Читать интересную книгу Снести ему голову - Найо Марш

Трикси, оставшись одна, решила прибраться в гостиной бара. Под столом она обнаружила пустой конверт, который Камилла, в спешке распечатывая письмо, уронила на пол.

Поднимая, она невольно прочитала надпись. Какое-то время девушка молча смотрела на него. При этом она высунула кончик языка, как будто про себя подумала: «Ну и дела…» Хихикнув, Трикси скомкала конверт и бросила его в огонь. Услышав, как в пивной хлопнула входная дверь, она вернулась за стойку и увидела Ральфа Стейне, который смотрел на нее с самым несчастным видом.

— Трикси…

— Если я верно поняла, — перебила его девушка, — ты опять порядком втрескался.

— Послушай, Трикси…

— Лучше уходи, — сказала она.

— Ну ладно. Извини.

Он повернулся к выходу, но был остановлен ее насмешливым голосом:

— Что ж, если у вас все получится, она хоть выйдет за порядочного…

3

В заброшенной конюшне за гостиницей скрипка доктора Оттерли выводила старую как мир английскую мелодию. На первый взгляд простая и незатейливая, она так завораживала чередой повторов и бодрым ритмом, что, слушая ее, невольно хотелось пуститься в пляс.

Сейчас под нее танцевали пятеро. И не просто прыгали как кому вздумается, а вели определенную игру. Для одного танца они прицепили к мускулистым ногам колокольчики и сопровождали музыку звоном, стараясь, чтобы их шаги и прыжки попадали в такт. Для другого они взяли в руки мечи и встали с ними в кольцо, чтобы, как подобает сыновьям кузнеца, соединиться между собой сталью. Затем братья подставляли друг другу мечи и перескакивали через них. При этом они так старательно топали, что с пола поднимались клубы пыли. Лица их выражали сосредоточенное внимание: Дэн, Энди, Нэт, Крис и Эрни.

Вокруг них двигался в танце сам Лицедей, Вильям Андерсен. На голове вместо шапки у него была кроличья шкурка — целиком, с мордочкой и ушами. В руке он держал традиционный шутовской жезл. В его танце не было живости, как в пляске сыновей, но чувствовалась какая-то самоотрешенность. Кроме того, танцуя, он делал какие-то странные, не похожие на театральные жесты — значение их было понятно лишь ему самому. Временами он начинал ругаться на молодых Андерсенов, а иногда даже останавливал ради этого музыку.

Независимо от Лицедея вокруг танцующих братьев топтался железный Конек Щелкун, внутри которого сидел летчик-командир Бегг. Щелкуна сделали в Кузнецовой Роще, но сколько именно столетий назад, никто не знал. Его железная голова, больше похожая на птичью, была раскрашена наподобие маски злого колдуна. Тело выглядело как большой барабан, поставленный боком и накрытый сверху холстиной. Сзади торчал редкий хвост из настоящего конского волоса. Щелкун зловеще щелкал железными челюстями и исполнял свой собственный замысловатый танец.

Вошел Ральф Стейне и принялся отряхивать шляпу и пальто от снега. Постояв немного, он направился в угол конюшни и вскоре показался одетый в длинную пышную юбку, похожую на невероятно широкий кринолин.

В этом полумужском-полуженском обличье он тоже присоединился к танцующим и, придав лицу самое грозное выражение, начал скакать и расхаживать вокруг пятерых братьев, которые скрестили свои мечи так, что один зацепился за другой, и образовали нечто вроде решетки — считалось, что это зеркало. Дэн и Энди стали махать руками, зазывая туда Лицедея. Тот подошел, постоял, посмотрел, а затем поднял его и «разбил» о землю. Последовал новый круг танца, и Сыновья опять сделали из мечей решетку. С помощью жалких и неуклюжих жестов Лицедей показал, что он взывает к милосердию своих Сыновей. Потом сделал вид, что пишет завещание, и стал обращаться поочередно к каждому Сыну, обещая им то и другое. Они вроде бы успокоились. Танец начался в третий раз, и в третий раз появилась злосчастная решетка. Теперь лицо старика Вильяма изображало полную безысходность. Он подставил голову под их мечи. Мечи звякнули и расцепились, и на пол полетела шапка из шкурки кролика. За нею последовал и старик.

Доктор Оттерли опустил скрипку.

— Простите, — сказал он, — но мне надо идти. Да и с тебя уже на сегодня хватит, Лицедей. Будь моя воля, я бы вообще запретил тебе играть. Да ты посмотри на себя, старый дурень, — ты же дышишь все равно как раздуваешь мехи. Совершенно незачем так себя мучить. У тебя же почти нетанцевальная роль. Слушай меня: я сейчас ухожу, а ты смотри больше не танцуй. Сядь вон и играй для других, если хочешь. Вот тебе скрипка. И никаких плясок. Понял? Доброй ночи, парни.

Он втиснулся в пальто и вышел. Было слышно, как отъехал его автомобиль.

