— Лили, — шепчет брат. Он так близко. Так опасно близко, что мурашки бегут по коже. — Скажи мне… — его дыхание касается моих губ, а голубые глаза пристально всматриваются в мое лицо. — Чего ты добиваешься?
— Ничего, — отвечаю и пытаюсь отвернуть лицо. Но в это же мгновение его рука берет меня за подбородок и разворачивает обратно.
Сглатываю. От волнения меня начинает бросать то в жар, то в холод. Я бесполезно пытаюсь оттолкнуть его.
— Ничего от тебя не хочу. Ненавижу тебя, — шиплю ему прямо в лицо, а сама готова сознание потерять от его этих касаний.
— Знаю. Я тебя тоже, — теплое дыхание на моих губах и… мягкий влажный поцелуй, который подчиняет меня и дурманит как наркотик.
Я прикрываю глаза, кладу руки ему на плечи и отдаюсь полностью во власть этому мужчине. Не знаю, сколько прошло времени до того, как он смог наконец оторваться от меня. Это было волнующе. Нежно. Словно сон. Меня еще никто и никогда так не целовал. Это было впервые. Но… Но сказки не получилось и реальность ударила еще больнее и сильней.
— Ненавижу, — Паоло повторяет это еще раз, а меня начинают душить слезы. — Лили, неужели ты и вправду могла себе такое нафантазировать? — Слышу в его голосе насмешку.
— Ты… — хочу сказать ему в ответ какую-то гадость, но слова осколками застревают в горле. Слезы уже во всю бегут по щекам.
— Никогда не фантазируй, насчет отношений между нами, — эту фразу он практически выплевывает мне в лицо. Так же резко отпускает меня и выходит из комнаты. А я молча сползаю по стене.
5
Паоло
Выхожу из ее комнаты и возвращаюсь к своей девушке. Я — урод! Настоящий моральный урод. И чертов извращенец. Хочется пойти и застрелиться. Беру со стола бутылку и наливаю себе полный стакан виски. Делаю несколько больших глотков. Внутри все жжет. Там наверху я оставил обиженную на меня девушку. Девушку, на которую у меня поднимается только от одной мысли о ней. Сегодня я убедился, что чувства Лили очень далеки от родственных. И как только я это понял, внутри меня что-то треснуло. Надломилось. Какой-то невидимый стержень. Программа дала сбой.
— Паоло, смотри, оно почти высохло, — Дженис подходит ко мне и показывает на светло пятно.
— Ага. Хорошо, — отворачиваюсь и делаю еще несколько глотков.
— Все нормально? — Она нежно касается моей руки.
— Нормально, — коротко отвечаю и чувствую себя еще большим ублюдком. Теперь еще и перед ней. И все что приходит мне в голову, так это идея избавиться от нее сейчас. Мне надо побыть одному и подумать. — Дженис, у меня возникли неотложные дела…
— Но, сейчас же сочельник, — обижено поднимает на меня свои серые глаза.
— У меня дела. Я порошу кого-то из охраны отвезти тебя домой.
— Паоло, — она хочется запротестовать, но я пресекаю эту попытку и прикладываю указательный палец к ее губам.
— Ты едешь домой, — нахожу охранника с правами и передаю Дженис из рук в руки, а сам мыслями возвращаюсь к той, которая сейчас наверху. Плачет, наверное. Черт! Ненавижу себя. Ненавижу за слабость, которую проявил. Я не хочу, чтобы она страдала из-за меня. Не хочу, чтобы она мучилась из-за того, что произошло в ее комнате. Хотя, если честно, то мне понравилось то, что произошло. Ее тело в моих руках… И этот грубый поцелуй… он не похож на те, которые были с другими. Поцелуи без любви — это как курить не в затяг. Когда холодно двоим под одним одеялом.
И все же для нее я старший брат. И поэтому чувство долбанной ответственности за нее ложиться мертвым грузом на мои плечи. Я права не имею ломать нашу семью и ее жизнь. У этих отношений нет будущего. У нас нет будущего. И это надо понимать и осознавать. Никто и никогда не даст нам быть вместе. И пусть уж лучше она переживет этот момент сейчас. Возненавидит меня. Перегорит. А потом забудет. Так будет лучше для всех. И для меня, в том числе.
