Читать интересную книгу Гадалка из Зазеркалья - Инна Балтийская

— Не волнуйся, я уже всех гадалок отпустила, а тех клиентов, которые звонили, попросила во второй половине дня приходить. Ты вовремя успела. Я сейчас слышала характерный хлопок, они как раз шампанское открыли. Вот сейчас разольют его по бокалам, первый тост произнесут… тут я и побрызгаю. А ты давай тоже пойди погуляй. Я уж помучаюсь, ничего, не впервой. Зато этот придурок наконец ответит за свои пакости.

Она решительно взяла в руки баллончик и начала поливать коридор и дверь кабинета психотерапевта. Я тоже не торопилась уходить. Ничего, три дня этой гадостью дышала, и жива пока (тьфу, тьфу). Авось ничего мне не сделается, если еще полчаса подышу. Я уселась прямо на стойку, заинтересовано глядя на манипуляции Синтии. Через пару минут дверь распахнулась, и оттуда показалась голова Сумкина:

— Чем тут пахнет? — ошарашено проговорил он. И тут же увидел нашу администраторшу с баллончиком. — Да вы что себе позволяете?! Да вы…

— Сами виноваты, господин Сумкин. — С изысканной вежливостью ответила Синтия, кажется, даже слегка поклонившись. — Вы так часто проводили у себя дезинфекцию, что все ваши тараканы перебежали к нам. Вот мы их и будем теперь травить.

— Ах ты… — возопил Сумкин, пригнулся и с разбегу врезался Синтии головой в живот.

Надо заметить, что наша администраторша сложением отличалась атлетическим, к тому же была выше Сумкина почти на голову. Но от неожиданности она не удержалась на ногах, пошатнулась и налетела прямо на стойку, смахнув меня на пол. После чего с грациозностью слона свалилась сверху. В эту кучу малу тут же приземлился и Сумкин. Я истошно заорала, пытаясь сбросить с себя два трепыхающихся тела. Наконец Синтия вскочила на ноги и рывком за шиворот подняла Сумкина. На сей раз вежливость полностью отказала администраторше: нехорошо выражаясь, Синтия принялась колотить Сумкина по голове баллончиком дихлофоса. При этом она крепко вцепилась доктору в воротник и заботливо поддерживала его в висячем состоянии. Психотерапевт болтался у нее в ногах, как мешок картошки, и отчаянно верещал, пытаясь вырваться из недружественных объятий. Стоящие вдоль стенок четыре хлипких стульчика свалились набок, деревянный пол ходил ходуном. Отчаянная вонь расплывалась по салону. В довершения бардака из кабинета Сумкина выглянула девица:

— Виктор Борисович, что с вами? Вам нехорошо?

Психотерапевту, судя по всему, и впрямь приходилось плохо. А девица, кстати, выглядела вполне прилично. Несмотря на джинсовую мини-юбочку и коротенький синий топик, она вовсе не напоминала проститутку, скорее, юную студентку. При виде визжащего психотерапевта ее и без того большие глаза стали похожи на антоновские яблоки, рот открывался все шире, пока оттуда не донеслось нечто, похожее на заунывный вой. Мои нервы наконец сдали. Все еще сидя на полу, я начала дико хохотать. Над самой головой грохотали, перекатываясь, стулья, верещал психотерапевт, выла девица, материлась Синтия, а я каталась по полу и хохотала все громче, почему-то ожидая, что сейчас раздастся звук сирены «Скорой помощи» и нас всех увезут в «дурку». Если та, конечно, еще не обанкротилась.

Сколько бы продолжался этот кошмар, не знаю. Почему-то ни Синтия, ни девица, ни Сумкин никак не срывали голоса, напротив, казалось, визжали все громче и пронзительнее. «Вот луженые глотки» — мелькало в моем одуревшем от шума и смеха мозгу. В жутком гомоне мы не услышали, как по лестнице прошелестели шаги. Только вдруг к нашему слаженному квартету присоединился еще чей-то пронзительный крик. Я с трудом подняла залитые истерическими слезами глаза: прямо надо мной стояла моя постоянная клиентка, которой я должна была в очередной раз снимать порчу. Полная тетка периодически закатывала глаза и, словно подчиняясь смычку невидимого дирижера, через равные промежутки времени издавала резкие кличи. Увидев это концертное зрелище, я из последних сил заколотилась по полу.

Первой остановилась Синтия. То ли услышала посторонние крики, то ли она просто устала колотить Сумкина. Она отбросила полуживого психотерапевта в дальний угол коридора, встряхнулась и как ни в чем не бывало обратилась к клиентке:

— Марья Федотовна, извините, что заставили вас ждать… У нас тут в салоне некоторые технические неполадки…

— Да в вас дьявол вселился! — в ужасе вскричала тетка.

У меня наконец прошел приступ истерики. Встать с пола сил еще не было, поэтому я прохрипела, глядя снизу вверх:

— Марья Федотовна, один мощный маг наслал на нас порчу, за то, что мы помогаем людям, вам в том числе. Чувствуете запах? Вот так пахнет магическое зелье. Вы не волнуйтесь, мы и не с такими напастями справлялись. Приходите ровно через четыре часа, и следов этого наваждения здесь не будет. А сейчас тут находиться опасно.

