— Хорошо. Я проверю обоих, посмотрю, что можно откопать. Если узнаешь об этих людях еще что-нибудь, дай мне знать.
— Договорились. — Бен назвал номер гостиничного телефона. — Спасибо, Джон. С меня причитается.
— Помнится, и за мной кое-какой должок. Вот и будем квиты.
Бен положил трубку, понимая, что мало чем озадачил Джона. По крайней мере хоть какое-то начало. Поскорей бы разобраться, что здесь происходит, доложить родным Энди и вернуться к своим делам. Не так представлялся ему отпуск, который он позволил себе больше чем за год работы.
Бен взглянул на часы. Еще почти четыре часа до намеченной встречи с Энди. Скучать взаперти в гостиничном номере у него не было ни малейшего желания, и он решил заглянуть в парк. Бен купил абонемент на сезон, чтобы не платить каждый раз по восемнадцать долларов за вход. Надо бы записать все свои траты и выставить счет родственникам Энди. Дональд, зубной врач, обещал все оплатить, и Бен не намеревался списывать свои труды на благотворительность. Он мог бы найти своим деньгам лучшее применение, чем пускать их на ветер в дурацком луна-парке…
Сунув руку в карман просторного комбинезона, Энди извлекла громадный букет бумажных цветов, которые словно по волшебству распустились, как только она подняла их. Эффектный трюк был вознагражден хором восторженных криков. Вкладывая в игру всю душу, Энди преподнесла цветы темноволосой девочке в инвалидном кресле, чья радостная улыбка согрела девушку до самых клоунских, тринадцатого размера башмаков.
Довольная собой, Энди помахала рукой небольшой группе зрителей и повернулась, чтобы направиться в другую часть парка. И… едва не уткнулась лицом в широкую грудь Бена Шермана. Это уже начинает входить в привычку, впрочем довольно приятную, подумала Энди, чувствуя, как у нее учащается пульс.
— Извините… — Бен указал рукой на кресло-каталку, в котором счастливая девочка прижимала к груди цветы. — Вы были великолепны.
Стесняясь своего нелепого внешнего вида, Энди сплела затянутые в перчатки руки.
— Эта девочка — просто прелесть.
— Должно быть, вы очень любите детей.
— Да, очень, — согласилась Энди. — Почему бы еще я стала этим заниматься?
— Действительно, почему? — пробормотал Бен и откусил кусок от начатого хот-дога.
— Обед? — улыбнулась Энди.
Бен проглотил кусок.
— Поздний завтрак.
— В нем много калорий.
Бен пожал плечами.
— Трудно бродить целый день по парку и не злоупотреблять едой вразнос.
— Это вы мне говорите? — вздохнула Энди. — С тех пор как я работаю здесь, я поправилась на десять фунтов.
Бен поднял брови.
— В таком случае, когда вы начинали здесь работать, вы были не толще былинки. Насколько я могу судить, сейчас у вас нет ни лишней унции.
Энди поймала себя на том, что вспыхнула, и обрадовалась толстому слою грима. Нелепо так остро реагировать на небрежные комплименты, сурово отчитала она себя.
— Вы снова собираете материал для статьи?
— Ммм… Можете что-то посоветовать?
Вспомнив просьбу Розалин, Энди указала на центральную аллею.
— Шатер гадалки где-то в середине аллеи. Вы сказали, что хотите взять у нее интервью. Помнится, она ответила, что будет рада поговорить с вами. Возможно, даже предскажет вам судьбу, — предположила Энди, натянуто улыбнувшись.
У Бена на лице сразу же появилась скептическая улыбка.
— Полагаю, обойдусь без предсказаний, — пробормотал он. — Но мне хотелось бы поговорить с ней… для моей статьи, — добавил он.
— Бен, — поддавшись порыву, Энди схватила его за руку, — пожалуйста, будьте с ней повежливее. Розалин очень милая женщина, но сейчас у нее проблемы. Прошу вас, не смейтесь над тем, что она делает.
Бен перевел взгляд с ее руки в перчатке, сжимающей его кисть, на ее напряженное накрашенное лицо.
— Я не стану смеяться над ней, — сухо пообещал он. — Только не просите меня верить во всю ее потустороннюю дребедень, хорошо?
Раздосадованная услышанным ответом, Энди выпустила его руку и натянуто улыбнулась.
— Мне пора возвращаться к работе. Нужно взять воздушные шарики, чтобы раздавать детям.
— Чудесно. Тогда встретимся в два.
— Да, — согласилась Энди, жалея, что у нее нет веских причин для отказа.
Она заверила себя, что только мысль о недовольстве мистера Паркера не позволяет ей отказаться. В самом деле, не признаваться же себе в том, что ей хочется снова встретиться с Беном Шерманом, как бы неуютно она себя ни чувствовала в его обществе!
Детское восклицание напомнило Энди о ее обязанностях:
— Привет, клоун! Можно поздороваться с тобой за руку?
Энди обернулась с широкой улыбкой и шумным восторгом к детям, подбежавшим к ней с такой радостью. Так доверчиво. На какое-то мгновение ей захотелось иметь детскую способность принимать вещи — и людей — такими, какими они кажутся. Возможно, тогда она не будет ломать голову над тем, действительно ли Бен Шерман журналист.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В парке царило затишье. Бен, глядя на редких посетителей, думал, все ли воскресенья такие же безлюдные и тяжело ли приходится парку в борьбе за существование. Очереди даже на самые популярные аттракционы не были длинными, и многие шатры вдоль центральной аллеи пустовали; их хозяева завлекали прохожих громкими обещаниями всевозможных выигрышей.
Бен остановился, увидев Великолепного Мило, выходящего из пестрого шатра прорицательницы. По-видимому, Мило и Розалин проводили вместе довольно много времени, что заставило Бена еще больше заволноваться из-за их влияния на Энди.
Красочная афиша, разрисованная астрологическими символами, приглашала гостей парка зайти в шатер и «поразиться, изумиться и восхититься» талантами гадалки. Мелким шрифтом было добавлено, что стоимость аттракциона включена в цену входного билета. Чувствуя себя весьма глупо, Бен нетерпеливо раздвинул длинные бусы, закрывающие вход, и вошел в шатер.
Скучающая девица в желтом восточном халате оторвала взгляд от книги.
— Пожалуйста, возьмите номерок и присаживайтесь.
Выразительно покосившись на совершенно пустые ряды стульев, Бен тем не менее взял листок, выскочивший из автомата. Никто не ждал своей очереди, но, если нужно, чтобы он взял номер, он его возьмет.
Долго ждать не довелось. Не прошло и десяти минут, как из-за занавеса в дальнем углу появились две пожилые дамы, быстро и возбужденно говорившие, склонив друг к другу седые головы.
— Она так много знает про меня. Невероятно! — говорила одна другой.