приморские города Сирии, Финикии, Палестины и Египта; здесь укрывался персидский флот, отсюда открывались торговые пути и стекались богатства в казну персидского царя. Александр здесь, как и везде, побеждал не только силой оружия, но и своей умной политикой. Так, греческим поселенцам Малой Азии он обещал свободное управление; евреям Палестины и египтянам обещал свободно отправлять богослужение».[31]
Через некоторое время Дарий прислал к Александру послов с предложением заключить мир. Он был готов выдать за македонского царя одну из своих дочерей, Статиру, и уступить земли «от Геллеспонта до Галиса», то есть западную половину Малой Азии. Но предложение Дария было отвергнуто, и Александр, продемонстрировав таким образом свое стремление завоевать всю Персию, продолжил движение на юг.
Там, на юге, оставался неподчиненным только Египет. Местное население ненавидело персов, Александр был там встречен как освободитель, и его немедленно провозгласили фараоном. Задержавшись в Египте на шесть месяцев, он основал в устье Нила город Александрию, и тот вскоре стал одним из главных культурных центров Древнего мира и крупнейшим городом Египта.
В мае 331 года до н. э. Александр двинулся на северо-восток, в сторону Месопотамии, где Дарий в это время собрал новую армию. В июле македоняне перешли Евфрат, а в сентябре – Тигр. Очередная битва, которая решила судьбу Персии, произошла 1 октября при Гавгамелах, недалеко от Ниневии (сейчас это северо-запад Иракского Курдистана). В ней Александру противостояло, как утверждается в некоторых источниках, около миллиона человек. Пусть эта цифра и излишне преувеличена, но македонян-то было всего около 50 000 человек. Тем не менее Дарий вновь был разбит и вновь бежал с поля боя.
Перед сражением македонские полководцы советовали Александру напасть на персов ночью. Их устрашала сила врагов, которых было настолько больше.
– Нет, – отвечал Александр, – я не хочу красть победу.
И приказал устроить укрепленный лагерь. Дав войскам отдых, он оставил в лагере всех больных, все лишние тяжести и на пятые сутки выступил налегке. Персы расположились на открытой равнине, в сомкнутом строю. Пехоту прикрывала кавалерия, впереди кавалерии стояло 200 боевых колесниц. Перед Дарием стояли ряды слонов, сзади – горские стрелки, а по обе стороны – наемники.
Александр осмотрел расположение неприятеля и лег спать. На рассвете храбрый Парменион в тревоге прибежал к царскому шатру.
– Ты спишь, точно уже одержал победу!
Македонская армия стояла в две линии, и Александр напал на центр персидской армии. Его фаланга опрокинула неприятеля.
Древнегреческий историк Флавий Арриан описывает это сражение так:
«Когда находившаяся при Александре конница и он сам стали храбро наступать, расталкивая и поражая персов копьями в лицо, когда тотчас за ними и македонская фаланга, вооруженная вселявшими страх сариссами, сомкнутыми рядами напала на персов и когда все ужасы, которые Дарий давно уже со страхом рисовал себе, предстали перед ним, он первый поворотил назад и предался бегству».[32]
Побежал Дарий, за ним весь центр его войска, исключая наемную пехоту, которая почти вся полегла на месте. Но во время движения македонской фаланги персидская конница успела прорваться к македонскому лагерю, изрубила находившихся там и принялась за грабеж. Тогда вторая линия Александра повернула свой фронт назад и ударила эту конницу с тыла.
После этого началось преследование персидской армии, и Александр на другой день занял город Арбеллу со всеми его сокровищами и царским оружием.
Затем он двинул свою армию к границам старой Персии и на десятый день торжественно вступил в древнюю столицу персидских царей Персеполь.
После этого сатрапы (наместники) Дария потеряли веру в него и готовы были переходить на службу к Александру, а основные центры Персидской державы оказались беззащитны. В конце 331 года до н. э. македоняне без боя заняли Вавилон, жители которого встретили Александра как освободителя и провозгласили своим монархом – «царем четырех сторон света».
В апреле 330 года до н. э. Александр двинулся в Мидию, где Дарий вновь попытался собрать новую армию, но не получил ожидаемую помощь от скифов и в очередной раз бежал в Бактрию, где был убит своим сатрапом Бессом. Со своей стороны, Александр, найдя тело Дария, проникся сочувствием к погибшему врагу. Он подошел к телу Дария, снял с себя плащ и накрыл им труп царя. После он оказал мертвому противнику царские почести.
* * *
В 330 году до н. э., оказавшись в Мидии, Александр отпустил домой воинские контингенты, предоставленные ему греками. Это означало, что война, начатая для отмщения персам за былые обиды, окончена и начинается личная война Александра за власть над Азией.
И надо сказать, что Александр не просто называл себя «царем Азии». Он им был. Более того, он стал одним из наиболее узнаваемых, если не самым узнаваемым историческим персонажем во всей всемирной истории. Понятно, что этот образ гениального полководца и завоевателя формировался на протяжении многих столетий, и от каждой эпохи он вобрал в себя все самое героическое, все самое позитивное и именно таким дошел до наших дней.
Да, так называемая вторичная историческая традиция (настоящих серьезных первоисточников, как и в случае с Троянской войной, тут нет) утверждает, что Александр был великим завоевателем и он совершил сумасшедший поход на восток, завоевав грозную Персидскую империю. Но после смерти Дария он вдруг перестал смотреть на персов как на покоренный народ и попытался править ими, как их прежние цари. Он решил уравнять побежденных с победителями, соединить их обычаи в единое целое. Александр окружил себя персидскими вельможами, начал носить восточные одежды, завел гарем из множества наложниц и т. п. И многие его боевые товарищи, привыкшие к простоте нравов, не смогли с этим смириться.
Плюс армия Александра смертельно устала. Солдаты хотели вернуться домой и не разделяли желания своего царя стать господином всего мира, и с конца 330 года до н. э. их недовольство начало выходить наружу. И теперь «его люди следовали на ним уже без того радостного обожания, которое испытывали раньше».[33]
Характерный пример. Однажды на веселом пиру Клит – тот самый, который спас Александра в битве при Гранике, – охмелел и в самых нелестных словах стал упрекать его в потворстве персам, а вот покойного царя Филиппа восхвалял выше всякой меры. В ответ Александр вырвал у стражника копье и метнул его в Клита. Тот упал мертвым. Но едва случилось это несчастье, как Александр опомнился и, припав к груди своего поверженного товарища, зарыдал как ребенок. Три дня он лежал без пищи и все звал: «Клит! Клит!» И лишь с огромным трудом удалось его утешить и вызвать к войску.
Но Александр упорно двигался на восток. Он покорил Согдиану – древнюю область в восточном междуречье Окса (Амударьи) и Яксарта (Сырдарьи). Он женился на Роксане, дочери местного вельможи, и укрепил союз с согдийской