Читать интересную книгу Несостоявшаяся Америка - Ирина Жеребина

Он лежал на диване, не в силах подняться после недельного запоя. У него начали отказывать ноги.

– Не пей, – говорила я ему, – пойдем со мной в горы – ты же любишь горы. Мы пойдем потихоньку по горной тропе, часто будем останавливаться, чтобы напиться воды из горного ручья, и ты там поправишь здоровье.

– Больше всего на свете я люблю горы, – говорил он и оставался лежать.

Я поехала в горы одна. Горы в Калифорнии везде, где нет океана. Чтобы добраться до заповедника Point Sure (Южная точка), мне понадобилось два часа езды по горной дороге. Я выехала поздно и поэтому припарковала машину около пяти вечера. Парковка была платная – восемь долларов за сутки. От парковки шла маркированная тропа к горячим источникам. В путеводителе, который можно было бесплатно взять здесь же, время пути до источников определялось в четыре часа. Темнело в семь. У меня было два часа светлого времени и 20 километров пути по горам. За спиной, в рюкзаке я несла спальник и коврик, газовую горелку и маленький котелок, чай и бутерброды. В кармане лежал фонарик. Я решила идти до тех пор, пока горит фонарик.

Тропа шла по северной стороне ущелья. Она извивалась серпантином и постепенно набирала высоту. Вот уже за первым поворотом осталась парковка, а из-за следующего изгиба тропы парковка виделась размером с носовой платок, а машины на ней были не толще карандаша. Время от времени тропа разрезалась руслом ручья, и она, перескочив по камушкам журчащий поток, карабкалась дальше. Склон целиком зарос Red Wood (разновидность секвойи). Это был лес, но лес странный, состоящий из одних стволов. Чтобы увидеть далекую крону, нужно было остановиться и высоко запрокинуть голову. Сумерки все-таки наступили, и взошла луна, но толку от нее не было, потому что она, болтаясь где-то за толщей стволов, никак не могла пробиться светом на тропу. Тьма была кромешная, но фонарик все-таки довел меня до места.

В половине десятого я была на поляне, по краю которой, по руслу ручья стояли палатки. Ноги мои гудели, подошвы горели, тело ломило. Мне казалось, что завтра я не смогу сделать ни шага. Расположившись в спальнике под открытым небом, я попила чаю и забылась под шум ручья сном до рассвета. Утром, позавтракав и собрав рюкзак, я пошла к источникам.

Тропа шла по ручью мимо огромных валунов, заползая на скалы, огибая утесы. Ручей был глубокий, холодный и быстрый. Утро было прохладным и к купанию не располагало.

Тропа наконец уткнулась в подобие ванны, от которой поднимался пар. Ванна – небольшое углубление в скале, обложенное по краям мелкими и крупными камнями. Уровень воды в ней поднимался примерно до середины икры, и нужно было очень постараться, чтобы погрузиться в нее целиком. Там лежали китайцы в джинсах и рубашках с длинным рукавом. Чуть поодаль я увидела еще одну ванну, более обустроенную – она была обложена мешками, туго набитыми песком, которые не позволяли воде быстро утекать в ручей. Здесь воды было уже по пояс, и в ней лежало пять человек.

Следующая ванна – совсем комфортная, похожая на круглую яму с водяным массажем-спа, была заполнена водой почти целиком, но поместиться в ней могло только три человека. Я выбрала среднюю купальню и, высмотрев щель между телами, примостилась полулежа, вытянув ноги к центру. В компании со мной было две голых девушки и два голых парня, и еще двое, одетые как я, в шорты и футболку. Народ кайфовал, причем, я заметила, что кайф здесь ловят не только днем, но и ночью, поскольку по периметру ванны были расставлены подсвечники с оплывшими свечами. Народ общался. Говорили о путешествиях и дальних странах.

Через два часа все разбрелись, кроме одного. Я согрела воду из ручья, заварила чай и мы, познакомившись, попили вместе чая, а потом двинулись в обратный путь.

