Читать интересную книгу Хозяин Янтаря - Алкесандр Шакилов

— «Шмайссер» дай, — потребовал я у Турка.

— На кой?

— Орфей, хоть ты поделись. Верну.

Не требуя объяснений, легионер протянул мне самодельный гранатомет и подсумок с боеприпасами. Турок последовал его примеру, снабдив меня на прощание парой запасных магазинов. Он бы еще похлопал меня по плечу, ур-род зеленорожий!..

Я стремительно ворвался в ночь, кишащую мутантами. И тут же меня атаковала поджарая слепая сука. Взмахнув гранатометом, как булавой, я попросту провалил ей голову.

Крики, рычание, возня в отблесках углей. Кострище растоптали лапами. Бежать всего ничего, главное не упасть. Если рухну, не факт, что поднимусь — вряд ли стая меня пожалеет.

Сзади врубился прожектор, осветив тропу вниз и двух матерых зверюг. С ними отлично разобрался «шмайссер». И вот Максимка Краевой на дне котлована.

Спросите меня, зачем я полез в этот суп-компот, и я промолчу в ответ. Не в моих привычках рисковать понапрасну. Весь этот героизм — чистейшая глупость. Но психоанализом я займусь потом, когда заимею виллу на Багамах и наем брюхо омарами и трюфелями.

А сейчас передо мной свора слепцов — полтора десятка особей. Все как на подбор красавцы: плоть их заживо разлагается. Но это не мешает им перемещаться порывисто и очень быстро. Мне повезло: зверье попросту не обратило на меня внимания. А вообще встретиться со стаей больше чем в пять голов — отвратительная примета. Ты успеешь расстрелять двух-трех, остальные повалят тебя и разорвут на части.

В детстве я подкармливал синичек. Зимой. А собак не любил. Вот слепцы мне до сих пор и мстят за это.

Мешая друг другу, отгоняя соперников, стая грызлась за право отведать человечины. Роль первого блюда исполнял наш историк. Окруженный мутантами, он стоял на коленях посреди разбросанного кострища. В дрожащих руках учитель сжимал пустую консервную банку, явно намереваясь использовать ее как оружие.

Умилительная сцена. Он бы еще вознамерился душить кобелей резинкой от трусов. Если все охотники за головами так подготовлены к поиску в Зоне, то Максу Краю ничего не угрожает, будь их хоть полк с приданными подразделениями.

Завизжал молодой мутант — только он сделал шаг к историку, как слишком резвого зверя сзади укусил за лапу пес постарше. Мол, не лезь перед батькой в пекло.

Иногда лучше не думать о последствиях. Прознав об испытаниях, предстоящих на пути к цели, пять раз подумаешь, стоит ли затея бонусов. Есть такая солдафонская мудрость: «Не умеешь, и не надо. А не хочешь — все равно заставим». Главное себя заставить, а там разберемся.

Я открыл огонь из «шмайссера», пулями прорубив проход в кольце мутантов. Подскочив к историку, схватил его за локоть, рывком поднял на ноги и толкнул к танку, светящемуся в темноте, как новогодняя елка в центре Харькова. Хорошие прожектора, мощные.

— Бегом! Я прикрою!

Обманул, Максимка, не прикрыл. Сзади на меня набросилась воняющая тухлятиной псина. Под ее весом я повалился наземь — на живот лег и сразу откатился в сторону, придавив собой мутанта. Тот намертво вцепился в куртку. Намертво — потому что я сломал ему ребра, осколки впились в собачье сердце. И тут же практически в упор я выстрелил из гранатомета в громадного пса, распластавшегося в прыжке, — у монстра было пять лап!

Слепца разорвало на части, а меня чуток контузило: колокольный звон в ушах, из носа потекла кровь. Но и собак вокруг посекло осколками. Раненые мутанты в страхе отползали от меня и тут же напарывались на клыки сородичей, которым повезло уцелеть. Каннибализм среди этих тварей — явление обычное.

— Встать!!! — велел я бродяге Максу Краю, перекрикивая шум прибоя в голове.

Приподнявшись на локтях, я упал, содрогаясь от спазмов — у меня морская болезнь, не иначе. В глазах потемнело, я понял, что сейчас вырублюсь и подвиги закончатся.

Контроль над Периметром нужен, а, Максимка? А накормить собой мутантов?! Говорят, они без ума от печени бродяг — у многих ходоков по Зоне она очень большая…

Худые, но сильные руки подхватили меня и поволокли вверх по склону.

— Шевели ногами! — услышал я сквозь прибой. Надо же, историк командовать умеет. Шевелю, еще и как. Только не очень-то они шевелятся… Не бросил, значит, интеллигент. Нет, чтобы спрятаться под броней, он по Зоне гуляет, мутантов ищет на свой тыл!..

