Читать интересную книгу Петля Реки Времени - Алексей Дубнов

   ***

   - Лучше бы поплыл я. - Игорь нервно ерзал на раскладном стульчике возле импровизированного столика из рюкзаков и посматривал на противоположный берег. - Ожидание в бездействии - кошмар.

   Сергей ничего не ответил и налил по стопке. Не дождавшись друзей, они все же решили поесть ухи и хлопнуть по паре рюмок.

   - Ладно, думаю, все будет хорошо. Давай хряпнем за успех нашего сплава.

   Ребята подняли походные латунные стопки, чокнулись, выпили. Игорь зачерпнул из миски полную ложку, поднес ко рту, втянул ноздрями дурманящий запах наваристой ухи, подул, открыл рот и тут его словно обухом по голове садануло, - безмятежную, распаренную тишину разорвал звук автоматной очереди. Стреляли на противоположном берегу. Примерно там, где утром высадились Генка с Лешкой. Игорь бросил ложку и резко вскочил. Сергей, коротко матюгнувшись, кинулся к палатке, где лежал бинокль.

   ***

   За несколько минут до того как Полковник и Писатель сели за уху, Гек и Алекс закончили короткий привал, перекинули через плечи как шинели-скатки автомобильные камеры, которыми Николай Иванович снабдил путешественников, и двинулись сквозь лес по тропинке. Ее, по описанию старика, они отыскали в лесу довольно быстро.

   - Вон уже вода видна. - Алексей оглянулся на шедшего сзади Генку и ускорил шаг. - Я уже чую запах ухи.

   - Хальт! Хенде хох! - кто-то гортанно гавкнул сзади. Денисова мгновенно пробили размером со спелый виноград мурашки, - голос был явно не Генкин. Лязг затвора также не предвещал ничего хорошего. Он медленно повернулся. Перед ребятами на расстоянии пяти-семи шагов стояли офицер в полевой эсэсовской форме (парни поняли это по черным с двумя молниями петлицам) и два автоматчика по бокам. Холодная вороненая сталь МР-40, которые в простонародье почему-то ошибочно называли "шмайсерами", зловеще поблескивала в пробивающихся сквозь листву солнечных лучах. Из дул, направленных ребятам в грудь, веяло смертельной тоской.

   - Мужики, вы чего тут, кино снимаете что ли? - начал Генка и сделал шаг навстречу эсэсовцам. Один из автоматов харкнул порцией свинца. По перепонкам ударила оглушающая дробь. Крошка скошенных веток и листьев легла на волосы и плечи оторопевших друзей. Рефлекс, и в долю секунды морды оказались на земле во мху, руки прикрыли головы. Как будто это могло защитить от пуль. Полупустая пачка "Marlboro" с подаренной братом зажигалкой внутри отлетела в кусты.

   - Вы что творите? Мы... - Алексей попытался приподняться на локтях. Но резкий удар сапогом в правое подреберье, пронзившая внутренности, словно шилом, боль и звездный хоровод в глазах отбили у него охоту к дальнейшему вербальному общению. Эсэсовцы, или кто они там были, напротив, решили высказаться:

   - Ауфштейн, кертмахен! Шнель, Иван!

   - Яволь, Фриц! - попытался пошутить Генка, принимая все происходящее за какой-то спектакль абсурда. И поплатился ударом сверху по почке. Этот весьма ощутимый аргумент людей в эсэсовской форме и, главное, оружие с боевыми патронами заставили мужиков быть более послушными.

   Впрочем, Алексей не удержался и вполголоса, чтобы его не слышали недружелюбные военные, пробормотал:

   - Мало вам наваляли в сорок пятом.

   - Швайген! Форвартс! Ком! Ком!

   - Ну, это понятно! Еще "лос, лос" не хватает.

   ***

   Для хозяйничающих на острове ребят автоматная очередь явилась полной неожиданностью. Поскольку оттуда коса не просматривалась, Глебов пригнулся и ломанулся сквозь кусты, к тому месту, откуда можно было разглядеть мост. Полковник, было, двинулся за ним.

   - Стой здесь! - неожиданно твердо для самого себя произнес Глебыч. - Сначала я посмотрю, что там.

   Отсутствовал Сергей недолго.

   -Ты не поверишь!!! Немцы со своими пулеметами на месте!!! Мост опять с вышками цел и невредим. Хотя этого не может быть, потому что, как ты сам прекрасно понимаешь, не может быть никогда. На, - сказал Глебов протягивая Игорю бинокль, - хочешь сползай, сам посмотри.

   - Значит та очередь на берегу...- Игорь машинально взял бинокль и пополз убеждаться, что друг не разыгрывает его. Когда Полковник вернулся, на нем лица не было.

