— Ты так не ответил мне о том, кто посодействовал тебе. Стой! Я догадаюсь! — Адель задумалась, даже дыхание пришло в норму, — твой отец наш капитан.
Кевин рассмеялся еще сильнее:
— Нет, и даже не второй пилот. Но мой дядя работает в диспетчерской в аэропорте Люксембурга, он тоже участвует в проекте, помогает составлять маршрут.
Адель перевела дыхание и посмотрела на город, на темно-коричневые крыши светло — желтых домов, любуясь пиками Аббатства, слыша звон колокола. И пусть деревья еще не покрылись зелеными листьями, но здесь правда было красиво. Хотелось так стоять и слушать этот звон, вдыхать еще прохладный воздух, кутаться в шарф.
— Возможно, не все как ты, — произнесла она, но Кевин пожал плечами. Может он не прав и есть такая штука под названием «судьба». И для каждого она диктует свои правила.
В Ла Валетту Адель прилетела поздно, была уже ночь, и Элис спала. Не было смысла ее будить, чтобы рассказать ей все события минувшего дня — скоро утро. А самой спать не хотелось, она подремала в самолете. Вечером у нее вылет в Мадрид, она еще слетает пару раз, но наступило время распрощаться с мальтийскими авиалиниями. Впереди ее ждала новая дорога в небо.
Утром все сидели на кухне и ели омлет с грибами, который приготовила Элис. У Рикардо настроение было отличным, он язвил, как мог:
— Скоро тебя здесь не будет и никто не будет считать и зудеть про мои недостатки, которых нет.
— Это для тебя их нет, — тут же вставила Адель, этот человек уже ее раздражал. Хотя бы тем, что ходил небритым два дня. И даже тем, что сидел напротив нее. — Потому что ты считать не умеешь. — Она показала ему язык, а он тут же кинул вилку в тарелку. Элис от звука отскочила от плиты:
— Вы можете хотя бы еще неделю потерпеть друг друга?
— Слава Вселенной, что меня здесь не будет месяц, — взмолилась Адель и тут же перевела взгляд на Рикардо: не расчесан, не брит, не опрятен, эта отвратительная майка... Да что говорить, он перед ней ходил по квартире в трусах! — Может быть уже и не вернусь, заработаю столько, что куплю квартиру в Люксембурге. Ближе до работы добираться. Мне понравился этот город.
— Это дорогой город, — напомнила Элис и перевернула бекон, — лучше выбрать страну поближе.
— Да, — задумалась Адель, — Францию. Не столь важно, лишь бы подальше от него, — она вилкой указала на Рикардо, но он был поглощен едой и не заметил этого выпада.
Завтрак закончился благополучно, и никто не пострадал.
В этот день Адель еще была стюардессой «Maltese Falcon», а на следующий поехала в офис и отдала заявление на увольнение. Препятствовать не стали, но на душе стало тоскливо. Она подошла к статуэтке мальтийского сокола и коснулась его головы:
— Вот и все. И что меня ждет дальше?
Перемены были интересны и пугали одновременно. Она уходила в неизвестную жизнь. Но надо уметь рисковать, пытаться выбирать лучшую дорогу.
Неделя пролетала в сборах, мечтах и расставании. Эмили даже заплакала, прощаясь на вечеринке, которую Адель посвятила в честь своего увольнения. Она пригласила в бар «Леруа» только тех, кто за пять лет был рядом, помогал и поддерживал, стал ей другом. Они веселились весь вечер, а потом до утра вспоминали лучшие моменты своей летной карьеры. Смеялись и плакали.
— Ты счастлива? — Спросила Эмили, сидя напротив подруги, но Адель пожала плечами.
— Пока не знаю. Но я уже ощущаю перемены в своей жизни. Вчера мне с «Charlemagne» прислали дизайн формы. Она красивая, зеленого цвета. Спрашивали размеры... Красный шарфик... Все очень красиво.
Адель расплакалась и обняла Эмили. Они еще долго просидели в обнимку.
— Пусть удача будет рядом, — прошептала подруга, — но знай, что ты всегда можешь вернуться.
Но все промолчали, потому что каждому казалось, что Адель больше не вернется в родную авиакомпанию.
