Читать интересную книгу Счастливый брак - Стивен Кинг

А Петра и Майкл в этот самый момент, наверное, продумывают новые детали предстоящего свадебного торжества, не подозревая, что над их головами раскачивается двухтонный груз, этакий сейф, подвешенный на гнилой веревке. Петс всегда обожала отца. Что станет с ней при известии, что руки, качавшие ее на качелях на заднем дворе, задушили одиннадцать женщин? Что губы, целовавшие ее на ночь, скрывали зубы, вонзавшиеся в плоть одиннадцати женщин, причем некоторые были прокушены до кости?

Вернувшись к компьютеру и снова обратившись к экрану, Дарси вдруг ясно представила на нем чудовищный заголовок первой полосы газеты:

СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА «БИДИ» ВОДИЛ СКАУТОВ В ПОХОДЫ НА ПРОТЯЖЕНИИ 17 ЛЕТ!

А рядом фотография Боба в скаутском галстуке, нелепых шортах цвета хаки и длинных носках.

Дарси в ужасе прикрыла ладонью рот. Она чувствовала, что кровь в сосудах глаз пульсировала так, будто они вот-вот выскочат из орбит. Она подумала о самоубийстве, и это показалась ей не просто рациональным, а единственным выходом. Она оставит записку, где объяснит, что поступила так, испугавшись рака, которым наверняка больна. Или что у нее появились признаки болезни Альцгеймера — это еще лучше. Но самоубийство все равно бросит тень на других членов семьи, и что, если она ошиблась? Что, если Боб просто нашел эти карточки на дороге?

Ты сама понимаешь, насколько это маловероятно, не преминула уколоть ее «разумная Дарси».

Пусть так, но «маловероятно» и «невозможно» — это разные понятия, да к тому же имелось еще одно обстоятельство, делавшее положение Дарси безвыходным. А вдруг она не ошибалась? Разве ее смерть не развяжет Бобу руки для новых убийств, поскольку ему не придется больше вести двойную жизнь? Дарси не очень-то верила в загробную жизнь, но что, если она все же существует? И там ее будут ожидать не райские кущи, а жуткая толпа задушенных и искусанных мужем женщин, которые обвинят ее в своей смерти, потому что она смалодушничала и выбрала самое легкое для себя решение? И если она скроет свою находку — чего, конечно, она не допускала в принципе, — то разве эти обвинения не будут справедливыми? Неужели она может обречь других женщин на смерть, лишь бы не расстроить чудесную свадьбу дочери?

Дарси уже жалела, что не умерла раньше.

Но она была жива.

Впервые за долгие годы Дарси Мэдсен Андерсон опустилась на колени и начала молиться. Но молитва ей не помогла, она по-прежнему чувствовала себя одинокой.

7

Дарси никогда не вела дневник, но на дне вместительного ящика для шитья у нее хранились ежедневники, где были указаны все деловые встречи мужа примерно за десять лет. Будучи бухгалтером, да еще имевшим побочный бизнес, Боб скрупулезно собирал все чеки и документы, позволявшие оптимизировать налоги до последнего цента, включая расчет износа автомобиля.

Дарси положила папки Боба с бумагами и свои ежедневники возле компьютера, открыла «Гугл» и приступила к сверке записей с именами и датами кончины жертв Биди, хотя не всегда эти даты были точными. Когда она приступила к работе, часы на экране монитора, беззвучно отсчитывая минуты, показывали одиннадцатый час вечера.

Она бы с радостью заплатила десятком лет своей жизни, лишь бы найти безусловное подтверждение, что хотя бы к одной из смертей он никак не мог быть причастен, но записи в ежедневниках только усилили подозрения. Тело Келли Джарвей из Кина, штат Нью-Гемпшир, нашли в лесу за местной свалкой 15 марта 2004 года. Вскрытие показало, что ее убили от трех до пяти дней назад. В ежедневнике Дарси за 2004 год на числах 10–12 марта имелась запись «Боб — Фицуильям, Брат.». Джордж Фицуильям являлся одним из самых уважаемых клиентов фирмы «Бенсон, Бейкон и Андерсон». А сокращение «Брат» означало город Братлборо, где Фицуильям жил. Оттуда до Кина, штат Нью-Гемпшир, — рукой подать.

Тела Хелен Шейверстон с сыном Робертом обнаружили в ручье городка Эймсбери 11 ноября 2007 года, а жили они в Тассель-Виллидже, что в двенадцати милях от этого городка. На странице за ноябрь 2007 года рукой Дарси были отчеркнуты числа с восьмого по десятое и надписано: «Боб в Согасе, две распродажи плюс аукцион монет в Бостоне». Ей вдруг вспомнилось, что она, кажется, звонила в мотель Согаса в один из тех вечеров, но Боб не взял трубку. Наверное, задержался с каким-нибудь торговцем монетами или стоял под душем? Дарси почти не сомневалась, что так и было. А может, он как раз в это время возвращался на машине? После небольшого крюка в Эймсбери? А если он и в самом деле принимал душ, то что смывал?