Клиентку как ветром сдуло. Сумкин, держась за голову и жалобно охая, бочком прополз в свой кабинет, затолкнув туда же и девицу. Изнутри раздался скрежет проворачиваемого ключа. Синтия помогла мне подняться с пола и, не глядя в глаза, сконфуженно пробурчала:

— Да, не сдержалась я… А впрочем, поделом вонючке. Ладно, иди погуляй часика три, я пока здесь проветрю.

Я вышла на улицу. Запах дихлофоса, казалось, намертво въелся в одежду. Отлично, у меня три часа свободного времени. Ну и куда мне теперь идти? В такой одежде в троллейбус меня не впустят. Впрочем, дорога в приличное кафе мне тоже заказана. В крови, не то от смеха, ни то от легкого отравления, как будто плескались пузырьки шампанского. Кстати, я ведь не только гадалка, я еще частный детектив на аккордной оплате. Вот и пора заняться делом. Нагряну-ка я без предупреждения гости к Лене. Пусть, болезная, тоже дихлофосом подышит, чего же мне одной мучиться. Авось, еще чего-нибудь интересного узнаю.

Тут же со своего мобильного я позвонила Ричарду, узнала номер квартиры, и сообщила, что уж сегодня его невесту обязательно разговорю. Ричард с Леной жили в доме такого типа, который в народе и в рекламных объявлениях почему-то именуются «Сталинскими». Собственно, построены эти дома были уже после смерти вождя всех народов, так что объяснить сей феномен я не берусь. Дом стоял практически в центре города, недалеко от «Детского мира». На двери красовался кодовый замок. Кода я не знала, но звонить Ричарду еще раз не хотелось. Я тихонько стояла у подъезда, пока дверь не отворилась изнутри и оттуда не вышла женщина с коляской. Схватив дверь за ручку, я не дала ей закрыться и радостно побежала на третий этаж, в последний момент вспомнив номер квартиры.

Как ни странно, Лена встретила меня с явной радостью. Даже мерзкий запах от моей одежды ее не смутил. Беременная была в простом розовом халатике из тонкого ситца, который очень ей шел, делая какой-то уютно-домашней. Светлые волосы были аккуратно собраны сзади в пучок и стянуты белой резинкой. Без косметики она казалась школьницей. Лена не выглядела ни нервной, ни истеричной. Скорее, довольной, как кошка, от пуза наевшаяся любимой сметанки. Впрочем, причина ее восторга вскоре прояснилась. Девчонке из провинции хотелось похвастаться, в какой роскошной квартире она теперь обитает.

— Смотри, Полечка, вот наша ванная. Прикинь, в ней пол с подогревом. Под плитки вделаны специальные шланги, но ним все время течет горячая вода. Вот круто! Я после ванны становлюсь голыми ногами прямо на пол, и так мне тепло!

В двухкомнатной квартире был сделан роскошный ремонт. Полы были выстланы натуральным паркетом, коричневатым, под старину. Стены вместо обоев блестели пастельными красками с небольшими разводами — как Лена объяснила, это новое модное направление дизайна. Одна комната, в которой почти не было мебели, только огромный телевизор и два кресла, была окрашена светло-сиреневой краской. Спальная была выкрашена в светло-зеленые тона, на окнах висели гипюровые драпировки, пропускавшие солнечный свет, зато создававшие романтическое настроение. Видимо, ремонтируя квартиру, Ричард представлял, как будет жить тут с молодой женой, и не ведал, что ей окажется Лена. Бедный парень! Зеленый свет удивительно шел его будущей жене, придавая ее крысиному личику загадочный лиловый оттенок.

Мы осмотрели квартиру два раза, я усиленно восхищалась фиолетовой встроенной кухней от итальянских дизайнеров, потом мы тщательно проверили подсветку встроенных в спальню шкафов, покрутили вентили абсолютно всех кранов на кухне и в ванной. Мне уже начало казаться, что я прораб стройбригады, принимающий законченный объект. Но я исправно ахала и охала в нужных местах. Наконец, беременная устала кружить по квартире, мы сели в сиреневые кресла. На маленький позолоченный сервировочный столик хозяйка выставила пузатый глиняный заварочный чайник с жасминовым чаем, хрустальную вазочку с каким-то очень вкусным печеньем. И мы начали, наконец, обычную беседу.

Полная воодушевления, Лена рассказывала мне нехитрую историю своей жизни. В поселке она училась в обычной школе, где ее мать работала школьной учительницей. Отца Лена не помнит вовсе. Может, он и был когда-то, но мать о нем говорить отказывалась. А вот о чем мамочка часами говорила с подрастающей девочкой — это о больших городах. Там, где яркие витрины магазинов, где театры, Опера, Консерватория… Где красавцы на белых конях буквально караулят на всех углах, поджидая свою принцессу. Бедная учительница за всю свою жизнь так и не выехала ни разу за пределы родного поселка. А малышка с самого детства решила, что не позволит бесплодным сожалениям испортить себе жизнь. А потому проживать она будет только в таком мегаполисе, как Москва или Париж. Ну, на худой конец, Нью-Йорк.