   - Рано выводы делать. - Сергей покачал головой. - Может быть, они в воздух стреляли... Да и не факт, что по нашим. Скорее всего, парни где-нибудь спрятались и ждут темноты, чтобы переправиться к нам. - Голос Сержа звучал не убедительно.

   - А если нет? Короче, надо плыть. - Казалось, Игорь принял решение. - Если прямо сейчас не поплывем, я с ума сойду.

   - А я сойду с ума от того, что происходит: то в жопу хомячка, то из жопы хомячка, в смысле - то фрицы есть, то нет, то опять появились.

   Секунду помолчали. Потом Сергей положил руку на плечо понурившегося друга.

   - Естественно, мы поплывем. Вопроса нет, и поплывем вместе! Но только не сейчас, а вечером, когда стемнеет.

   - Блин! Сейчас! - Игорь не мог успокоиться. И Серега его понимал, как всегда понимал друзей, с которыми съел ни один пуд соли. Вообще, все четверо были настолько крепко спаяны, настолько близко знали друг друга, кто чем дышит, кто куда смотрит, к чему привязан, настолько тонко чувствовали желания и душевные порывы каждого, что, порой, не нужно было слов. Но сейчас Игорь, практически всегда хладнокровный и не поддающийся панике, из-за беспокойства о брате был не в состоянии здраво мыслить. Поэтому Сергей терпеливо, спокойным тоном, как расстроенному ребенку начал объяснять:

   - Понимаешь, старик, сейчас нас наверняка заметят и с моста и, когда появимся из-за излучины, с косы. Выловят подсачиками или нашпигуют свинцовыми грузилами так, что мы приобретем отрицательную плавучесть.

   - Что делать?! Что делать?! Надо продумать план действий! - не унимался Игорь.

   - Какой план? Его составляют, когда имеют хоть какие-то данные. А нам неизвестно, что произошло, куда идти, где искать.

   - Русский народ не имеет плана действий. Он всем страшен своей импровизацией. И потом, не сидеть же просто так, надо что-то предпринимать! - Игорь все же взял себя в руки.

   - Паковать герметично вещи, для заплыва. Надо продумать, что взять, как это компактно разместить в пакетах.

   ***

   Что чувствует человек, когда на него направлено дуло автомата? Да, вообще, любое боевое оружие. Даже обычный кухонный нож. Когда он точно знает, что в магазине и в патроннике не пластмассовые шарики. Скорее всего, он либо впадает в ступор, либо паника заставляет поступать неадекватно, лихорадочно дергаться и суетиться, что раздражает вооруженного. Либо человек начинает судорожно соображать и искать выход из сложившейся ситуации. Бывает, что особо впечатлительные натуры обделываются. И за эту психосоматическую реакцию бедолаг нельзя винить а, тем более, смеяться. Бывает наоборот, человек собирается и мобилизуется. Все зависит от склада нервной системы и психического состояния, эмоциональной закалки и, возможно, еще от жизненного опыта. А он подсказывал сейчас Геку и Алексу, что, если их не прикончили сразу, то какое-то время удастся пожить. Значит, есть еще, пусть и небольшой, но все же шанс на спасение. Поэтому непроизвольная дефекация ребятам не грозила.

   - Гек, как ты думаешь, наши слышали выстрелы? - спросил Денисов.

   - Стилшвайген! - Офицер угрожающе повел "вальтером" и, указал направление в сторону опушки леса:

   - Ауфмарширен! Ком! Шнель! Флинк!

   - Кажется, нас ненавязчиво приглашают прогуляться в ту сторону. - Генка указал рукой в направлении опушки. - Смотри, там за деревьями грузовик. Нас куда-то повезут.

   Мысли в голове Денисова прыгали словно бешеные обезьяны в клетке. Он редко, когда был чем-то испуган или выходил из себя (боевые искусства и психологический аутотренинг приучили не бояться ни соперников на ринге, ни хулиганов на улице, воспитали в нем невозмутимость и философское отношение к негативу), но невероятность и, в то же время, реальность происходящего, возможный очень-очень нехороший исход всей этой истории вызывал сейчас непроизвольную внутреннюю дрожь. Сказывалось длительное отсутствие настоящего стресса и опасности. А еще, пока шли к машине, иглой прошивала мозг тревожная мысль:

   "Как там семья? Кто позаботится о жене и детях? Если они у меня, конечно, есть".

   Внутреннее состояние Николишина было не лучше. Он вспомнил Толстовского Петю Ростова. "Неужели меня, того, которого все любят, вот сейчас не станет..." Да, сознание никогда не смирится с фактом исчезновения самого себя.

   Когда подошли к опушке и увидели грузовой камуфлированный "Опель", голос Денисова прозвучал нетвердо:

   - Происходит что-то запредельно нереальное. Может быть, это все-таки розыгрыш? Жестокий, но розыгрыш? Помнишь, у Пельша были фантастические разводки.