– Прекрати сейчас же, - прошипела Кэйт.
– Что прекратить?
– Прекратит так мило выглядеть!
– Как? - Мэри непонимающе заморгала.
– Так, как будто ты уже планируешь свадебные торжества!
– Ох, - Мэри тут же сильно покраснела.
– Мэри!
– Ну, хорошо, я думала как раз об этом, - призналась Мэри. - Но что в этом такое плохое, могу я спросить? Он был бы лучшей партией для Эдвины.
– Ты слышала, о чем мы говорили сегодня в гостиной или нет? И так плохо, что вокруг Эдвины собралось столько повес и прохвостов. Ты не должна думать, будто у меня займет много времени, чтобы отличить хорошего кавалера от плохого. Но Бриджертон!!! - голос Кэйт задрожал, - Он худший повеса и распутник во всем Лондоне! Ты не можешь желать, чтобы Эдвина вышла замуж за такого человека, как он.
– Не предполагай, что можешь мне указывать, что я могу и, что я не могу, Катерина Грейс Шеффилд, - резко сказала Мэри, выпрямляясь во весь свой рост - который был все же на целую голову меньше Кэйт. - Я все еще твоя мама, хорошо, твоя мачеха. Это не имеет значения.
Кэйт немедленно почувствовала себя червяком. Мэри олицетворяла для нее мать, и она никогда, ни единого раза, не дала почувствовать, что для неё Кэйт хуже её родной дочери Эдвины. Она укладывала Кэйт в постель, читала ей сказки на ночь, целовала, обнимала и помогла ей преодолеть те трудные годы, когда девочка-подросток превращается во взрослую девушку. Только одну вещь она никогда не делала: она не просила Кэйт звать её мамой.
– Это имеет значение, - тихо сказала Кэйт, позорно опуская взгляд вниз. - Для меня это имеет огромное значение. И вы моя мама, и всегда ей были.
Мэри уставилась на неё в течение долгого промежутка времени, затем часто заморгала.
– Ох, дорогая, - пробормотала она, стараясь сдержать слезы и пытаясь достать носовой платок из ридикюля. - Ты абсолютна права. Я сейчас буду напоминать горшок для полива цветов.
– Я очень сожалею, - промямлила Кэйт, - Ох, сюда, развернись вот так. Теперь тебя никто не увидит.
Мэри, наконец, вытащила платок и начала вытирать глаза, такие же голубые как у Эдвины.
– Я люблю тебя, Кэйт. Ты, конечно, знаешь об этом?
– Ох, конечно, - воскликнула Кэйт, поражаясь, как только Мэри могла спросить об этом.
– А ты знаешь… ты знаешь… что я…
– Я знаю, - Мэри погладила её по руке, - Конечно, я знаю. Когда ты соглашаешься быть матерью чужому ребенку, ответственность вдвое больше. Ты должна даже усерднее трудиться, чтобы обеспечить ребенку счастье и благополучие.
– Ох, Мэри, я так тебя люблю. И Эдвину.
При упоминании имени Эдвины, они обе, как по команде, повернулись и посмотрели на неё, красиво танцующую в паре с виконтом. Как обычно, Эдвина была само очарование. Её белые волосы были уложены в красивую прическу, несколько выбившихся прядей обрамляли её лицо, она воплощала в себе грацию, когда двигалась в танце.
Виконт, отметила Кэйт с раздражением, был потрясающе красив. Одетый только в черный и белый цвета, он избегал резких цветов, которые были популярны среди пижонов светского общества. Он был высоким, стройным и держался гордо. У него были густые каштановые волосы, которые спадали ему на лоб и закрывали брови. Он был таким, каким наверно, в тайне, хотел бы быть каждый мужчина.
– Они очень красивая пара, ты не находишь? - проговорила Мэри.
Кэйт прикусила себе язык. Она определенно прикусила язык.
– Он довольно высок для неё, но я не вижу в этом препятствия, - ответила Кэйт.
Кэйт сжала руки так, что ногти впились в ладони, даже через перчатки.
Мэри улыбалась. Довольно хитро улыбалась, подумала Кэйт. Она подозрительно посмотрела на мачеху.
– Он неплохо танцует, как ты думаешь? - спросила Мэри.
– Он не собирается жениться на Эдвине, - взорвалась Кэйт.
Улыбка Мэри перешла в усмешку.
– Я потрясена, как долго ты смогла сдерживать себя.
– Гораздо дольше, чем хотелось бы, - парировала Кэйт.
– Да, это так.
– Мэри, ты же знаешь, что он не тот человек, которого мы могли бы считать подходящим мужем для Эдвины.
Мэри приподняла брови.
– Я думаю, что вопрос следует ставить по-другому: тот ли он человек, которого Эдвина могла бы считать подходящим мужем для Эдвины.
– Он совсем не тот человек и в этом случае, - горячо ответила Кэйт. - Только сегодня, она мне призналась, что хочет выйти за ученого. За ученого!
– Он что, похож для тебя на ученого? - Кэйт кивнула головой в сторону этого темноволосого мошенника.
– Нет, не похож. Но вот ты, не выглядишь опытной художницей по акварели, но, тем не менее, я знаю, что это так, - Мэри немного усмехнулась: она загнала Кэйт в угол и ожидала её ответной реплики.
– Я согласна, - ответила Кэйт, сквозь сжатые зубы, - людей нельзя судить только по их внешнему виду, но в этом случае ты должна согласиться со мной. Судя по тому, что мы о нем слышали, он не походит на человека, проводящего свои вечера, склоняясь над пыльной книгой в библиотеке.
– Возможно, нет, - размышляла Мэри, - но я совсем недавно мило разговаривала с его матерью.
– Его матерью, - Кэйт перестала понимать, о чем идет речь. - Причем здесь это?
Мэри пожала плечами.
– Я нахожу, что трудно поверить в то, что такая добрая и умная леди не смогла вырасти кого-либо другого, кроме лучшего из джентльменов, несмотря на его репутацию.
– Но Мэри,-
– Когда ты станешь матерью, - заносчиво сказала она, - ты поймешь, что я имела в виду.
– Но,-
– Я говорила тебе, - целеустремленный тон голоса Мэри, показывал, что пытаться прервать её бесполезно, - как чудесно ты выглядишь в этом зеленом газовом платье? Как хорошо, что мы взяли его.
Кэйт тупо посмотрела вниз на свое платье, пытаясь понять, почему Мэри сменила тему так неожиданно.
– Этот цвет очень идет тебе. Я думаю, леди Уилсдаун назовет тебя подпаленным листиком травы в своей колонке в эту пятницу.
Кэйт встревожено уставилась на Мэри. Обычно её мачеха не перегревалась. Правда сейчас она находилась в переполненной зале со спёртым воздухом.
Тут Кэйт неожиданно почувствовала, как Мэри тычет пальцем ей под лопатку.
– Мистер Бриджертон! - воскликнула Мэри, причем голос её звучал ликующе, как у маленькой девочки, которой дали конфетку.
Ужаснувшись, Кэйт дернула головой вверх и увидела поразительно красивого джентльмена, направляющегося в их сторону. Этот поразительно красивый джентльмен, поразительно напоминал виконта, танцующегося в настоящее время с Эдвиной.
Сглотнула и только тут поняла, что стоит с открытым ртом, пялясь на этого человека.
– Мистер Бриджертон, - снова сказала Мэри. - Как приятно вас видеть здесь. Позвольте представить вам мою дочь Катерину Шеффилд.
Он мягко взял её руку, легко поцеловал её пальцы через перчатку. Так легко и воздушно, что Кэйт даже засомневалась, поцеловал он её руку или нет.