Читать интересную книгу Зенитные ракетные страсти - Михаил Ходаренок

Витченко помолчал, попыхивая папироской "Север", потом добавил:

- Но это я так, больше от зависти. Мужик он неплохой. Неподлый, во всяком случае. Это уже, по нашим-то временам, и так немало.

Окурок полетел в двухсотлитровую бочку, закопанную на три четверти в песок.

- Ну, я пошел электроны гонять, - вздохнул Витченко и полез в полумрак кабины, откуда разило жарой, как от мартена. На ступеньках он крикнул бойцу в глубину кабины: - Булашов, такой-сякой!.. Тащи осциллограф медлительных процессов! Переходные будем проверять. Мухой лети! Да ты не помер там от жары, родной ты мой?..

Волков, не дослушав, полез в кабину управления, где похожий на цыгана старший лейтенант Мазин, весь опутанный "концами", сидел возле автоматизированного прибора пуска. Мазин делал одну из самых важных проверок на приборе пуска и даже не повернул головы в сторону вошедшего командира.

Все остальное из этих трех дней - непрерывная настройка техники, гул аппаратуры и треск дизелей, устранение неисправностей, редкие перерывы на нехитрую скудноватую еду и короткий сон, когда спишь, словно провалившись в черную дыру. И все время - жара, жара и еще раз жара. Особенно в раскаленных кабинах, где температура доходит до запредельных для живого организма значений.

И вот настал решающий в полигонной феерии день - день выполнения стрельбы. Волков еще с утра почувствовал сильное нервное возбуждение. Как моряк перед боем, надел под обмундирование чистую белую рубашку с дорогими запонками. Бреясь и без конца прокручивая в голове детали предстоящего испытания, вполуха слушал обычную утреннюю перебранку ветеранов.

- Что-то я себя неважно чувствую, - пожаловался Чернов.

Витченко сразу оживился.

- В развитии своей болезни русский человек, в отличие от какого-нибудь европейца, который сразу же идет сдавать кучу анализов, проходит три этапа.

- Какие еще три этапа? - вяло поинтересовался Чернов.

- Первый, - продолжал Витченко, - русский думает: поболит-поболит и перестанет, само рассосется. Но не рассасывается, и наступает второй этап русский жалуется на свою болезнь всем своим друзьям и знакомым. Решительно всем, кроме тех, кому действительно надо жаловаться, - врачей. Друзья и знакомые начинают советовать ему, что делать и какие таблетки принимать. Эти советы радикальным образом приближают третий этап.

- И какой же третий этап? - уже заинтересованно спросил Чернов.

- Последний! - победно объявил Витченко. - Больной дает дуба! А пока, я думаю, Гриня, ты в самом начале второго этапа. И мой совет - иди-ка ты к врачу. Ну, как только вернемся с полигона. Командир, - подошел он к Волкову, пойдемте чего-нибудь поедим, сегодня гороховый суп с тушенкой. И бросьте все время думать, а то "кондратий" хватит, таких случаев сколько угодно. Не сжигайте вы себя раньше времени, а то на саму стрельбу пороха не хватит.

Волков с трудом выпил кружку чая, затолкал в себя кусок хлеба, намазанного свиным паштетом. Его начинал "бить колотун", от возбуждения всего трясло. Ведь если сегодня промахнешься - с позором снимут с должности. Худая слава, будь ты хоть трижды не виноват в неудаче, долгие годы будет ходить за тобой, как тень: "Это какой Волков? Который стрельбу завалил в восемьдесят втором году?"

"Да что это я, в самом деле, раньше времени сливаю, - встрепенулся Волков и немного успокоился. - Техника отлажена, люди не подведут".

Для облегчения он длинно выругался и дал команду - всё, едем на площадку! Постоим за честь родной Пятой армии ПВО!

И вот началось...

Волков хорошо знал правила полигона. Никто из начальства не скажет командиру дивизиона перед стрельбой - я отменяю твои приказы и решения, они неправильны. Если кто и против, то обозначит свое мнение голосом в присутствии свидетелей. Настаивать никто не будет. В случае успеха про эти предупреждения никто не вспомнит. Но в случае промаха каждый будет выпрыгивать из штанов - мы же ему говорили! Мы его предупреждали! Мы советовали! А он... И первыми будут обвинять "помогавшие" ему генерал-майор Квасов и полковник Пасюк.

Волков окинул взглядом все четыре заряженные ракеты и скомандовал:

- По местам! Всех лишних, всех зрителей - на бугор, пускай оттуда смотрят.

Заняв свое место в кабине управления, он доложил на КП о готовности и впился глазами в оранжевый экран, в район предполагаемого старта ракеты-мишени. Прошло несколько томительных минут. Все молча смотрели на экраны.

