Читать интересную книгу Согнутая петля - Джон Карр

– И все же я настаиваю, – огрызнулся Натаниэль Барроуз, – что, не будучи извещен об отпечатках пальцев, в интересах Джона Фарнли я могу…

– Мистер Барроуз, – спокойно прервал его истец, – уж вы-то должны были догадаться, даже если вас и не известили! И я подозреваю, что вы догадались об этом с самого начала, поэтому и взялись за это дело! Вы сохраните свое лицо независимо от того, окажется ваш клиент мошенником или нет. Думаю, скоро вы перейдете на нашу сторону!

Фарнли остановился, подбросил ключи, поймал их на ладонь и сжал в своих длинных пальцах.

– Это правда? – спросил он Барроуза.

– Если бы это было правдой, сэр Джон, я бы предпринял другие шаги. Мой долг – расследовать…

– Все в порядке, – прервал его Фарнли. – Я только хотел узнать, кто мои друзья. Я не буду много говорить. Свои воспоминания, приятные и неприятные, – а от некоторых из них я не сплю по ночам, – я придержу при себе. Вспомню только отпечатки пальцев, а там увидим! Ну, где же Марри? Почему его нет?

Истец зловеще нахмурился, всем своим видом изображая мефистофельское удовольствие.

– По законам жанра, – ответил он, смакуя каждое слово, – Марри уже должен быть убит, а тело его брошено в пруд, в саду! Здесь ведь есть пруд, не так ли? Но на самом деле я полагаю, что Марри уже идет сюда. Учтите, я никому не навязываю никаких идей!

– Идей? – переспросил Фарнли.

– Да, вроде вашей! Быстрая нажива и легкая жизнь!

От этих слов в воздухе, казалось, повеяло холодом. Фарнли поднял руку и провел ею по своему твидовому пиджаку, как бы уговаривая себя сохранять спокойствие. Его противник с фантастической интуицией выбрал именно те слова, которые могли его уколоть.

У Фарнли была довольно длинная шея, и сейчас это стало особенно заметно.

– Кто-нибудь этому верит? – проговорил он. – Молли… Пейдж… Барроуз… вы этому верите?

– Никто этому не верит, – ответила Молли, спокойно глядя на него. – С твоей стороны глупо позволить ему вывести тебя из равновесия, ведь он только этого и добивается.

Истец повернулся и с интересом посмотрел на нее:

– Вы тоже, мадам?

– Что «я тоже»? – спросила Молли, рассердившись на самое себя. – Простите, что говорю как заезженная пластинка, но вы знаете, что я имею в виду.

– Вы верите, что ваш муж Джон Фарнли?

– Я это знаю.

– Откуда?

– Боюсь, это женская интуиция, – холодно произнесла Молли. – Но под этим я подразумеваю нечто разумное, нечто такое, что, меня во всяком случае, никогда не подводит. Я поняла это в тот момент, когда снова увидела его. Конечно, я хотела бы найти доказательства, но они должны быть неопровержимыми.

– Позвольте спросить, вы его любите?

На этот раз Молли покраснела под загаром, но вопрос восприняла по-своему:

– Ну, скажем, он мне нравится, если хотите.

– Именно. И-мен-но. Он вам нравится; он всегда, думаю, будет вам нравиться. Вы ладите и всегда будете прекрасно ладить. Но вы его не любите и никогда не любили. Вы любили меня. Вы, так сказать, влюбились в мое отражение из вашего детства, которое окружало обманщика, когда "я" вернулся домой.

– Господа, господа! – произнес несколько шокированный мистер Уэлкин, как церемониймейстер бурного банкета.

Брайан Пейдж с неприкрытым удивлением вступил в разговор, чтобы успокоить хозяина дома.

– Ну, так вы еще и психоаналитик, – сказал Пейдж. – Слушайте, Барроуз, что нам делать с этим цветком?

– Я знаю только, что нам предстоят довольно неловкие полчаса, – холодно ответил Барроуз. – А еще мы отклоняемся от темы.

– Вовсе нет, – заверил его истец, горящий искренним желанием понравиться. – Надеюсь, я не сказал ничего оскорбительного для кого-нибудь? Вам бы пожить в цирке; ваша кожа быстро бы задубела. Однако я обращаюсь к вам, сэр. – Он посмотрел на Пейджа. – Разве я не прав относительно этой леди? Можете возразить? Можете сказать, что, для того чтобы полюбить меня в детстве, она должна была быть постарше – в возрасте, скажем, Маделин Дейн. Таким было ваше возражение?

Молли засмеялась.

– Нет, – усмехнулся Пейдж. – Я не думал ни о подтверждении, ни о возражении. Я думал о вашей таинственной профессии.

– О моей профессии?