С трудом соображая что и как, я забрался в танк и упал в ложемент:

— Всё! Люки задраить и спать! Я сказал! — А потом, смягчившись, добавил: — Ночевать здесь будем. Не в состоянии я кататься…

Турок объяснял историку, где его место и кто он такой есть. Орфей мне что-то говорил, но шум прибоя усилился, я ничего не понял из сказанного. Я тронул свои уши, мол, оглох, такие дела. Но Орфей не унимался. «Герой, да?! Больше всех надо?!» — прочел я по губам и закрыл глаза. Иногда приятно слышать только море.

Все мое тело болело, каждая мышца ныла после жуткого напряжения. Я надеялся, что это быстро пройдет, но боль и не думала оставить меня в покое.

— Выпить дай, — потребовал я и не услышал собственного голоса.

Получив флягу, жадно припал к горлышку губами. Напиться бы до беспамятства. Я такого себе не позволял в Зоне. Никогда! Пить — пил, и много пил, но всегда алкоголь был во благо: водка и спирт — лекарства от нервов, лучшие средства для вывода радионуклидов.

После трех глотков я заставил себя оторваться от фляги. Вместо закуски ткнулся носом в рукав куртки. Я столько дней не мылся, что на конкурсе ароматов дам фору всем бомжам Чернобыля-4. Приятное тепло упало в желудок, разлилось по венам, успокоило тошноту. Но только я вновь поднес флягу ко рту, как меня накрыло.

Бывает такая фигня, да. Прозреваю грядущее в некотором смысле. Но как же это все не вовремя!

— Скоро выброс начнется, — сказал я. — Минут пятнадцать у нас, не больше.

И хоть себя я не услышал, повторять не пришлось.

Глава 3.

Модная одежда

С сожалением вернув флягу, я вытащил из нарукавного кармана аптечку. Потратил драгоценную минуту на то, чтобы выковырять из пластикового зажима ампулу шприц с надписью «Provigil» и вколоть ее содержимое в вену на сгибе локтя. Отлично. А теперь еще одну ампулу, чтобы наверняка, — и порядок.

Я знаю один клуб в Чернобыле-4, где натовские миротворцы помогают страждущим амфетаминами и новомодной дрянью. Причем берут за помощь весьма умеренные баксы. Без стимуляторов я в Зону не ходок, но применяю их в крайнем случае. Вот в таком как сейчас.

Минута. Нужна всего лишь минута, чтобы дурь встряхнула организм от пяток до кончиков волос. Штырить меня будет часа два, а потом Максимку Краевого ожидает жестокий отходняк — без побочного эффекта никак. Но это потом. А сейчас главное найти укрытие для танка и его сплоченного экипажа.

У меня словно из ушей вытащили пробки.

— Ну что, смертнички, прокатимся?! — хохотнул я, запуская движок Бычка.

Судя по кислым рожам, историку и братьям по оружию не помешал бы Panzerschokolade — вкусняшка немецких танкистов, пропитанная первитином. Правда, в Сталинграде фашистам сладости не особо помогли…

Когда меня накрыл приход, я почувствовал себя богом. Я готов был уложить псевдогиганта на лопатки и научить химеру мяукать на луну. Чудо-следопыты рядом? Ха, они живы только потому, что я устал от пролитой крови! Катаклизм грядет?! Подумаешь! Неприятность эту мы переживем! И какая разница, что я ни разу еще не попадал под выброс — я знаю, как нам быть!..

— Очнись, придурок! — Орфей ударил меня в лицо.

Позже я понял, что легкой пощечиной он хотел вразумить безумца, но тогда…

Я решил, что Орфей жестоко оскорбил меня, а посему должен заплатить кровью за свой проступок. Прямо здесь и сейчас. Извинений я не принимаю. Терпеть не могу слабаков.

Рыча, я набросился на сталкера — пальцы впились в горло. Я искренне жаждал убить его. Глаза легионера выпучились, он хрипел и сопротивлялся. Будь я в обычном состоянии, мне бы не поздоровилось. Орфей — крепкий малый. Но допинг сделал меня в разы сильнее. Сталкер никак не мог избавиться от моих пальцев, лицо его побагровело. А каково мне пришлось, когда его дружок в Припяти едва не отправил меня к праотцам?!

Кстати, о Турке. Он не сидел сложа руки, пока я отделял душу Орфея от тела, — он схватил гауссган и врезал мне прикладом в висок. Такой удар должен был вырубить Максимку Краевого минут на несколько, а то и отправить в кому. Должен был, но, к нашему счастью, этого не произошло. Чтобы у Турка пропало желание причинять мне вред, я лягнул его в челюсть. Я так разозлился, что всерьез собрался порешить чудо-следопытов. Но голос историка прорвался свою багровую пелену ярости, вернув меня в реальность. Слишком необычно он прозвучал на фоне всхлипов Турка и натужного хрипа Орфея.

— Максим Анатольевич, если вы не прекратите это безобразие, мы все умрем. Вы же сами сказали — выброс! Максим Анатольевич, вы же интеллигентный человек!