Эрни пробовал свои силы в разгоне толпы. Делая огромные прыжки, он от души размахивал мечом, сокрушая невидимых противников, и при этом гудел и жужжал, как мальчишка, который решил поиграть в летчика. Конек тоже не стоял на месте, однако танец его выглядел теперь несколько странно. В конце концов оказалось, что Саймон Бегг просто застрял в своем обмундировании и не может выбраться.

— Уф-ф… Слава богу! Чтоб я еще раз влез в эти чертовы доспехи… — проворчал он. — На плечи давит, а уж вонь стоит такая — прямо спасу нет!

С Бетти то же самое, — подтвердил Ральф. — Похоже, они знатно потели — наши пращуры. Ничего не попишешь: как говорится, toujours l'art.[7]

— Может, простирнем их, а, Лицедей? — спросил Бегг.

— Конька стирать нельзя, — отрезал Лицедей, — а вот что нужно тебе будет сделать, так это начистить железо и кожу, да еще не забыть разогреть кадку со смолой и окунуть туда подол. Уж будь уверен — смола тебе все начисто отобьет.

— Это уж точно, — позавидовал Ральф. — Повезло тебе, Бегг. Мне вот улыбнулось меньше — не могу же я превратить свою Бетти в Смолли или Гудронни…

— Как же это я забыл про горячую смолу… — хлопнул себя по лбу Бегг. — До того странный обычай! Представляешь, каково — отлавливать самых хорошеньких девушек, а потом обмазывать их горячей смолой, а? Пожалуй, в таком виде эти Смолли далеко не убегут…

— Говорят, Пэдстоу, когда был Коньком, — вспомнил Крис, — прямо валил их на землю и обливал, ровно свечки…

— Будем мы еще смотреть на всяких там дикарей и язычников, — вмешался в разговор старик. — Не для нас такие дела, вот что я скажу. Смотри у меня, Симми-Дик, и не помышляй.

— Неподражаемо, — развел руками Ральф, — а что все это такое, если не обычай язычников?

— И никаких не язычников. Обычай хороший и достойный, если хорошо и достойно его исполнять, а мы так и будем.

— А вообще-то, — хмыкнул Саймон Бегг, — я бы не отказался взять с собой под этот вонючий навес какую-нибудь красотку — вроде той модницы, с которой меня сегодня познакомили…

Эрни громко заржал и тут же получил от отца подзатыльник.

— Цыть! Девица твоя племянница, а ты каков? Тебе наоборот заступаться за нее должно.

— Вот-вот, — проворчал Ральф.

Бегг с любопытством взглянул на него.

— Простите, дядя, — извинился он. — Не хотел обидеть. Так просто, подумалось. Что ж, готов сменить тему: когда, например, вы надумаете отдать нам кузницу?

— Никогда. Кажется, уже не раз вам говорено. Ни за что.

— До чего же упрям, собака! — буркнул Бегг, как бы ни к кому не обращаясь.

Дэн, Крис и близнецы исподлобья взглянули на отца.

— Мы-то сами с нашим удовольствием, — сказал Дэн, — ты знаешь, Симми-Дик, но отец и слушать не хочет.

— Послушай, отец, — проникновенно начал Крис, — ведь она все равно останется в семье. Просто мы знаем, что скоро здесь проложат шоссе. Это же золотое дно — автосервис на перекрестке. Компания останется нашей. Я знаю, как обделать все бумаги. И кузница тоже у нас будет. Поначалу Симми-Дик станет вести свои автомобильные дела сам — на своей стороне. Эрни поможет ему. Это же верное дело, слышишь? — Он повернулся к Ральфу. — Ну правда же? Правда?

Прежде чем Ральф успел ответить, Эрни отвлекся от своих упражнений и выпалил:

— Я разрешаю тебе, командир! Давай!

Лицедей уже открыл рот, чтобы обрушить на младшенького поток брани, как вступился Дэн:

— Слушайте, мы, кажется, пришли сюда, чтобы готовиться? Хватит уже — пора начинать. Еще раз последнюю сцену. Зачинай, отец!

Братья вышли на середину. Лицедей, сердито бормоча себе под нос, взял скрипку и заиграл вступление.

Вскоре все увлеклись и разговор был забыт. Старательно топая ногами, танцоры опять вздымали к потолку клубы пыли.

А за окошком, замотанная в шарфы и занесенная снегом, сидела миссис Бюнц и, с упоением вслушиваясь в музыку, записывала последовательность движений.

Глава 3

Приготовления

1

Состязание между морозом и снегом всю следующую неделю продолжалось. Обе части Мардиана упоминались в прессе как островки самой холодной погоды в Англии.

Сидя наверху в своей комнате, леди Алиса раздраженно давала приказания жалким остаткам прислуги замка Мардиан: кухарке, горничной, уборщице и старому мужлану-садовнику, у которого имелся сын. За исключением этого юнца, все в доме были весьма преклонного возраста. Пора было начинать приготовления к ночи двадцать второго декабря. Для этого следовало: сварить из сидра пунш, испечь особые праздничные пироги, разгрести снег во дворе, поставить столбы, на которых будут укреплены факелы, а кроме того, сложить большой костер. С самым внимательным видом выслушав свою госпожу, слуги принялись делать все по-своему, словно и не слышали наставлений хозяйки.