С это самого вечера Лили старалась не попадаться мне на глаза. Благо, начались каникулы. И мне не нужно было ежедневно отвозить ее на занятия и ловить на себе ненавидящие меня взгляды. Не нужно было сдерживаться в ее присутствии. Жизнь постепенно возвращалась в спокойное русло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лили
Я не помню до конца, чем закончился тот вечер. Я помню только то, как сидела на полу в ванной и плакала. Плакала. Плакала. Наверное, в ту ночь я выплакала все, что было у меня внутри, а под утро уснула. Потому как открыв глаза поняла, что лежу на своей кровати. Все в том же чертовом платье. Я никогда е могла подумать, что от такого прекрасно чувства, как любовь, может быть настолько больно. Ощущение такое, словно у меня внутри образовалась чёрная дыра. Она разрастается, медленно затягивая в себя все то лёгкое и светлое, что все ещё есть во мне.
Несколько дней я практически не выходила из комнаты. Еду мне приносили горничные и оставляли под дверью. Моя мать говорила всем, что я заболела. Видимо знала, что это за болезнь на самом деле. Она же всё-таки очень проницательная женщина. Все знает и все видит. А я и не пыталась с ней спорить. Ведь я реально заболела. Самое интересное в этом всем, что есть лекарства от любой физической боли. Но никто. Ни один ученый не придумал таблетки от душевной боли.
Ах, да! Была же еще Агата. Она регулярно мне названивала. Как будто что-то чувствовала. Подруга все лезла и лезла со своими расспросами. Так что в один прекрасный день я не выдержал и рассказала ей обо всем. В деталях изложила все то, что произошло между мной и братом. Долго слушав мои душещипательные речи, она сказала лишь одну вещь: — Ты ни в чем не виновата. Не втюрится в Паоло, могла только слепая и фригидная.
— Агата, ну что ты такое говоришь?
— Правду! И не важно, нравится она тебе или нет. И если уж быть честной, тоя сама теку как сучка, от одного его взгляда. Так что ты не грусти. Как-то все решится. И это… хватит тебе взаперти сидеть. Так и до психушки недалеко.
— И что же ты предлагаешь?
— А знаешь, давай завтра, в последний день каникул устроим шопинг. А там и в колледж пойти не грех. Только вот как быть с твоим водителем? Тот, что есть, нам не подходит, — хихикнула она.
Да, уж. Точно, что не подходит.
— Ладно. Я что-нибудь придумаю. Все. До встречи, Агата.
— На связи, — с этими словами девушка отключилась.
У меня появилось две задачи. Не сойти с ума. И как-то добраться до центра. Точно. Была ведь еще третья — не встретиться с братом. И эта, как оказалось, была не самой трудной. Потому как, когда я наконец-то решила покинуть свою камеру заточения и спуститься к завтраку, меня ждал приятный сюрприз. В виде отсутствия Паоло.
Как оказалось, отчим отправил его в Сиэтл. Контролировать работу действующего производства. И эта новость меня очень обрадовала. Теперь я опять смогу ездить на учебу сама. Без надзирателя. Да и как говорят французы: «с глаз долой и с сердца вон».
Раз уж я и мои чувства никому не нужны, значит надо душить их в зачатке и прекращать изводить себя ложными мечтами и призрачными надеждами. В конце концов, у меня есть только — я. И уж лучше я буду любить себя, чем того, кто морально растоптал меня. По крайней мере, я никогда не заставлю себя страдать.
Этот день мы провели с подругой вдвоём. В шоуруме мы устроили целый показ мод друг для друга. Затем пообедали в кафе и сходили в кино. Это был лучший день за долгий период времени. Я нашла себе силы наконец-то отключить голову и постаралась повернуть свои мысли в другое направление.
Время шло. С нового семестра я начала просто пыхтеть над учебой. Я зубрила учебники. Могла до половины ночи сидеть над учебниками. Я загружала себя по полной. Да у меня даже пропало такое понятие как выходные. А в те дни, которые предназначались для отдыха, я посещала подготовительные курсы для поступления в университет. Я не давала даже малейшей возможности лезть в мою голову разным глупым мыслям.
Моя мама нарадоваться не могла по этому поводу. А как же?! Я опять стала удобной. Колледж — дом. Дом — колледж. Песня. Всё прекрасно! Все довольны!