Вдруг ожили динамики громкой связи:

- Боевую стрельбу выполняет войсковая часть 22922, командир части полковник Бушуев! - торжественно, как о запуске космического корабля, объявил по громкой связи руководитель стрельбы. - Всем выключить радиопередатчики команд!

Первым стрелял дивизион двадцать пятой зенитной ракетной бригады полуостров Рыбачий, почти соседи, тоже из Пятой армии.

- Есть старт первой мишени! - доложили Волкову.

- Есть старт второй мишени!

И через некоторое время:

- Наблюдаю старт ракет Рыбачьего!

"Молодцы "рыбачинцы", - подумал Волков, - если ракеты пустили, значит, мишени обнаружили и сопровождают".

- Наблюдаю подрывы!

Если подрывы есть, то уже не меньше четырех баллов Рыбачьему обеспечено. Молодцы, нормально отработали, у них уже все позади.

- Боевую стрельбу выполняет войсковая часть номер..., командир части подполковник Арутюнян! - опять объявили по громкой связи.

- Всё, мы за ними! - Волков схватил микрофон. - Приготовиться!

Все находившиеся в кабинах замерли. Волков, операторы средств разведки, боясь мигнуть, всматривались в экраны, страшась пропустить момент старта "своей" мишени. Но старта всё не было и не было. Что-то не заладилось на точке пуска.

Так прошло почти сорок минут. Волков то и дело охрипшим голосом запрашивал в микрофон:

- Частота? Напряжение? Температура воды и масла? Давление? Уточнить исходные данные!

Сколько еще ждать? Так можно и свихнуться.

Вдруг в животе Волкова подозрительно заурчало. "Вот еще, - с ужасом подумал он, - только поноса мне сейчас не хватало!" Придется бежать за ближайший бархан, а тут мишень и стартует... Такие случаи бывали.

Он представил себе заседание партийной комиссии полка с повесткой дня: "О предательском поведении коммуниста Волкова на полигоне, приведшем к срыву боевой задачи". Не дай бог...

Размеренно гудели дизеля. В жаркой и липкой темноте на лица номеров боевого расчета ложились зеленые и оранжевые отсветы от экранов. И наконец:

- Старт РМ!*** Азимут - девяносто! Дальность - сто восемьдесят пять!

- Старт РМ! - срывающимся голосом объявил Волков станции наведения ракет. И перевел дыхание. "Ну вот, еще девяносто секунд, и все будет ясно - какие мы ракетчики".

- Высота "один", высота "два", высота "три"... - отсчитывал оператор километры, на которые стремительно, вертикально вверх забиралась ракета-мишень.

На отметке "девять километров" Волков скомандовал:

- Включить передатчик! Узкий луч! Поиск!

Однако обнаружить и "схватить" мишень быстро не удалось.

- Высота "пятнадцать", высота "семнадцать"... Мишень в точке перегиба! РМ - на курсе!

- Дальность - сто пятьдесят! - выкрикнул оператор.

- Угол - семь тридцать! Азимут - девяносто один двадцать пять! Угол - семь тридцать пять...

- Дальность - сто сорок пять! Дальность - сто сорок! Дальность - сто тридцать пять!

- Ты смотри, как шпарит! - сказал кто-то. - Не меньше тысячи метров в секунду.

- Дальность - сто! - выкрикнул оператор. - Скорость - девятьсот метров в секунду!

Ракета-мишень, с пугающей скоростью проглатывая километры, стремительно приближалась. Но станцией наведения ракет обнаружить ее никак не удавалось. "Всё, пропускаем... Пропускаем! - Несмотря на шестидесятиградусную температуру в кабине управления, Волкову стало зябко. - Обделались..."

Он вдруг понял, что если сейчас ни на что не решиться, стрельба закончится неудачей для дивизиона и катастрофой для него лично.

- Режим широкий луч! Выставить точку встречи в широком луче! - заорал он. - Высота двадцать три! Азимут... Дальность - семьдесят пять! Сейчас мишень сама в сектор обзора влетит! - Какая-то дьявольская уверенность появилась в нем.

Томительно тянулись секунды ожидания. И наконец - долгожданное:

- Есть цель!

- Пуск! Пуск! - громовым голосом взревел, вскочив со своего места, Волков.

................................................

Меньше всего видят парад его участники - старая истина. Волков на секунду представил, как рванула ракета (предмет в глазах Волкова практически одушевленный) с шестой пусковой установки: с грохотом, отдаленно напоминающим выстрел из очень большой пушки, подняв струями раскаленных газов тучу пыли и песка и разбрызгивая горящие пороховые макаронины стартового двигателя... И с громоподобным рыком - пошла, пошла, пошла - все быстрее и быстрее, навстречу своей неизбежной гибели в смертельных объятиях с мишенью.

Мазин зачарованно уставился на зеленые экраны наведения, из-под обреза которых вынырнула ракетная "пачка" пущенного только что "изделия", тут же схваченная стробами сопровождения.