Ну, я и ждала. И терпела. Даже если хотелось грызть зубами подушку от тоски.
И я все же отправилась на танцы – хотя Рон с кислой миной заявил, что решил прогулять это выдающееся событие, потому что терпеть не может чувствовать себя зверем, которого загоняют в ловушку сигнальными кострами. Даже если ловушки увиты розами. Так что пусть «все эти настырные девицы» найдут себе другой объект для охоты.
Зато тем вечером я познакомилась с братом Рона, Эдвардом. Он оказался младше его и учился на предыдущем курсе, но, судя по ухваткам, уже вовсю волочился за девушками. Эдвард не упустил случая пригласить меня на танец, а потом ещё на один, и весь вечер изводил слащавыми комплиментами. Он был миловидным светловолосым юношей с красивой улыбкой и каким-то смазанным взглядом, который никак нельзя было поймать. Честно говоря, не слишком мне понравился, но я не устояла перед искушением узнать чуточку больше о Роне, о том, как он живёт вне школы. Правда, как оказалось, Эдди о брате говорить не любил и постоянно съезжал на другие темы разговора. Я очень скоро поняла, что братья не ладят между собой, и потеряла всякий интерес к общению с младшим Винтерстоуном.
Ещё очень сильно врезался в память день накануне летних каникул. В этот раз меня поймал в коридоре Рон.
- Эмбер! Ты какая-то потерянная в последнее время – подозреваю, что извелась из-за экзаменов. Я придумал, чем тебя подбодрить. Как ты посмотришь на небольшое приключение?
- Звучит воодушевляюще, - я остановилась, прижимая к груди стопку книг. Рон со всей своей проницательностью бывал настоящим дубиной, когда дело касалось области чувств. Казалось, для него всё, что нельзя измерить математической формулой или разложить на химический состав, - из области детских сказок и мифических розовых единорогов. Хотя, признаться, это мне было даже на руку. После того случая с растоптанным цветком я раздумала признаваться. В ушах до сих пор стояло это его «Только не ты!». Так что оправдывать свою бледность экзаменами – неплохой вариант.
- Я хочу посмотреть на пепелище Замка пурпурной розы поближе.
- Там же забор! И королевская стража в оцеплении, - напомнила я ему очевидные вещи.
Он хитро усмехнулся и сверкнул на меня чёрными глазами.
- Можно подумать, я не в курсе. Эмбер, есть еще один путь! Старый заброшенный корпус школы. Он примыкает аккурат к пепелищу.
- Туда же запрещено ходить! Там всё старое, потолок сыплется прямо на головы! И пол может провалиться, - ахнула я.
- Вот поэтому я собираюсь идти туда ночью, когда никто не поймает. Ты со мной? – широко улыбнулся Рон. Кажется, он весь горел в ожидании «приключения».
А я…
Я вдруг представила это очень живо.
Ночь. Темнота.
Я до одури боялась темноты после того случая, когда отец оставил меня одну в лесу! Ни за что не пойду незнамо куда посреди ночи. Даже с другом. Однажды уже доверилась – и воспоминания о результате до сих пор приходят ко мне мучительными кошмарами, в которых я остаюсь совершенно одна в кромешной тьме и до самого утра мечусь в стенах лабиринта, не находя выхода. Да на меня всё равно нападёт ступор в этом заброшенном корпусе, и я шагу не смогу ступить, уверена! А ещё там наверняка будут крысы. И пауки…
Кажется, что-то всё-таки отразилось на моём лице, потому что улыбка Рона погасла.
- Ну, как знаешь.
- Рон, подожди, я…
- Ничего! Извини, что лезу к тебе со своими дурацкими идеями. Эмбер, иди, отсыпайся после экзаменов. Я расскажу, если увижу что-то интересное.
Рон сказал это очень мягким тоном, но во взгляде промелькнуло на секунду то, что он не успел скрыть.
«Трусиха!». С мимолётным презрением. Которое очень быстро исчезло, растаяло в привычной добродушной иронии, но на долю секунды оно там было.
