Читать интересную книгу Теософия (Введение в сверхчувственное познание мира и назначение человека) - Рудольф Штайнер

Между настоящим временем и вечностью стоит душа, как нечто среднее между телом и духом. Но она является также посредником между настоящим временем и вечностью. Она сохраняет настоящее для воспоминания. Этим она вырывает настоящее у преходящего и приближает его к вечности духовного. Она также запечатлевает вечное во временно преходящем, когда она, в своей жизни, не отдается только мимолетным возбуждениям, но из самой себя определяет вещи, внедряет свое существо в действия, совершаемые ею. При помощи воспоминания душа сохраняет вчерашний день, своими действиями она приготовляет себе завтрашний день. Моя душа должна была бы постоянно снова воспринимать красный цвет розы, если бы она не могла удержать сев воспоминании. То, что остается от внешнего впечатления, что может быть удержано душой, это есть представление. Благодаря дару представления душа так претворяет телесный мир в свой собственный внутренний, что может потом посредством памяти удержать его для воспоминания и затем далее продолжать свою собственную жизнь с этим воспоминанием, независимо от приобретенных впечатлений, таким образом душевная жизнь становится длительным следствием преходящих впечатлений внешнего мира.

Но и действие получает длительность, раз оно запечатлелось во внешнем мире. Если я отрезаю ветку с дерева, то, благодаря моей душе, произошло нечто, совершенно изменившее течение событий во внешнем мире. С этой ветвью на дереве произошло бы нечто совсем иное, если бы я не вмешался своим действием. Я вызвал в жизни ряд следствий, которых не было бы без меня. То, что сделал сегодня, остается на завтра. Оно получает длительность благодаря поступку, подобно тому, как мои впечатления от вчерашнего дня получают длительность для моей души благодаря памяти.

Прежде всего рассмотрим теперь память. Каким образом создается она? Очевидно, совсем иным путем, чем ощущение или восприятие. Ибо восприятие обусловливается телесностью. Без глаза я не могу иметь ощущение "синего цвета". Но, благодаря глазу, я еще не могу иметь воспоминание о "синем цвете". Если мой глаз теперь дает это ощущение, для этого он должен встретиться с синим предметом. Телесность постоянно сводила бы в ничто все впечатления, если бы она существовала бы только одна.

Я вспоминаю, это значит: я переживаю нечто, чего уже больше нет. Я связываю прошедшее переживание с моей настоящей жизнью. Так бывает при каждом воспоминании. Предположим, я встречаю человека и вновь узнаю его, потому что я вчера встречался с ним. Он был бы для меня совершенно незнакомым, если бы тот образ, который я создал себе вчера, путем восприятия, я не мог связать с моим сегодняшним впечатлением. Сегодняшний образ дает мне восприятие, т.е. моя телесность. Но кто же словно каким-то колдовством заключил вчерашнее в мою душу? То же самое существо во мне, которое присутствовало вчера при моем переживании, и присутствует опять при сегодняшнем переживании. В предыдущем оно было названо душой. Без этой верной хранительницы прошлого каждое внешнее впечатление было бы для человека всегда новым. Несомненно, что душа как бы посредством оттиска запечатлевает в теле представление, которое затем становится воспоминанием, но именно душа должна оттиснуть это и затем ею же самой оттиснутое воспринять как нечто внешнее... Таким образом, она является хранительницей воспоминаний.

В качестве хранительницы прошлого душа постоянно соберет сокровища для духа. То, что я могу отличить верное от неверного, зависит от того, что я, как человек, представляю собой мыслящее существо, которое в состоянии охватить истину в духе. Истина вечна, и она могла бы мне снова и снова открываться в вещах, даже если бы я постоянно терял из виду прошедшее и каждое впечатление было бы для меня новым. Но дух, который во мне. не ограничивается только впечатлениями настоящего, душа охватывает своим кругозором и прошедшее. И чем больше она может прибавить к нему из прошлого, тем богаче она делает этот кругозор. Таким образом, душа передает дальше духу то, что она получила от тела.

Вследствие этого дух человека в каждый момент своей жизни содержит в себе двоякое. Во-первых, вечные законы истины и добра, и во-вторых, воспоминание о переживаниях прошедшего. Все, что человек делает, совершается под влиянием обоих этих факторов. И, если мы хотим уразуметь человеческих дух, мы должны также знать о нем две вещи: во-первых, насколько раскрылось в нем вечное, и во-вторых, какие сокровища прошлого лежат в нем.

