со счёта уже на второй сотне. Вели они себя правда очень странно. При наличии четырёх консерв в банке, так и напрашивающихся чтобы их съели, создающих столько шума и норовящих сделать как можно больнее, элитники и руберы их словно не замечали. Они просто шли вперёд. Автозак, в котором сидели Вадик и Иван словно какая-то помеха был просто подвинут то ли рукой, то ли лапой. И несколько раз кувыркнувшись в воздухе упал на крышу. В этот раз обвес сослужил дурную службу, и словно масло на хлебе притянулся к земле. Вместо того, чтобы продолжить движение по инерции разбивая наступающие орды врага машина встала как вкопанная.
К сожалению матёрые бегуны оказались не такими целеустремлёнными, как их более развитые собратья. Завидев обед, так заманчиво болтающийся на ремнях безопасности, со всех сторон они обступили автомобиль и через разбитые окна потянули к ним свои руки. Смерть была вопросом решённым. Иван достал пистолет.
– Может?– уточнил мужчина,– у меня как раз два патрона есть. Лучше так, чем ждать когда тебя съедят.
К этому моменту зомби накатывали уже волна за волной на покачивающийся, словно лодка на волнах, автомобиль. Более расторопные в буквальном смысле лезли по головам своих медлительных собратьев. В двери со стороны водительского сидения появилась огромных размеров вмятина.
– Ну же соглашайся! Двери долго не выдержат,– поторопил Иван, а после, поняв, что парень не решится, махнул в его сторону рукой.
Раздался выстрел. Вадим уже не видел, как по стеклу тонкими ручейками на панель потекла кровь товарища по несчастью. Он просто что было сил зажмурил глаза и постарался отрешиться от внешнего мира. Он слышал крики Квазиморды и Лопаты. Поэт не орал, он дрожащим голосом декламировал стихи:
Нет, весь я не умру,
Душа в заветной лире...
Или что-то типа того. Как это стерпели его товарищи. У Вадима у самого пару раз возникло желание выйти из машины и закрыть ему рот, к счастью или несчастью, это в данной ситуации было невыполнимо. Потом наступила тишина. Точнее человеческие голоса резко оборвались. Видимо муров уже слопали и теперь всё внимание мертвяков сосредоточится именно на нём. Вряд ли много кому нравится звук скребущих по металлу когтей. Парень и раньше этот звук не особо любил, теперь он его буквально ненавидил, ведь именно под него у парня оборвалась вчера жизнь.
Все эти воспоминания заняли буквально минуту. Разлёживаться было некогда. Сегодня он не умрёт. Ну по крайней мере постарается не умереть. И сделает для этого всё возможное и даже невозможное.
Быстра набросал на бумаге свой распорядок дня.
8.10 подъём
8.27 пожар (исправлено на потоп)
8.41 перед словом обратился подумал и добавил НЕ
9.45 муры
10.10 рейдеры
10.30 новый кластер
10.45 заражённые.
Что стоит студенту-физику собрать электрическую сеть. Абсолютно ничего, особенно, когда в подсобке куча электрических приборов. Бутылка с водой, которую забыл Сашка, тоже будет очень кстати, как и лейка, вода в которой приобрела уже совсем не аппетитный желтовато-зеленоватый оттенок и запах болотной затхлости.
Вылив всю имеющуюся в наличии воду под дверь, к дверной ручке он подвёл провода. Нет, лично против Глеба Евгеньевича он ничего не имел, и даже успел проникнуться симпатией к этому человеку, трижды оставшемуся неравнодушным к проблемам застрявшего в подсобке студента. Если бы был хоть один, даже самый маленький шанс, что в 8.41 тот не заурчит, парень точно не стал бы этого делать. Но шанса нет.
– Спасите, помогите, кажется трубу прорвало, а дверь как назло заклинило,– как можно громче заорал парень, когда часы на его руке показали 8.26.
Когда Вадик услышал, как открывается защёлка, он даже перестал дышать. Не каждый день ему с помощью знаний приходится убивать человека. Это страшно. Смерть вообще сама по себе очень страшна, к тому же нет стопроцентной уверенности, что у него всё получится, вдруг он ошибся в расчётах, да к тому же и волю случая полностью нельзя отметать.
Когда за дверью упало тело он подскочил так быстро, что едва и сам в свою ловушку не попался, но всё же в последний момент заметил провода и обесточил их.
Мужчина лежал поперёк прохода, хорошо ещё мастера схалтурили и установили дверь так, что она отрывалась не наружу а внутрь. Эта особенность повеселила ребят ещё в первый день практики, а сегодня Вадим был рад, что всё так удачно сложилось, ведь иначе он мог из этой коморки даже не выйти. Так и остался бы сидеть на старом советском кресле, пока дверь ему не откроет кто-нибудь из муров. А встреча с мурами сегодня в его планы не входила, наоборот, он планировал переждать их визит в укромном месте. В идеале – в лаборатории. Может они, поняв что НИИ загрузился не целиком и им ничего здесь не светит уйдут, ограничившись визуальным осмотром незапертых комнат.
Парень обшарил все карманы убитого на наличие пропуска, но вопреки его самым оптимистичным прогнозам ничего не нашёл. План Б был не на столько комфортным, но он хотя бы был.
В кабинете научного руководителя ещё вчера парень обнаружил за шкафом нишу. Маленькую, но к счастью он и сам не был большим, минут двадцать он уж как-нибудь потерпит. А пока никого нет, можно немного и почитать, благо книг у Василия Демьяновича была целая библиотека. Зачитавшись, парень даже забыл для чего пришёл в кабинет. Но когда раздался знакомый грохот, он сунул книжку в ящик к мусору, а сам занял место за шкафом.
– Не особо похоже, чтобы здесь была машина времени,– громкий голос Квазиморды в кабинете был слышен с трудом, но узнать его было можно.
– Зачем пришли? Чего нашли? Да лучше б мы в кино пошли,– нараспев проговорил Поэт,– лаборатория пуста, наверно ж это неспроста...
– Ну пуста или не пуста мы ещё посмотрим, взвыл Лопата и судя по звуку принялся открывать все незапертые двери.
Вот уже и дверь в кабинет в котором прятался парень распахнулась с громким стуком ударившись ручкой о стену.
– Всё чисто босс,– доложил он квазу.
– Это в голове твоей всё чисто. Ты же видишь труп? Будь это труп мухи или таракана, я бы поверил тебе. Но люди просто так от удара током не погибают, без видимых причин. Его убили. Другого выхода здесь нет, а значит убийца в помещении. Прячется за одной из замкнутых дверей.
Вадим в это время проклинал стоя за шкафом свою глупость. Теперь его найдут. Обязательно найдут, пусть