Утром самолет люксембургских авиалиний поднялся в воздух с Мальты и взял курс на родную землю. Через несколько часов Адель вновь оказалась на непрогретой солнцем земле. За неделю здесь ничего не изменилось, но только что на деревьях появились почки, а на земле трава стала чуть больше и зеленее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Авиакомпания «Charlemagne» каждому члену экипажа предоставил номер в гостинице в центре города, недалеко от того самого кафе, где Адель и Кевин пили кофе и ели пирожные. Но сегодня было решено всем встретиться в холле гостиницы для того, чтобы прийти на праздник вместе. Адель уже получила новую форму, любовалась своим отражением в зеркале. Даже сфотографировала и отослала Элис и Эмили.
— Идеально, — в примерочной оказалась Саманья — темнокожая африканка. Она тоже примерила форму, и цвет ей шел изумительно, — мы красотки. Где наши принцы?
Тут же из другой примерочной появился Кевин, он вновь станцевал «Лунную дорожку», покрутился перед девушками, показывая на себе вариант мужской формы:
— Ну как я?
Они засмеялись, закидывая его овациями. На этот звук из примерочных показались лица других девушек, которых Адель уже видела на собеседовании. Теперь все они — одна семья. Пусть еще не знакомы достаточно хорошо, но впереди весь вечер.
— Он король, — кивнула Саманья, — а мы ждали принцев.
— Может, это я? — Из примерочной появился Фритц, их второй стюард. Молчаливый скромный немец, полная противоположность разговорчивому Кевину. Но хорошо, когда есть баланс.
Фритц прошелся по центру, держась за лацканы темного пиджака, демонстрируя форму.
— Нет, — засмеялась Саманья и махнула ему рукой, — уходи, иначе я выберу тебя в женихи.
Саманья шутила, но в тоже время была прямолинейна и в каждой шутке скрывалась доля правды. А то, что ей не хватало серьезных отношений — это было видно.
Все посмеялись, Адель поймала на себе взгляд Кевина, который произнес ей:
— Тебе очень идет.
Она еще раз взглянула на себя в зеркало, руками провела по талии, бедрам, оценивая свою фигуру, которая чуть изменилась с годами. Форма правда сидела на ней идеально, подчеркивая все достоинства, скрывая недостатки.
Все они, бортпроводники, выглядели потрясающе.
— Сегодня нас будут снимать на камеры, интервью и прочее, — произнесла Тора, старшая стюардесса.
Она была чуть старше Адель, но гораздо опытнее. А на лице волевой подбородок — национальная черта норвежцев, и он придавал Торе вид довольно-таки серьезной женщины. С такой старшей экипаж не пропадет, но и расслабиться она не даст.
— Поторапливайтесь, экипаж «Charlemagne»! Никто вас ждать не будет! Учитесь все делать быстро! — Гремел ее голос и раздавались хлопки — Тора ходила возле примерочных и голосила, хлопая в ладоши, — теперь я ваша мать на ближайшее время, а вы — мои дети! Прошу слушаться и выполнять все поручения.
— А кто наш отец? — Засмеялась Саманья.
— Главный на борту капитан, ясно? — Раздался возле ее уха голос Торы, и от неожиданности улыбка Саманьи спала, она нахмурила брови — с такой старшей не пошутишь, — мы все подчиняемся ему.
Адель взглянула на свое отражение в зеркале, смотря себе в глаза, ощущая волнение.
Глава 5
Весь экипаж собрался в вестибюле отеля, притягивая взгляды гостей и персонала, вызывая улыбки на их лицах. Многие их фотографировали, приходилось позировать. Адель еще никогда не доводилось выполнять роль фотомодели, но Тора сказала, что прессы будет много. После этого стало как-то волнительно. Надо же, а еще недавно она сама бегала с диктофоном в руке за Марко и пыталась записать каждое его слово.
Или нет. Это было давно, просто время пробежало слишком быстро.
— Кого мы ждем? Пилотов? — Спросила девушка невысокого роста, поправив очки на лице. Они уже все познакомились еще в примерочной, а теперь хотелось бы узнать характер каждого члена экипажа. Это спросила Эмма — девушка самой обычной непримечательной внешности, в очках, которые всегда поправляла, небольшого роста... Как вообще она могла оказаться в этом проекте? Адель поймала себя на мысли, что рассматривает каждого, как чьего-то друга, родственника, любовника. Во всем виноват был Кевин. Пару он раз шептал ей на ухо, что пышногрудая кукла Барби Арани любовница одного лидера проекта. А Тора — родная сестра главного представителя «Charlemagne».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})