Читать интересную книгу Надежда в тумане - Владимир Иванов

– А ты, я смотрю, твердо смотришь на жизнь – улыбнувшись, сказал Сергей – мне это нравится. И с кофе я тебя понимаю, сам это чувствую. Каждый глоток имеет свой аромат и это то, что нужно…

– Этим и занимаются Следопыты в дозорах? – улыбнувшись в ответ, спросил Дмитрий – говорят о прекрасных вещах, как мы с вами, чтобы разогнать эту серость вокруг?

– И об этом тоже – ответил Сергей – а вообще, у нас все проще, чем многие думают. Например, мы называем на «вы» только самых высших начальников. Мы все-таки жизни друг другу регулярно спасаем, глупо относиться как-то по-особенному к отдельным людям. Я думаю и в нашем отряде здесь мы уже притерлись, пора вводить это правило. Давай начнем с тебя, Дмитрий Истомин. Я впервые за долгое время встретил человека, с которым интересно поговорить о нашей серой жизни.

– Да, ты тоже оказался больше чем простым военным, Сергей —сказал Дмитрий. На «ты» он перешел легко и непринужденно, как будто давно ждал этого – ты знаешь, я еще и о музыке с тобой поговорить могу. Например, ты знаешь такое старое понятие, как блюз?

– Конечно – Сергей заинтересованно кивнул – недавно я купил одну пластинку…

– Так ты слушаешь еще со старых пластинок? – изумленно вскинул глаза Истомин – я думал, нас уже не осталось!

– Видишь, ты не одинок – снова улыбнулся Сергей. Общение нравилось ему все больше и больше – так вот, это был один блюзмен, который…

С этой ночи они прониклись приязнью друг к другу. После того как обстановка вокруг Города нормализовалась, боевые части были отозваны. С ними ушли и Следопыты, но некоторые были оставлены в гарнизоне для завершения обучения тех новобранцев, которые хотели вступить в Армию Государства и Органы Правопорядка. Сергей согласился остаться еще на несколько месяцев, чтобы довести свой отряд до выпуска. Дмитрий после окончания обязательной службы заявил, что она более его не привлекает и отправился в «свободное плавание». По образованию он был программистом, и подался в свою отрасль, которая позволяла ему не только работать, но заниматься интересными именно для него делами. Он оказался неплохим музыкантом и часто выступал в самых различных заведениях, предпочитая ночные бары так как «ночью и ноты звучат по-другому». Иногда в такие места он наведывался с Сергеем, где они разговаривали о жизни за полночь, обсуждая проблемы, мир, жизнь. Одним словом, когда Сергею пришла пора уезжать, они расстались уже лучшими друзьями.

С тех пор прошло восемь лет. Дмитрий мало изменился. По дороге в его скромную квартиру в центре города он рассказывал Сергею о своей жизни: он все такой же программист, но рангом выше: сейчас он проектирует системы частичного искусственного интеллекта, способные развиваться и совершенствоваться, но только в своей области. К примеру, система, над которой он работал сейчас, самообучалась и уже сама, исходя из своего опыта работы предлагая различные идеи совершенствования производства, проводя расчеты вдвое быстрее человека. Это в перспективе позволило бы ускорить научный прогресс и реализовывать более смелые проекты. Люди бы все меньше занимались расчетами и какими-либо прикладными разработками, что позволило бы сосредоточиться на более фундаментальных вещах. К сожалению, такие системы пока еще были далеки от совершенства. А еще он все также играет в барах, у него даже есть собственный квартет, с которым они играют свои композиции и многие песни старых музыкантов. У него появилась девушка, она очень хорошенькая, работает в городской администрации и волшебно играет на фортепиано…

На словах о фортепиано Дмитрий закрыл дверь своей квартиры и прямо с порога сказал:

– Все, болтовня кончилась. Системы, которые я разрабатываю, частично секретны. Поэтому мне разрешили защитить мою квартиру от прослушивания. Я модифицировал стандартную защиту, поэтому даже Государство меня слышит только тогда, когда я хочу – он прошел мимо Сергея на кухню и с грохотом отодвинул два стула от стола – садись – прошел к небольшому бару, достал бутылку виски, два бокала и поставил все это на стол. – ну же – сказал он неподвижно стоящему в коридоре Сергею – я уверен, разговор у нас будет долгим и интересным. Я не видел тебя три года, с тех пор как произошло что-то, о чем я до сих пор не знаю. И знаешь, твое «все нормально» по электронной почте, абсолютно не удовлетворяло мое любопытство. А тут ты сваливаешься как снег на голову, утверждая, что ты в отставке. Так что давай, бросай вещи, садись и рассказывай.