Эти сокровища отнюдь не пребывают для духа в неизменном виде. Те представления, которые человек черпает из переживаний, понемногу исчезают из памяти. Но не плоды их. Мы не помним все переживания, через которые мы прошли в детстве, пока усваивали себе искусство чтения и письма. Но мы не могли бы ни читать, ни писать, если бы мы не прошита через эти переживания, и если бы их плоды не сохранились в нас в форме способностей. Это и есть то превращение, которое производит дух с сокровищами памяти. Он предоставляет картины отдельных переживаний их судьбе, и берет из них лишь силу для возвышения своих способностей. Таким образом, несомненно, что ни одно переживание не проходит бесплодным: душа сохраняет его как воспоминание, а дух извлекает из него то, что может обогатить его способности, содержание его жизни. Человеческий дух растет благодаря переработанным переживаниям.

И поэтому, хотя и нельзя искать прошлые переживания в духе, как если бы они были сложены в кладовой, но мы находим их воздействие в свойствах, приобретенных человеком.

До сих пор мы рассматривали дух и душу лишь в тех границах, которые поставлены рождением и смертью. Нельзя ограничиться этим, кто ограничился бы лишь этим, походил бы на того, кто и человеческое тело захотел бы рассматривать лишь в этих границах. Безусловно, в этих границах можно найти очень многое. Но никак нельзя объяснить себе человеческий облик на основании того, что лежит между рождением и смертью. Этот человеческий облик не может быть построен непосредственно из одних только физических веществ и сил. Он происходит от подобного его облика, который путем воспроизведения был передан ему по наследству. Физические вещества и силы строят тело в течение жизни, силы воспроизведения дают возможность рождения от него другого тела, которое наследует его облик, следовательно, такого, которое может стать носителем того же жизненного тела.

Каждое жизненное тело - есть повторение своего предка. Только потому, что оно является таковым, оно не принимает любой облик, а лишь тот, что передан ему по наследству. Те силы, которые дали мне человеческий облик, лежали в моих предках. Но и дух человека является в определенном облике (причем слово "облик", конечно, употребляется в духовном смысле). И облики духа бывают самые различные у отдельных людей. Нет двух людей с одинаковым духовным обликом. Надо лишь так же спокойно и точно наблюдать в этой области, как и в физической. Нельзя сказать, что различия Людей в духовном отношении происходят только от различия окружающей их обстановки, их воспитания и т.д. Вовсе нет, ибо два человека развиваются в одинаковых условиях среды, воспитания и т.д. совершенно различным образом. Поэтому необходимо признать, что они вступили на жизненный путь с совершенно различными задатками.

Здесь мы стоим перед важным фактом, бросающим свет на сущность человека, если только мы вполне признаем его значение.

Своим физическим обликом люди отличаются от своих животных собратьев на земле. Но в известных границах, по отношению к этому облику, они сходны между собой. Есть лишь один человеческий род. Как бы ни были велики различия рас, поколений, народов и личностей в физическом отношении, сходства между человеком и человеком больше, чем между человеком и какой-либо породой животных. Все, что запечатлено в человеческом роде, переходит по наследству от предков к потомкам. И человеческий облик связан с этой наследственностью. Как лев может унаследовать свой облик лишь от львиных предков, так и человек лишь от человеческих предков наследует свой физический облик.

Насколько очевидно физическое сходство между людьми, настолько для беспристрастного духовного взора несомненно различие их духовных обликов.

Существует один очевидный факт, посредством которого обнаруживается это. Это - наличность биографии человека. Если бы человек был просто существом, принадлежащим к известному роду, не могло бы быть биографии. Лев, голубь возбуждают интерес лишь поскольку они принадлежат к львиной и голубиной породе. Мы поймем каждого из них в отдельности, во всем существенном, если мы опишем породу. Почти безразлично, имеем ли мы тут дело с отцом, сыном или внуком. То, что нас в них интересует, одинаково общим имеют и отец, и сын, и внук. Значение же человека начинается лишь там, где он является не только существом известного рода или вида, но отдельным существом. Я еще вовсе не понял существа господина Шульце из Крэвинкеля, если я опишу его сына или его отца. Я должен узнать его собственную биографию. Тот, кто правильно поразмыслит над сущностью биографии, тот заметит, что в духовном отношении каждый человек сам по себе есть отдельный род.