К черту Градова!
Возбуждённый член прижимался к моим ягодицам, и, сходя с ума от пожара внутри себя, я двигалась, пытаясь коснуться его там, где желала больше всего. Денис усмехнулся. А от лёгкого шепота моя кожа вновь покрылась мурашками.
— Моя девочка…
Я замерла, выжидая, пытаясь перебороть собственное тело и перетерпеть убийственное чувство нехватки Дениса… но… он покрыл ласковыми поцелуями спину и вдруг вошёл в меня, заполняя совсем чуть-чуть.
Мой стон, вырвавшийся против воли, заглушил шум льющейся воды. Я умоляла лишь об одном — стать со мной единым целым, растворить в наших криках чувство одиночества и пустоты, чувство стыда… он был бы терпелив, если бы не моё тихое «пожалуйста», едва слышное, едва различимое. Мир померк, когда он начал движение, заполняя меня и вновь покидая, хватая руками талию и больно сжимая её в попытке притянуть к себе.
Наши стоны, крики, вздохи, тяжёлое дыхание слились подобно нашим телам. Мы были единым целым, не существовало меня или его, остались только мы, связанные тонкой нитью Судьбы, покорившиеся ей; выпустившие на волю животные инстинкты, благодаря которым движения стали сильнее, резче, жестче; поддавшиеся тёмной страсти и алому огню, обуздавшему нашу природу, наши желания, нас самих…
Мой крик вырвал нас из таинства слияния, когда я ощутила, как пламя внутри стало невыносимым и яркой вспышкой растеклось по всему телу, согревая, даря удовольствие, сладость, причиняя приятную боль.
— Я люблю тебя, — застонал Денис, выходя из меня и лишая чувства единого целого. Мы практически одновременно повернулись, теперь я обнимала его со спины, сильно сжимая его член, заставляя пульсировать его в моей руке. Хриплый стон коснулся ушей, и я провела рукой по всей длине, заставляя любимого окунуться в водоворот страсти и ослепляющего взрыва.
Он развернулся и впился в мои губы собственническим поцелуем, постепенно смягчая, нежно лаская языком мой язык. Ноги невольно подкосились, а разум вновь оказался в тумане, тумане любви, дымке призрачного удовольствия.
А затем, засыпая в объятиях Дениса, я закрыла глаза, и на какую-то тысячную долю секунды мне показалось, что не было никаких фантазий в душе, не было и порочных мыслей о Градове. Был лишь Денис, мой любимый Денис… Но почему тогда, погружаясь в забвение и попадая в мир бессознательного, я услышала тихий, но от того не менее ясный голос, несомненно принадлежавший моему преподавателю:
— Будем считать, что я вам поверил. На этот раз.
Глава 3
На следующий день я пулей прилетела в машину после окончания последнего семинара. Как Денис и обещал, мы съездили за новым телефоном: сильно шиковать не стали, выбрали недорогую, но функциональную модель. Глядя на мою довольную физиономию, он рассмеялся.
— Какой же ты ещё у меня ребёнок! — ласково произнёс, целуя меня в висок.
— Я не ребёнок! — нахмурилась и отвернулась к окну.
Знал бы ты, мой любимый, о чем твоё «дитя» мечтает ночами…
— Разве? Ты смотрела на витрины таким оленьим взглядом! По тебе всегда заметно, когда ты хочешь что-нибудь. Глаза добрые-добрые, хитрые-хитрые становятся.
Я фыркнула. Денис был прав — он всегда замечал, как изменялось выражение моего лица, если мне очень сильно хотелось чего-нибудь. Чего стоят его постоянные смешки на кассе в супермаркете! Но разве я виновата в том, что обожаю сладкое и разноцветные обёртки от шоколада всегда привлекают моё внимание? Обычно в таких ситуациях Денис безошибочно кидал в тележку с продуктами ранее выбранную мной сладость.
В последнее время мне претила сама мысль, что я всё порчу. Но ведь… я же ничего плохого на самом деле-то и не делала. Фантазии никогда не станут реальностью, а мысли не обретут плоть и кровь. И всё-таки чувство предательства меня не покидало.
Мы ехали в тишине: я ковырялась в новом смартфоне, а парень пребывал в своих мыслях. Интересно, о чём он думает? Наверное, о нашей утренней ссоре…
Денис не любил, когда я носила довольно откровенную одежду без него. Он был против даже обыкновенных юбок длиной до колен.
— Тебе есть для кого так вырядиться? Ну хорошо, твое дело. Я тебе слова больше не скажу, — поднял он на меня голос, когда увидел, как я застёгиваю молнию чёрной строгой юбки.
— Хорошо, я пойду в брюках, — тихо ответила я, чувствуя, как в горле образовывается ком.
— Зачем? Ты же хотела идти так! Вот и иди. Только не подходи больше ко мне, — он скрестил руки на груди и уставился на меня злым взглядом.
Что я сделала не так на этот раз? Длина юбки приличная — на ладошку ниже колен, светло-бежевая блузка без декольте застёгнута практически под горло.
— Денис, что я опять сделала не так? — я попыталась его обнять, но он отшатнулся от меня, как от прокажённой.
— Ничего. Нам уже пора, — выплюнул он.
— Что тебя не устраивает? — от обиды подняла я голос.
Почему всегда одно и то же? Действительно, это необычно для меня. Раньше я ненавидела выглядеть женственно: кроссовки, джинсы и футболка стали неотъемлемой частью меня. Но чем старше я становилась, тем больше мне хотелось казаться хрупкой и изящной девушкой, а не пацанкой. Что плохого в том, что я пойду в юбке? К тому же в последнее время я и рядом с Денисом старалась чаще появляться в платьях, всё же я видела, как ему приятно видеть меня такой. Конечно, он всегда говорил, что любит меня лохматой и в фуфайке, любит просто за то, что я есть, но всё же.
— Меня всё устраивает, — я поёжилась от его ледяной интонации. — Я в машине. Дверь закроешь, — и он уверенным шагом направился прочь из квартиры.
Проглотив обиду, сжала руки в кулаки и пнула лежащую на полу сумку. В моей душе клокотала злость, доводящая до безумия. Казалось, что сердце сжалось в маленький комок, а в мыслях было лишь одно желание — колотить Дениса, пытаясь достучаться до него. Он ненавидел, когда я психовала, хотя сам не отставал от меня.
— Психуешь? — он резко остановился и повернулся ко мне. — Я тоже могу психовать!
В его глазах плескалась странная смесь раздражения и отвращения.
— Денис! — я попыталась коснуться его, но сильные руки оттолкнули меня, удерживая на расстоянии, будто ему было противно ко мне прикасаться.
— Что тебе ещё надо от меня? — процедил он сквозь зубы, не давая мне ни единой попытки вывернуться из капкана его рук.
— Да нихрена мне от тебя не надо, — выплюнула я. — Ты завёлся из-за какой-то ерунды! Почему ты не можешь жить спокойно? Почему ты