Читать интересную книгу Сфинкс - Робин Кук

Вскоре автомобиль подъехал к массивной колоннаде правительственного учреждения, и ночной сторож открыл перед ними тяжелую дверь.

Войдя в офис. Ахмед указал Эрике на стул, стоявший неподалеку от письменного стола из красного дерева.

Покусывая губу и пытаясь скрыть свое беспокойство, Эрика повернулась к Ахмеду и застыла в изумлении. Он занимался электрическим чайником.

— Хотите чаю?

— Нет, спасибо, — ответила Эрика, совершенно сбитая с толку.

Ахмед налил себе чай и перенес стакан на письменный стол. Медленно опуская в него кусочки сахара, он устремил на Эрику властный взгляд.

— Я хочу знать, почему вы находитесь в Египте. Какова цель вашего приезда и на кого вы работаете?

— Я ни на кого не работаю, и у меня нет никакой цели, — нервно ответила Эрика. — Я египтолог. Восемь лет я изучала Древний Египет. Работаю в отделе египтологии Бостонского музея. Всю жизнь мне хотелось приехать сюда, но удалось лишь в этом году.

— Как давно вы знакомы с Ивоном Жюльен де Марго? — Ахмед подался вперед.

— Сегодня я увидела его первый раз в жизни.

— При каких обстоятельствах?

— Мы познакомились, когда я гуляла по Хан эль Халили, — выдавила Эрика.

— Знаете ли вы, что мсье де Марго известен как крупный покупатель старинных вещей? Что он делает в Каире?

— Не имею ни малейшего понятия. Я познакомилась с этим мужчиной несколько часов назад.

— Однако сегодня вечером вы с ним ужинали.

— Совершенно верно, — с вызовом ответила Эрика.

Допив одним глотком оставшийся в стакане чай, Ахмед склонился к своей „гостье“:

— Для вашей же пользы советую никому об этом разговоре не сообщать. Сейчас я отвезу вас обратно в отель.

Каир, 23 часа 15 минут

Ивон Жюльен де Марго сидел в своем номере и внимательно изучал содержимое кейса, заполненного до отказа бумагами, найденными у Абдулы Хамди. Рауль, растянувшись на кушетке, вторично просматривал уже изученные Ивоном письма.

— Вот оно! — воскликнул Ивон, с силой ударяя по лежавшему перед ним листу бумаги — Стефанос Маркулис. Хамди переписывался с Маркулисом! У него бюро путешествий в Афинах.

— Может, это то, что мы ищем, — с надеждой проговорил Рауль. — Думаешь, он угрожал Хамди?

— Не сказал бы, что похоже на угрозы. Он пишет о своей заинтересованности в деле и о том, что ему хотелось бы прийти к любому компромиссному решению. Но в чем состоит дело? Об этом здесь ничего нет.

— Скорее всего имеется в виду статуя фараона Сети, — сказал Рауль.

— Возможно, однако моя интуиция подсказывает, что дело в другом. Зная Маркулиса, можно предположить, что о статуе он написал бы прямо. Здесь кроется что-то еще. Думаю, если кто кому и угрожал, так это Хамди Маркулису.

— Надо сказать, этот Хамди был совсем не глуп.

— Наоборот, глуп непроходимо, — перебил Рауля Ивон, — поскольку уже мертв. Хамди состоял в переписке со всеми крупными музеями мира. Так что Маркулис — надежда слабая. Единственный реальный для нас шанс — Эрика Бэрон.

— Как она может нам помочь? — спросил Рауль.

— Есть у меня одна идея. Эрика видела лица двух арабов из троицы, убившей Абдулу Хамди.

— Может, и так, но я сомневаюсь, что она сумеет узнать их при встрече.

— Конечно, не сумеет. Однако это не важно, если убийцы будут уверены в обратном.

— Не понял…

— Можно ли быстро распространить в преступном мире Каира слух о том, что Эрика Бэрон оказалась свидетельницей убийства и легко опознает нападавших?

— Вот оно что. — протянул Рауль. — Ты хочешь использовать Эрику Бэрон в роли приманки.

— Совершенно верно. Для полиции здесь нет никаких зацепок. Департамент по делам исторических ценностей пальцем не шевельнет, если не узнает о статуе, так что Ахмед Хазан из игры исключен. Он, пожалуй, единственное официальное лицо, способное нам помешать.

— Возникает громадная проблема, — серъезно проговорил Рауль.

— Какая? — спросил Ивон, затягиваясь сигаретой.

— Это очень опасный план. Скорее всего он означает смертный приговор для мадемуазель Эрики Бэрон. Я уверен, что они убьют ее. Надо нанять подходящего человека для ее защиты.

— Ты имеешь в виду парня по имени Халифа?

— Да.

— С ним всегда одни неприятности.

— Согласен, зато он самый лучший. Если ты хочешь уберечь девушку и заполучить убийц, тебе нужен именно Халифа. Проблема только в том, что он дорого стоит.

— Это не проблема. Мне нужна статуя. Нанимай Халифу. Пусть начинает следить за Эрикой Бэрон с завтрашнего утра. Я думаю, мне и самому придется повозиться с ней.

Афины, 23 часа 45 минут

Освободив одну руку, Стефанос Маркулис дотянулся до лампы и погасил ее. Комната тотчас погрузилась в темноту.

— Афины — самый романтичный город, — сказала Дебора Грэм, выскальзывая из объятий Стефаноса. Атмосфера томной греческой ночи пьянила ее не меньше вина, которое они выпили. Прямые белокурые волосы Деборы волной упали ей на плечи, и она, кокетливо запрокидывая голову, принялась убирать их за уши.

— С тобой трудно не согласиться, — проговорил Стефанос. — Поэтому я и живу здесь. Афины — город любви. — Он склонился над Деборой и стал целовать ее в губы. Девушка закрыла глаза и с затаенной радостью приготовилась к тому, что так долго в себе сдерживала.

Им помешал резкий звонок телефона, стоявшего у кровати.

— Возьми трубку, — скомандовал Стефанос.

Дебора с удивлением посмотрела на него, однако трубку взяла. Поприветствовав на английском языке абонента, она тут же попыталась передать трубку Стефаносу, говоря, что звонок, судя по всему, международный. Он жестом дал ей понять, чтобы она узнала, кто говорит. Дебора послушно прижала трубку к уху и спросила:

— Кто у телефона? — Зажав ладонью микрофон, она тихо прошептала: — Звонят из Каира. Мсье Ивон Жюльен де Марго.

Стефанос вырвал у нее трубку. Лицо его при этом совершило разительную перемену от похотливости беззаботного фавна до строгой расчетливости лондонского банкира.

— Надеюсь, ты не собираешься сообщить мне, что просто решил поболтать со своим афинским приятелем среди ночи.

— Ты, как всегда, прав, — спокойно ответил Ивон. — Я хотел узнать у тебя кое-что об Абдуле Хамди. Ты знаком с ним?

— Этого ублюдка знает каждый второй.

— У тебя лично были с ним дела?

— К чему ты клонишь?

— Его сегодня убили.

— Какая жалость, — насмешливо протянул Стефанос. — Мне-то что до этого?

— Ты знаешь, кто убил Хамди?