– Да, о редкой профессии, о которой вы упомянули и в которой вы преуспевали в цирке. Я не могу решить, кто же вы: предсказатель, психоаналитик, специалист по памяти, заклинатель или все это, вместе взятое? В вас есть задатки для всех этих профессий, и даже гораздо больше. Слишком уж вы напоминаете Мефистофеля из Кента. Вы не принадлежите этому миру? Вы почему-то все приводите в беспорядок, и у меня от вас болит шея.

Истец, похоже, был доволен.

– Правда? Вас всех нужно немного расшевелить, – заявил он. – Что же касается моей профессии, то во мне есть понемногу от каждой из них. Но самое главное, что я – Джон Фарнли.

Дверь в комнату открылась, и вошел Ноулз.

– К вам мистер Кеннет Марри, сэр, – доложил он.

Наступила пауза. Угасающий свет последних лучей солнца проник в комнату сквозь деревья и высокие окна. Он залил мрачную комнату спокойным, теплым светом, достаточно ярким, чтобы лица и фигуры стали отчетливо видимыми.

Сам Кеннет Марри в летних сумерках напоминал кого угодно. Это был высокий, худой, несколько неуклюжий человек, который, несмотря на первоклассный ум, никогда ни в чем не добивался особых успехов. Хотя ему было не больше пятидесяти лет, его светлые усы и борода, скорее напоминающие щетину, начали седеть. Он постарел, как и говорил Барроуз, похудел и помрачнел. Но многое все-таки осталось от его прежнего легкого, добродушного характера, и это стало заметно, когда он легкими шагами вошел в комнату. Прищуренные глаза выдавали в нем человека, привыкшего к горячему солнцу.

Войдя, он остановился и нахмурился, словно над загадкой. И к одному из оспаривающих свои права на поместье вернулись воспоминания о былых днях с прежними чувствами, с почти неистовой ожесточенностью по отношению к умершим людям; и все же Марри не выглядел ни на день старше, чем прежде.

Он рассматривал людей, собравшихся в комнате. Лицо его из хмурого стало насмешливым – вечный преподаватель, – а затем подозрительным. Марри направил свой взгляд в пространство между владельцем и истцом.

– Ну, юный Джонни? – произнес он.

Глава 5

На секунду оба участника спора замерли и замолчали. Сначала казалось, будто каждый ждет, что будет делать другой; затем каждый повел себя по-своему. Фарнли слегка дернул плечом, словно не хотел вступать в спор, но соизволил кивнуть, сделал приветливый жест и даже натянуто улыбнулся. Голос Марри звучал властно. Но истец, немного поколебавшись, решил поступить по-другому. Он заговорил очень дружелюбно.

– Добрый вечер, Марри, – сказал он, и Брайан Пейдж, знавший, как ученики ведут себя со своими бывшими преподавателями, вдруг почувствовал, что чаша весов опускается в сторону Фарнли.

Марри огляделся.

– Может быть… э… кто-нибудь представит меня, – приятным голосом произнес он.

Это сделал Фарнли, очнувшись от своей апатии. По молчаливому согласию Марри считался среди собравшихся «стариком», хотя он был намного моложе Уэлкина; в его манерах было что-то «стариковское», некая неуловимая значительность и уверенность. Он сел во главе стола, так что свет падал как раз на его спину, степенно надел очки в черепаховой оправе, сделавшие его похожим на сову, и оглядел присутствующих.

– Я бы никогда не узнал мисс Бишоп и мистера Барроуза, – продолжил он. – Мистера Уэлкина я едва знаю. Именно благодаря его великодушию я смог взять первый настоящий отпуск за долгое время.

Уэлкин, явно польщенный, решил, что пора брать дело в свои руки и переходить к главному.

– Именно. Итак, мистер Марри, мой клиент…

– Ах нет, нет, нет, – несколько раздраженно остановил его Марри. – Позвольте мне передохнуть и «сказать слово», как любил выражаться старый сэр Дадли. – Казалось, он действительно хотел передохнуть, потому что несколько раз глубоко вздохнул, оглядел комнату, а потом обоих соперников. – Однако должен заметить, вы оба, похоже, попали в очень неприятную ситуацию. Дело ведь не стало достоянием гласности?

– Не стало, – подтвердил Барроуз. – А вы, конечно, ничего об этом не рассказывали?

Марри нахмурился:

– Должен признать свою вину. Я упомянул об этом одному человеку. Но когда вы услышите имя этого человека, я не думаю, что вы станете возражать. Это мой старый друг, доктор Гидеон Фелл, в прошлом такой же школьный учитель, как и я. Вы, наверное, слышали, что он связан с сыскной работой? Я встретил его в Лондоне. И я… э… упоминаю об этом, чтобы предупредить вас. – Несмотря на внешнее добродушие Марри, взгляд его прищуренных серых глаз стал проницательным, жестким и подозрительным. – Возможно, доктор Фелл сам скоро будет здесь. Вы знаете, что, кроме меня, в «Быке и мяснике» остановился еще один человек и он имеет опыт сыскной работы?