Читать интересную книгу Спаситель, злодей, жертва, или Портрет диктатора - Константин Олегович Филимонов

станете слагать легенды о Нем, при этом, конечно же, меня обвините в предательстве, а сами будете клясться на крови Его в любви к Нему… Но вот цена вашей лживой любви!..» — говорит Иуда и, разжимая кулак, показывает апостолам на своей ладони те самые тридцать серебряников… На следующий день Христа действительно распяли, а рядом с Голгофой на осине повесился Иуда Искариот… Ни одним серебряником он не воспользовался, потому что незадолго до самоубийства Иуда пришел к первосвященникам и швырнул им под ноги их деньги. Вот так и получается, что он единственный из учеников Иисуса кто последовал за своим Учителем и испил вместе с Ним горькую чашу Его… А что же апостолы? Они стряхнули с себя страх и… бессовестно стали проповедовать христианство, как единственно верную религию, где, по их мнению, терпимость возводится в ранг добродетели.

Так позвольте Вас спросить: кто же предал Христа? Иуда? Но он не предатель! Он больше всех нас вместе взятых любил Учителя. Потому и умер вместе с Ним… А апостолы?.. Да что апостолы — а мы нынешние?.. Не знаю, как Вы, но лично я абсолютно уверен, что явись сегодня пред людьми Иисус — Его бы вновь распяли по требованию толпы. Причем, больше всех казни требовали бы те, кто еще вчера валялся в пыли у ног Христа, умоляя Его об исцелении или Чуде. Именно они, как и две тысячи лет назад, громче всех кричали бы «распни Его!». Помните, как иудеи плевали Иисусу в лицо, били Его и издевались, говоря: «прореки нам, Христос, кто ударил Тебя!». Вы думаете, что люди за это время изменились, стали добрее? Ничуть! И если снова станет дилемма: кого распять — Христа или Варавву — то вновь распнут Иисуса, а разбойника отпустят восвояси. И понимая все это, вновь попрячутся трусливые ученики Иисуса. А затем Пилат умоет руки. И единственный, кто вновь разделит участь Христову — это все тот же Иуда Искариот.

ДОУ: Софистика!.. Чистейшей воды софистика!.. Нет, я не буду с Вами спорить, люди действительно не стали за это время ни лучше, ни мудрее. Они остались такими же. Но… Иисус-то любил их именно вот такими — то есть несовершенными. А Вы, Степ, простите, но… Вы людей не любите!.. И в Бога не верите. Нет, не верите!..

РОУЗ: Это Вы о каком Боге — о всепрощающем дедушке с седою бородкой и томным взглядом? А вокруг Него этакие серафимчики и херувимчики?.. Если об этом, то — нет, в такого Бога я действительно не верю!.. У меня вообще очень сложное, противоречивое отношение к любой религии и церкви. Вы ведь и сами прекрасно понимаете, что церковь, как институт власти — (зло усмехнувшись) а это именно институт власти! — так вот, церковь призвана делать людей не свободными от догм, а, наоборот, зависимыми! Слово священника — закон для паствы! Любую живую мысль в церкви выкорчевывают еще в зародыше! Вспомните, к примеру, великое отлучение Бенедикта Спинозы или протестантство Мартина Лютера… И, кстати, все тот же Иисус за что был распят? — правильно, за свободомыслие и за то, что посягнул сломать самое святое — догму!!! Любая конфессия не приемлет инакомыслия. И, стало быть, Будда никогда не подаст руки Магаммету, а Христос ни за что не возлюбит атеиста или антихриста. Так?.. И еще! Любая вера порождает суеверия, с которыми затем сама же и борется. И борьба эта ведется отнюдь не на словах, а жестокосердно — огнем и мечом!.. Вспомните хотя бы, как боролись христиане с язычниками. Да и вообще… когда знакомишься с историей той или иной конфессии — становится не по себе: всюду кровь и слепая истерия. Очень уж напоминает мне все это сатанинские шабаши. Но сатанисты хоть не скрывают, что они поклоняются Хаосу, а другие-то истинно веруют, что они служат на благо Гармонии…

ДОУ: Нельзя, нельзя… так нельзя! Вы разрушили все, во что человек верит или может верить! Сколько Вам лет?.. Двадцать восемь?.. Тридцать?..

РОУЗЗ: Тридцать два года.

ДОУ: Да?.. А выглядите Вы значительно моложе. Но это потому, наверное, что из Вас, мой дорогой Степ, до сих пор не выветрился дух юношеского максимализма. Вы пытаетесь всех уравнять… О людях Вы судите с высоты собственного положения. Но ведь Вы сами заметили, что люди в большинстве своем слабы, слабы и зависимы… Это Ваша мысль?!

РОУЗ: А Вы с этим не согласны?

ДОУ: Согласен, согласен!.. Но я вспоминаю слова Рабиндраната Тагора о том, что «сильный человек — это не тот, кто способен победить еще более сильного, а сильный тот, кто способен поднять до высот своих человека слабого».

РОУЗ: Простите, но это книжная мудрость. В жизни все иначе… Знаете, господин Доу, я давно наблюдаю за людьми и, если честно, то Вы совершенно правы — я действительно не люблю людей… И не люблю я это панургово стадо вовсе не потому, что страдаю болезненным эгоцентризмом, а потому, что люди, своим безволием, пассивностью, нежеланием хоть что-то поменять в своей жизни вызывают у меня дикое и неприкрытое презрение. Однако нет в моем презрении ни капли высокомерия… Меня ведь жизнь не баловала, ой, не баловала! И всего чего я добился — я добился сам, без благосклонных протекций… Более того… Очень не люблю вспоминать об этом, но Вам расскажу… Дело в том, что семь лет назад из-за давнишней травмы позвоночника у меня парализовало ноги. И ни один врач не верил в то, что я когда-нибудь буду ходить. Никто не верил… кроме меня самого, разумеется. Кстати, позднее я видел парализованных людей, у которых было просто онемение конечностей и никаких болевых ощущений. Счастливчики! У меня же, особенно ночью, было такое чувство, будто меня по пояс одевают в плотный мешок с горячими углями и время от времени эти угли раскаляют до красна… Мучения — адовы!.. Сказать, что я мечтал подняться и ходить — не сказать ничего. С утра до позднего вечера, преодолевая дикие боли, я занимался физическими упражнениями по десять-двенадцать часов в сутки. На лекарства и горе-эскулапов я потратил целое состояние, но чувствовал — исцеление не в дорогостоящих медикаментах, а в деятельности, в строжайшем распорядке дня, где не должно быть ни единой свободной минуты. Иначе в эту же самую минуту придет подленькая мысль об отдыхе, о тщетности усилий, о роковой судьбе, с которой надо смириться…

Нет! Нет!! Нет!!!

Не хочу!!! Не хочу мучаться сам и мучить своим нытьем