лезвием, я вскрыл твари грудину. После смерти, а значит и потери энергии, плоть монстра стала гораздо мягче.
Я наполнил банку кровью. А затем засунул в неё вырезанное сердце огненной борзой. Закрутив крышку, я с тяжестью на душе поглядел на добычу, которую придётся оставить. Столько ценных ингредиентов…
Отвернувшись, я направился обратно к нашему микроавтобусу. Мой, как тут говорят, внутренний еврей, рыдал жабьими слезами. Я клятвенно пообещал ему, что в будущем приложу все усилия, чтобы как можно меньше ценных ресурсов оставлять неосвоенными.
Когда я подходил к парковке, остановился возле небольшой лужи, оставшейся после недавнего дождя. Помыл руки, оплеснул банку, напялил перчатки и продолжил путь.
Банку решил сразу не тащить в дом, запрятал в траве. Утром незаметно от глаз товарищей положу в свою новую сумку.
Верно, радуемся добытому! И победе над первым монстром! Хватит лить жабьи слёзы!
В приподнятом настроении я поднялся из небольшого лога на парковку и услышал пьяное хихиканье:
— Цветочное братство! Ха! Гомики! Даже в рожу дать не могут! Слабаки! — разглагольствовал мужик, направляясь к нашему автобусу.
— Да разве ж они гомики? Я слышал, они, наоборот, чпекаются со всеми подряд без разбору! — вторил ему другой.
— Вот я и говорю — гомики! А будешь их защищать, Билл, значит тоже будешь гомиком! А если не гомик, давай со мной! Особоссым их цветочный гомовоз!
И они в самом деле начали расстёгивать штаны возле нашего разукрашенного цветами микроавтобуса! Твари! Совсем охренели!
Подойдя к мужикам сзади, я схватил обоих за уши и начал их резко выкручивать.
— Ах!!! Сука!!! — заревели они.
Оба попытались извернуться и достать меня, за что тут же получили по почкам.
Я отпустил их уши и хлопнул обоих головами друг об друга.
А затем снова начал выкручивать им уши.
— Ты кто⁈ Что ты творишь?!!!
— Невежливо портить чужие машины, — сказал я на немецком. Ну а что поделать? Хоть как-то, но образ же нужно отыгрывать.
— А!!! Гребённый немчура!!!
Дверь ВАГа открылась, и показалась заспанная рожа Зураба. Посмотрев на него, я произнёс:
— Тачку осквернить хотели.
Зураб зевнул и глядя сверху вниз на мужиков, проронил:
— Вы поступаете не по любви, уважаемые господа.
— Да иди ты нахер е**чий пи**р!!! — заревел один из них.
С Зураба сон как рукой сняло, и он неодобрительно покачал головой:
— Не, ну за пи**ра, ты ответишь.
А затем обратился ко мне на немецком…
Короче через пару минут эти два пьяных бугая, сидя перед нами на коленях, извинились перед всем цветочным братством.
— Всё, что тебе нужно — это любовь, — менторским тоном заставлял их повторять Зураб тридцать раз.
А я стряс с них немного деньжат за моральный ущерб. Только после этого стало реально легче пережить то, что бросил до конца не распотрошённую тушку огненной борзой.
— Господа, хороших вам снов, — на прощанье кланялись, точно болванчики, эти протрезвевшие идиоты.
— Идите-идите, — махнул рукой Зураб.
Они пошли, но затем один из них неуверенно оглянулся.
— А можно вопрос? — робко спросил он.
— Давай, я добрый! — махнул рукой кахетинец. — Из цветочного братства же.
— А говорят, вам нельзя… насилие, — закинул он удочку и трусливо покосился на меня.
— Хах! Нам нельзя. Но он, — указал на меня Зураб. — Неофит. Ещё на обучении. Так что ему можно. Ещё не отринул он мирское. Не познал любовь в полной мере. И да, в каждой компании можно встретить таких вот неофитов. Так что следите за базаром, мужики.
Они откланялись, а затем спешно разбежались по своим фурам. Зураб же закурил и недовольно уставился на меня.
— Сложно с вами, с неофитами, — скривился он. — Все усилия по одному месту можете пустить.
— Зато колёса сухие, — пожал я плечами и пошёл спать.
* * *
Народу на вокзале было не так много, как я ожидал, поэтому наша крохотная компашка выделялась. Во Францию со мной поедут лишь Зураб, Хельга и дед Макар.
Когда металлодетектор противно запищал, эти трое напряжённо уставились на меня. А мужчина и службы безопасности вокзала лишь вежливо попросил расстегнуть сумку.
— Что это? — спросил он, указывая на банку. — Можете достать?