Кусая губы, я следила, как он уходит. И много лет спустя думала – может быть, это и было тем самым поворотным моментом. Может быть, наша с ним история могла пойти по другому пути, если бы я тогда не струсила и доверилась, отправилась вместе с ним на ту ночную вылазку. Вот только…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Как же больно было видеть это презрение! Да, наверное, ему хотелось видеть рядом с собой бесстрашную девушку, которая смеётся в лицо опасностям. Но я ведь не такая! Я боюсь темноты, и высоты, и я так и не научилась плавать, потому что паника подступала каждый раз, как только дно уходило у меня из-под ног. И много чего ещё боюсь, если подумать… Но неужели я не заслужила, чтобы меня полюбили такой, какая я есть – со всеми моими страхами и сомнениями?
Тем летом мне особенно не хотелось покидать школу и возвращаться на каникулы домой, в наш огромный и пустой дворец. Хотя я и соскучилась по отцу, и с радостью бросилась ему на шею, как только он вернулся с очередных учений, усталый и запылённый.
А вечером мы разделили ужин в его кабинете, и он неожиданно с интересом и подробно стал выспрашивать о том, как прошёл очередной семестр. Я поймала себя на мысли, что краснею и старательно обхожу в разговоре некоторые, наиболее яркие моменты своего школьного времяпрепровождения. В конце концов, мой внимательный отец, от пронизывающего взгляда прозрачных глаз которого не могла укрыться ни одна деталь, задал мне вопрос в лоб.
- И кто же тот юноша, из-за которого с лица моей принцессы не сходит румянец?
Он перевёл взгляд на бокал красного вина, который держал в руке, и деликатно помолчал, ожидая ответа. Покачивал рубиновую жидкость, любовался игрой оттенков и был сама невозмутимость. Но меня не обманули ленивый тон и расслабленная поза. Зная отца, я понимала, что отвертеться не выйдет. Я вконец смутилась и принялась с удвоенным рвением разрезать телячий медальон в черничном соусе, чиркая ножом по тарелке.
Ох, кажется, фиолетовые капли брызнули на тембрилльское кружево по краям рукавов моего любимого нежно-персикового платья…
- Мы просто дружим. Ничего такого.
Красноречивое молчание в ответ. Попытка не удалась.
Я вздохнула и отложила в сторону вилку с ножом.
- Рональд Винтерстоун.
Отец осторожно отставил бокал непригубленным. Оперся обеими ладонями о край стола с белоснежной скатертью, подался вперёд. В его глазах я с каким-то странным ужасом и ощущением предопределённости увидела азарт гончей, почуявшей добычу.
- Из тех самых Винтерстоунов? Наследник Замка ледяной розы?
- Папа!
Видимо, на моём лице было написано, что предположение в точку, потому что он снова откинулся на спинку стула с довольным выражением и сцепил кончики пальцев сосредоточенным жестом.
- Умница.
- Папа!!
- Всё-всё! Не смотри на меня так. Я очень рад, что мои долгие наставления были не впустую. Замок ледяной розы – последний оставшийся замок роз и…
Я вскочила, с грохотом отодвинув стул. Жалобно звякнули тарелки.
- Папа, мне кажется… мне кажется, я правда, на самом деле в него влюбилась! Замок тут не при чём…
На этих словах голос меня предал и куда-то делся. Я была уверена, что больше не смогу выдавить из себя ни звука.
Отец рассмеялся.
- Как скажешь, моё маленькое наивное дитя, как скажешь! Но поверь, я очень рад твоему выбору. И я сделаю всё, чтобы ты получила то, чего хочешь. Я уже говорил тебе однажды – у моей принцессы будет всё, чего она только пожелает.
Я пробормотала какие-то извинения и опрометью бросилась вон из кабинета. Мне не терпелось спрятаться в своей комнате. Душу жгло огнём ощущение неправильности всего происходящего. Всё было не так и не то. Но я понятия не имела, как и что я могу исправить, чтобы мне хоть капельку полегчало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Следующей зимой всё стало ещё хуже. Потому что нам с отцом пришло приглашение от старого графа Винтерстоуна, отца Рональда, прибыть на большой праздник, который затевался в его родовом имении.
В самую холодную и морозную пору представители десятков самых блистательных дворянских семей Королевства Ледяных Островов съехались в Замок ледяной розы, чтобы насладиться изысканными яствами и прекрасным обществом.