Что ж, тогда я покажу им, что я лучшая мау. Они хотят танца? Будет танец. Музыка барабанов донеслась из палатки. Кто-то играл. Вот оно. Нагилы лучшие танцоры. Ланда учила меня этому мастерству с рождения. Я знала, что не умею так виртуозно. Мама говорила, что танцую я по-своему. Такое понравится только похотливому войску шантаи. А мне это и нужно, и будь что будет!
Я выхватила веревку из рук Дирама. Войско напряглось, но Кирон жестом велел не лезть. Я стянула с шеи удавку и подошла к костру. Чувствовала, как огонь греет меня сзади, но отходить некуда. Шантаи и кармусы столпились. А я смотрела только в глаза правителя, не отрываясь. Они больше меня не пугали. После скумы казались разноцветным маревом.
Я прикрыла веки, скинула с себя плащ, оставаясь в платье, которое сшила Ланда для жизни с Дирамом. Взъерошила волосы. Они упали на плечи кудрями. Ланда учила, что в танце надо выбрать точку, в которую ты смотришь, для нее танцуешь. И я выбрала. Кирон сидел в центре. Я смотрела на его маску, думая о том, что под ней спрятано.
Первое движение и платье заструилось по телу. Я выгнулась и опустилась вперед, будто в поклоне, а потом резко развернулась спиной к правителю и Дираму. Закружилась в танце на месте и снова посмотрела на Кирона. Сейчас его зрачки были расширены и не выражали злости, не вертелся цвет глаз центрифугой. Я не знала, что это значит, но продолжала танцевать. Изгибалась всем телом. Старалась. Под стук барабанов. Попадала в ритм.
Воины встали с мест, подтанцовывая мне. Казалось, я заслужила всеобщее внимание, но не радовалась. Вмиг пожалела, что блеснула талантом. Войско встрепенулось. Шантаи и выжившие кармусы окружали. Их похотливые взгляды вгоняли в скорлупу страха. Я отступила назад и наткнулась на крепкую спину одного из шантаи. Он прижал меня к себе и схватил за талию, спуская руки ниже.
– Убрать руки! – закричал Кирон.
Его приказ был услышан. Воин отпустил меня. Дирам подбежал и завел меня за спину, вроде на нас нападали враги. С чего такой благородный жест?
– Отойди от мау, – прошипел Кирон.
Альва не решался сойти с места, но новый крик правителя заставил его прогнуться.
Кирон одной рукой сгреб меня в охапку, посмотрел в глаза и взял на руки. Я не знала, куда он меня тащит. Наверное, в палатку. Овладеет до смерти и выбросит. Что мне оставалось? Я в агонии страха выкрикнула:
– Дирам! Помоги! Прошу! Дирам!
Кирон остановился и посмотрел на советника.
– Она моя, – прошептал альва.
Войско наблюдало за сценой с упоением.
– Твоя? С чего ты взял?
Кирон поставил меня на землю и схватил за руку. Подтолкнул вперед.
– Твоя мау, Дирам?! – гортанный голос правителя разносился по поляне.
– Моя! – Закричал альва и схватился за ножны. Его гордый белый стран освещался заревом костра. Такой утонченный и благородный. Полная противоположность дикому и необузданному Кирону. Как они могли подружиться? Не зря альвы и шантаи воевали. Две противоположные расы. Даже внешне. Утонченные альвы не способны на жестокость. Сущность Дирама видна. Я не знаю, как он умудрялся ее скрывать все эти годы.
– Так возьми ее!
Кирон схватил меня за шею и подставил Дираму.
– Берешь?
Альва отступил на шаг, показывая свою слабость. На кого я надеялась? Советник печется только о своей шкуре. Я для него расходный материал. Не стою гладкой шкуры альвы!
– Возьми, Дирам, ты же хотел, – подначивал Кирон, все крепче и больнее сжимая мое горло.
– Разве я могу? – склонился перед правителем альва.
– На пире можешь. Тот, кто победит в боях, берет любую мою мау.
– Я не буду с тобой сражаться, – отрезал Дирам.
– Даже за нее?
Советник сжимал кулаки до дрожи.
– Давай так, дорогой мой друг, мы доставим эту мау до Маскулайна в целости. Я ее не трону. Во время пира ты вызовешь меня на бой. Победивший, овладеет мау.
Я округлила глаза.
– На чем сразимся? – Прошипел Дирам.
– А на чем ты хочешь?
– Луки.
– Согласен. Но есть условие…
– Какое?
– Говоришь кто она. Мне нужна раса.