Я виновато улыбнулся и посмотрел на Зураба. Тот быстро повторил то же самое по-немецки.
— Ах! Это бабушка замариновала громадную сливу со своего участка. Вот взял с собой. Хочу во Франции друзей угостить, — пояснил я, демонстрируя охраннику банку с красным содержимым.
Небольшое сердце борзой в собственной крови, сейчас в самом деле походило на закатку.
Мужик похмурился, но пропустил. Ведь его детектор среагировал на металлическую крышку.
— А в самолёт с таким не пустят, — сказал мне по дороге Зураб.
Никаких вопросов больше ребята не задавали. Мы довольно быстро погрузились в вагон. Поддерживая реноме беззаботных путешественников, мы взяли билеты на самые дешёвые места в хвосте поезда.
Но даже в дешёвом вагоне, когда поезд тронулся, подавали еду и напитки. Буквально на пятой минуте пути к нам подкатила тележку улыбчивая девушка в чёрном платье и белом фартучке. Когда она наклонилась, чтобы налить мне сок, открылся прекрасный вид на содержимое её декольте.
Признаюсь, засмотрелся. Белый лифчик под чёрной тканью… и такая крупная для столь молодого возраста грудь. Девушка была от силы на год меня старше.
Ой, меня спалили.
Протягивая мне стакан с соком, девушка улыбалась. Я тоже улыбнулся во все тридцать два и подмигнул ей.
— Красавица, будь добра мне лимоновый чай, — прервал нашу улыбчивую игру в гляделки Зураб.
Ну вот гад! Весь момент испортил! Ещё смотрит на меня и ехидно лыбится. Я прям по глазам его вижу, не терпится ему сказать что-нибудь в духе:
«Тебе жениться через несколько часов, а ты на проводниц засматриваешься»!
Ну да… Меня ж ещё вчера «обрадовали», что во Франции у меня «свадьба». С другой стороны, что за свадьба без мальчишника, верно? Или хотя бы молоденькой проводницы по дороге к невесте?
Свадьба…
Чего только не придумают, чтобы вывести сына разоблачённых шпионов из Лондона.
Я задумчиво пил свой сок. Хм… Вкусно! В кои-то веки что-то нормальное попало в моё брюхо. А то после моего окончательного пробуждения я толком даже и не поел ещё достойной пищи. Изображая членов «цветочного братства», мы питаемся, считай, подножным кормом. Я даже сейчас мог бы пойти в вагон-ресторан, благо денег я насобирал для этого достаточно. Но нет. Маскировка превыше всего!
А вкусно покушать я очень люблю! И ведь память осколков моей души и энергетической болванки говорят, что в моём новом мире куча вкусной еды и напитков! Мне не терпится всё это попробовать собственным языком. Осознать вкус своим мозгом, насладиться яствами полной душой!
Но пока только сок. Н-да…
Зураб на соседнем кресле хлебал чай и рисовал очень пошлую картинку в блокноте, не забывая для антуража вокруг дорисовывать цветы. Этот тоже изо всех сил пытается оставаться в образе.
И вот когда мой сосед с особым трепетом выводил левый сосок дородной бабищи, поезд принялся тормозить, и нас резко тряхнуло.
Я едва не врезался головой во впередистоящее сиденье. Хорошо хоть успел выставить руки. Зурабу повезло меньше.
Инстинкты сработали молниеносно — я мгновенно активировал покров, укрепляя тело.
— Уважаемые пассажиры, просьба оставаться… — начала было вещать система оповещения, но ровный механический голос девушки затерялся на фоне громкого шипения.
Шипела система подачи воздуха. Вагон заволакивало паром. Пассажиры повскакивали со своих мест, что-то кричали…
Те, кто голосили громче всех и активнее двигались, падали первым.
Я почувствовал, как начала кружиться голова. Ясно, не пар это, а какой-то газ.
Дерьмо. Придётся вновь экстренно становиться сильнее, а значит тратить накопленную энергию — те остатки, что у меня имеются после победы над огненной борзой.
Хорошо, когда в критической ситуации есть что потратить.
Справа от меня закашлялся Зураб, его глаза закатились, и он начал падать. Я чувствовал внутри него энергию и знал, что он ещё жив. Газ не убивает. По крайней мере, не мгновенно. Однако очень быстро усыпляет вдохнувшего.
В моей голове была звенящая пустота. Я пребывал в пограничном состоянии — чтобы дольше оставаться в сознании я замедлил все процессы внутри тела. Дышал я меньше, а попавшая в тело отрава растворялась в нём дольше.
Всё это стало возможно благодаря очередной прокачке комплекса умений «Проклятье Пространства и Времени».
Один из минусов — само течение времени в таком состоянии сложно отслеживать. Сколько уже