– Ты все такой же взбалмошный – слабо улыбнувшись, сказал Сергей. Увидев взгляд Дмитрия, в котором читались одновременно злость и беспокойство за друга, он поспешно бросил сумку на пол, повесил куртку на крючок, зашел на кухню и сел на стул. Дмитрий разлил напиток по бокалам, сел напротив и молча протянул один Сергею. Они также молча чокнулись и выпили. Некоторое время помолчали просто глядя друг на друга. Потом Сергей произнес:

– С какого момента мне начать? Что я вообще тебе рассказал, а чего нет?

– Ты знаешь ты мне рассказал… ммм… Ничего. Я думал, ты уже обо мне забыл – в голосе Истомина был слышен неприкрытый сарказм – последние три года ты меня поздравляешь с праздниками и извиняешься, что не можешь ничего рассказать о том, что с тобой там происходит. И все. Последнее развернутое сообщение было о том, что ты уходишь на какое-то очень важное задание. И все.

– Мда, рассказ будет длинный… – задумчиво сказал Сергей – я постараюсь его сократить, чтобы мы тут не сидели до завтрашнего дня. Наливай, наверное, еще и не перебивай, все вопросы в конце, мне тяжело обо все этом рассказывать….

…Снова задание и снова ничего необычного. Нашу группу, трех Следопытов отправили вместе с отрядом солдат зачищать район в отдаленном Городе-12 (ты, наверное, даже не знаешь, где это). Это один из тех Городов, где люди жить не смогли, но остались важные ресурсы и производственные мощности, и рабочие трудятся вахтово, по месяцу. Такие Города разрушены, у них нет оборонительных барьеров, и рабочих и военных туда забрасывают вертолетами на специально укрепленные площадки. Сами объекты располагаются в подземных бункерах, так что безопасность максимальная. В случае ЧП, двери в бункеры закрываются и сверху проникнуть в него практически невозможно. То же самое происходит, если внутри бункера находится что-то такое, что необходимо запереть. Тогда двери удаленно блокируются снаружи и выбраться из него также невозможно. Мы прибыли как раз к такому.

Информации было, как всегда, минимум. Внутри находились лаборатории, относящиеся к ближайшей Фабрике Кислорода, и там занимались поисками новых биологических способов производства газа. Что-то там пошло не так и персонал начал сходить с ума. Всех необходимо зачистить, проверить пригодность лаборатории к дальнейшему использованию, выживших и невредимых вытащить и доставить к начальству. О том, что выжившие были, говорил сигнал бедствия, отправленный из дополнительно защищенной части лаборатории. Словом, все было предельно ясно, мы делали и не такое.

Высадившись, мы поделили солдат на три группы, во главе каждой из которых был кто-то из нас. Одна группа, под командованием капитана Йоко (я тебе как-то рассказывал о нем, он тот, который безжалостно относится ко всему, что отклоняется от биологической нормы) должна была зачистить нижние этажи бункера, где располагались отсеки для опытов. Там должно было быть наибольшее количество персонала, который попал под неизвестное воздействие. Вторая группа, под командованием также капитана Джонсона, зачищала верхние уровни и собирала выживших и оставшуюся информацию. Моя группа, как старшего, проникала в защищенную часть бункера и разыскивала выживших, среди которых должно было быть руководство лаборатории.

Заходили в бункер мы все вместе. У входа, как ни странно, нам никто не встретился, зато после спуска на второй уровень (всего их, кстати, было девять, три верхних – жилых, четвертый и пятый – административные, усиленно защищенные, с пятого по девятый – исследовательские) начались проблемы – мы встретили персонал. Уровни бункера соединял лифт (естественно, не работавший), и широкая лестница, по которой вполне могли разъехаться две большие телеги. Она была слабо подсвечена красным аварийным светом. Нас было в общем двадцать один человек и единичные противники нас не пугали, но к виду людей, прошедших биологический ад, невозможно привыкнуть. На каждом пролете нас встречал персонал в разодранной рабочей одежде или лабораторных халатах, на лицах этих людей застыло выражение ужаса вперемешку со злобой, сложившееся в причудливую неподвижную маску. Они брели наверх, с рычанием бросались на нас и успокаивались только после того, как автоматные очереди разрывали их на неподвижные части. Если они падали, то ползли в нашу сторону с глухими хрипами, подтягиваясь бессильными руками, а если нечем уже было двигать, то пытались катиться, раскачиваясь лежа на полу. И это было ужасное зрелище даже для нас, Следопытов, видевших и не такие ужасы. Но Существа снаружи – это совсем не то же самое, поверь мне. Они там уже потеряли или никогда не имели человеческий облик. А вот обезображенные вчерашние люди – это совсем другое. Невольно думаешь – а нужно ли убивать? Может опять поспешили и им можно помочь? Но у Государства опять нет времени…