, просеки и поляны.
Когда однажды Кэтлин, в очередной раз набедокурив, спряталась в подвале, Кристина чуть не сошла с ума, пока искала свое непослушное чадо. Чтобы отвадить дочь на будущее прятаться в таких местах, мать рассказала ей о племени злых клуриконов, которые прячутся в доме и не любят, когда к ним вторгаются без спроса маленькие девочки.
Кэтлин улыбнулась, вспомнив, как убедительно звучали слова матери. Долго она потом верила в существование маленьких человечков. Ничего удивительного, многие взрослые люди в Ирландии верят в них до сих пор.
Старый дом, показалось ей, стал еще меньше. Вид у него был обшарпанный. Краска на стенах и ставнях выцвела и местами облупилась. Но газон перед домом был аккуратно подстрижен, цела была и низенькая ограда из штакетника. Интересно, кто проявил такую заботу, думала Кэтлин, выгружая из машины чемоданы и коробку с продуктами, которые она купила в Дублине.
Дверь, видимо, перекосилась, потому что никак не хотела открываться. Пришлось Кэтлин налечь на нее всем телом. Наверное, клуриконы заполонили весь дом и теперь не хотят ее пускать, с грустной улыбкой подумала она.
Пройдясь по комнатам и невольно сравнив их с квартирой Филиппа, Кэтлин поразилась той нищете, в которой они с матерью прожили десять лет. В некоторых местах отставали обои и сыпалась штукатурка. Наверное, новую жизнь придется начать с ремонта, решила Кэтлин.
Подойдя к допотопному высокому комоду, она с любопытством стала разглядывать стоявшие там фотографии, на которых была изображена она сама в разные годы своей жизни. Здесь она совсем крошка на кружевном покрывале. Эта фотография была сделана еще в Италии. А вот она в темно-зеленом школьном платье, ей восемь лет. Взгляд на фотографии напряженный и немного испуганный. А вот групповой снимок — она среди своих одноклассников, здесь ей пятнадцать лет, и она над чем-то хохочет. А это — ее последняя фотография, на которой они запечатлены с Беном в день помолвки. Его рука обнимает ее за плечи, они смотрят не в объектив, а друг на друга, счастливые, улыбающиеся.
Кэтлин вздохнула. Вот и все, что ей осталось на память о нем: фотография да резные деревянные рамочки, которые он любовно сотворил собственными руками. Нет, еще была красивая деревянная шкатулка, над ней Бен корпел несколько месяцев.
Она прошла в свою комнату, которая больше походила на детскую из-за того, что рисунки на обоях изображали веселых героев мультфильмов, и стала искать заветную шкатулку. Найдя ее в пустом шкафу, Кэтлин бережно стерла пыль и ощутила пальцами тепло, исходящее от дерева, из которого Бен с такой любовью сделал эту затейливую вещицу. Такую не стыдно и в музее народного творчества выставить, подумала Кэтлин и снова убрала подарок Бена в шкаф.
Странно, что в доме нет ни одной фотографии матери. Она вспомнила портрет, который видела в доме отца во Флоренции. Если бы он не сказал, что рисовал его с Кристины, она бы никогда, наверное, не догадалась, что женщина на портрете, похожая на прекрасную языческую богиню, ее мать. Видимо, тоска по любимому мужу так рано состарила ее.
Кэтлин заставила себя пройти на кухню, где тоже все показалось ей устаревшим, словно из прошлого века. Конечно, мать здесь ничего не меняла, на это нужны были средства, которых у нее не было. Кэтлин покраснела. За все эти годы ей в голову не приходило послать матери денег.