Дарси перешла к его бумагам, когда часы на мониторе уже показывали приближение к полуночи — колдовское время, когда, как считается, мертвецы покидают могилы. Она старалась проявить максимум аккуратности и раз за разом перепроверяла данные. Информация о событиях конца семидесятых была обрывочной и в общем-то бесполезной, к тому же тогда Боб редко куда выезжал и трудился в основном в офисе. А вот начиная с восьмидесятых, всяких счетов и чеков, необходимых для отчетности, было предостаточно. Он совершенно определенно был неподалеку от мест, где Биди совершал убийства в 1980-м и 1981-м. Время и место каждой его командировки точно совпадали со временем и местом того или иного преступления. И «разумная Дарси» не преминула подумать, что если в доме много кошачьей шерсти, то наверняка где-то есть и кошка.

Что мне теперь делать?

Самым разумным было подняться в спальню и постараться уснуть. Она сомневалась, что ей это удастся, но принять горячий душ и лечь в кровать точно не повредит. Она ощущала запах собственного пота, сил не было, спина болела.

Выключив компьютер, Дарси медленно побрела на второй этаж. После душа спину немного отпустило, да и пара таблеток тайленола должна была подействовать часам к двум ночи — она не сомневалась, что к этому времени все равно спать не будет. Убирая таблетки в аптечку, Дарси достала оттуда бутылочку с амбиеном и долго на нее смотрела, а потом положила обратно. Она все равно не уснет, даже приняв снотворное, а от него мысли начнут путаться, и страх только усилится.

Она легла и посмотрела на тумбочку у противоположной стороны кровати. Будильник Боба. Запасная пара очков для чтения. Книга Пола Янга «Хижина». Пару дней назад он сказал ей: «Ты должна обязательно прочесть ее. Она перевернет твое представление о мире».

Дарси выключила лампу, но перед ней тут же возникла Стейси Мур — голова в кукурузе, — и она снова включила свет. Обычно темнота была ей приятна, означая приближение сна, но только не сегодня. Сегодня в темноте был «гарем» Боба.

Это еще неизвестно. Не забывай, что ты ничего не знаешь наверняка.

Но если в доме много кошачьей шерсти…

Хватит уже об этой шерсти!

Она лежала, широко раскрыв глаза, а роившиеся в голове мысли беспрестанно перескакивали с одного на другое. Дарси думала о жертвах, о детях, о себе и вдруг даже вспомнила давно забытую библейскую историю, как Иисус молился в Гефсиманском саду. Решив, что в мучительных размышлениях провела не меньше часа, Дарси бросила взгляд на будильник Боба и поразилась: прошло всего двенадцать минут. Приподнявшись на локте, она повернула будильник циферблатом к стене.

Он не вернется раньше шести часов вечера завтрашнего дня… хотя формально завтра уже наступило, ведь сейчас первый час. Но все равно у нее было восемнадцать часов. Вполне достаточно, чтобы принять какое-то решение. Конечно, если бы она могла уснуть, это очень помогло бы — сон обладал способностью возвращать ясность мысли, — но рассчитывать на это не приходилось. Едва Дарси начинала впадать в полузабытье, как ей тут же вспоминались Марджори Дюваль, или Стейси Мур, или — самое ужасное — десятилетний Роберт Шейверстон. «ОН НЕ „СТРАДАЛ“». И сон тут же улетучивался. Ей вдруг подумалось, что она больше никогда не сможет уснуть. Конечно, такое невозможно, но сейчас, когда даже после полоскания во рту ощущался привкус рвоты, а сон так и не пришел, это казалось вполне реальным.

В какой-то момент ей вспомнилось, как в раннем детстве она ходила по дому и заглядывала в зеркала. Дарси прижималась к ним носом, приставив к лицу с обеих сторон ладони и задерживая дыхание, чтобы поверхность не запотела.

Застав ее за этим занятием, мама всегда ругалась. «На зеркале останется пятно, и мне придется его вытирать. Что за странное желание вечно себя разглядывать? Все равно красивее не станешь! И зачем так прижиматься к зеркалу? Ты же ничего не увидишь!»

Сколько ей тогда было лет? Четыре года? Пять? Слишком мало, чтобы объяснить: ее интересовало вовсе не отражение. Во всяком случае, не оно было главным. Дарси верила, что зеркала позволяют заглянуть в другую жизнь, что в отражении она видела не их гостиную или ванную комнату, а гостиную или ванную комнату совершенно другой семьи. Не Мэдсенов, а, например, Мэтсенов. Потому что в зеркале все было похоже, но не так, как в жизни, и если смотреть достаточно долго, то можно заметить различия. Ковер оказывался овальным, а не круглым, как у них дома, дверная ручка «меняла» защелку на щеколду, а выключатель висел с другой стороны двери. И девочка в зеркале была похожей, но не точно такой, как она. Дарси не сомневалась: они были родственницами, например зеркальными сестрами, но все же разными людьми. И ту маленькую девочку звали вовсе не Дарселлен Мэдсен, а, например, Джейн, Сандра или даже Элинор Ригби, которая по какой-то причине (по какой-то жуткой причине) подбирала рис, рассыпанный на свадьбе в церкви[1].