– Тогда боя не будет. Никто не знает ее расы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кирон схватил меня за талию и прижал к себе. Я почувствовала мускусный запах и замерла. Он прижал меня к себе так сильно, что я кожей ощутила рельеф его тела. Всмотрелась в разноцветные глаза, пытаясь уловить уродство, о котором все говорили. Не получалось. Снова он казался идеальным и властным. Ветер скинул с него капюшон, оголяя голову с короткой стрижкой черных волос. Они стояли торчком, придавая его образу безумие. Обычно у всех шантаи были длинные волосы. Почему у Кирона другие? Это связано с его страшным лицом?
Я фантазировала. Представляла, что он снимает маску и я плачу от страха. Он так уродлив! Такой гадкий! Страшный!
– Не хочешь биться? Значит, отдаешь. Отдаешь?
Я посмотрела на Дирама с надеждой. Я просила внутри себя, чтобы не отдавал. Не услышал.
– Забирай.
– Твое слово многое для меня значит, друг. Я оставлю на ней свою метку. Отныне она моя мау!
Я сумела вырваться из рук правителя и бросилась к ногам Дирама.
– Не отдавай меня! – Взмолилась я.
Смотрела в его красные глаза, просила о пощаде, а он отвернулся. Отошел на шаг.
– Не отдавай меня ему! Умоляю, Дирам!
Я ползала перед советником на коленях, а альва смотрел на реакцию остальных. Откинул меня концом сапога и приказал не рыпаться. Я упала на грязную землю в своем платье, что так бережно шила Ланда и разрыдалась в голос. Этот жест показался мне таким ужасным! Я предана, разбита, опорочена.
В безумной агонии несправедливости я решила найти ее в правителе. Поднялась с колен, повернулась к Кирону и отвесила поклон.
– Правитель, прошу смиловаться. Не отдавать войску.
Слезы катились по щекам. Я видела, как они падают на землю, но не решалась посмотреть на Кирона.
– Мау не имеет право выбора.
– Нирель, – протянула я, не поднимая головы.
– Что ты сказала? – повысил голос Кирон.
– Меня зовут Нирель.
Правитель схватил меня за волосы и запрокинул голову назад. Припал маской к шее и прошептал:
– Значит так, Нирель, кем бы ты ни была, не имеешь право называть свое имя. А тем более о чем-то просить. Я обещал, что доставлю тебя во дворец живой и невредимой и сдержу обещание. Вот и все! Не пытайся меня разжалобить. Я не знаю, что такое жалость к мау!
Глава 6
Кирон
Звенящий звук камня, соприкасающегося с металлом моего меча заглушал рыдания дерзкой мау. Я привязал ее к столбу у своей палатки перед началом бури. Пусть охладится. Ни одна грязная мау не позволяла себе без страха заглядывать в глаза правителя. Они трепетали, боялись ступить не в ту сторону, качнуть головой или слишком громко дышать. А эта посмела просить меня о милости! Я мать родную не помиловал! От такой наглости я на мгновение даже потерялся. А во всем виноват Дирам. Друг с самого детства не вложил этой мау в голову законы империи. Прятал от посторонних мужчин. Слишком хорошо к ней относился. В итоге и получается нечто подобное. Не зря же я писал законы. Мау должны знать свое место, иначе сядут на голову. С жалости все и начинается.
За такое пренебрежение законом Дирам поплатиться по приезду в Маскулайн. Я выбью из него привязанность к этой мау. Нельзя допускать даже намека на теплые чувства к этим отродьям, иначе империя падет, и презренные альвы подчинят ее своим законам. Начнется беспредел, который царил в давние времена в Оливиуме. Я хорошо помню те века, когда у власти стояла моя мать. Мразь, ненавидящая свое дитя. Она потеряла массу земель из-за любви к альве. Но я восстановил справедливость. Вернул большую часть земель обратно. И собираюсь завоевать весь Оливиум. Альвы будут подчиняться мне! Но в последнее время их сила резко растет. Я никак не могу понять причины. У них постоянно появляется новое оружие против шантаи. Кто делает его? Мои шпионы еще не возвращались живыми с разведки. Пленные альвы ничего не знают, иначе рассказали бы все, как на духу. Но мы ловили мелких сошек. Нужна рыба покрупнее. Приближенный правителя Криелти Аскорна. Я послал за ним лучших воинов, но вестей нет. Остается гадать, а этого я делать не люблю. Чувствую себя беспомощным. Если так пойдет и дальше, моя власть пошатнется.