Обратный путь занял семь часов. Мы шли и все время болтали. В пути пили чай четыре раза, останавливаясь у каждого ручья. Кажется, говорила только я, но кое-что он тоже сумел мне рассказать. Он программист и страстный мотолюбитель. Дома у него пять мотоциклов. Работает с пяти утра и до часа дня. После работы до позднего вечера он гоняет на своих мотоциклах по горным дорогам. Этим летом он провел отпуск на Аляске. Семь дней мчал он на мотоцикле до океана. В порту нанял лодку и поплыл смотреть айсберги. Проплавал еще неделю. На следующий год собирается в Южную Америку.

– Ну, ты звони мне, – сказал он на прощание, – может, рванем куда-нибудь вместе.

– Конечно, – сказала я, – позвоню.

Как только перееду на новую квартиру, начну работать и найду американского дурака, который согласится на мне жениться.

Глава 6. Саша

Жизнь моя вступала в очередную эпоху перемен. Дом нужно было освободить через две недели. Работу нужно было искать. Деньги кончались, а начинать аферу с кредитными карточками не хотелось. Документы обещали переслать только к концу года, то есть через два месяца. Нужно было что-то решать с вещами.

Я бродила по дому, по его трем спальням, гостиной, кухне, гаражу, заглядывала в летний домик, что стоял в саду, и везде натыкалась взглядом на вещи. На ненужные теперь вещи. Те, которые я, как муравей, стаскивала отовсюду на протяжении трех лет, устраивая свое гнездо. На стенах висели картины в золоченых рамах, а под картинами стояли мягкие диваны и огромные кресла, в которых так уютно было устроиться почитать свежий журнальчик или поучить английскую лексику. В угловой комнате на четырех стеллажах теснились книги, целая библиотека, привезенная из России. С каждой из книг была связана история, каждая навевала воспоминание о прошлой жизни. Столы, столики, стулья, компьютер, оргтехника, аудио и видео системы, две огромные кровати, напольные вазы, садовый инвентарь, посуда, холодильник, печки располагались каждая на своем месте, образуя разумный порядок, который теперь нужно было безжалостно разрушить. А также нужно было избавиться от одной из двух машин.

Избавление от вещей представлялось мне почти неразрешимой задачей. В Америке трудно купить вещи, но еще трудней их продать.

Вещи можно было отвезти на свалку, но при этом заплатить хорошие деньги. Можно также отвезти их в Армию спасения, но опять нужно платить деньги за перевоз, да и не было гарантии, что их возьмут. Можно было сделать так, как поступает вся Америка от бедных до богатых – устроить Гараж-сейл.

Гараж-сейл это когда все ненужные вещи вываливаются ровными рядами во дворе собственного дома или гараже (отсюда название). На Гараж-сейле можно купить и продать все – от рваных полотенец до антикварной мебели. Гараж-сейл, я не побоюсь сказать этого – одно из основных развлечений граждан Америки в выходные дни. Все, продавцы и покупатели с нетерпением ждут теплого времени года, когда начинаются первые Гараж-сейлы.

Чтобы устроить Гараж-сейл, нужно дать объявление в газете, заплатив за это небольшую пошлину, а можно и просто развесить на всех перекрестках и углах указатели со стрелками и адресом Гаража. После чего нужно рассортировать вещи и разложить их по цене. Цена обычно колеблется между пятью центами и 100 долларами, но в целом она ниже настоящей цены за вещь в десятки раз. Вещи кладутся в огромные корзины, расставляются на стеллажах, вывешиваются на манекенах, раскладываются на столах и выстраиваются рядами. Тут же могут продаваться прохладительные напитки и домашнее печенье.

Гараж-сейл – трудоемкая работа, одному с ней не справиться, она требует помощников-добровольцев.

– У меня есть еще две недели, – думала я, – оставлю решение «на потом», авось как-то все само собой разрешится.

Единственное, от чего я не могла сейчас отмахнуться, это от вопроса, куда деть одну из машин. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что одна из них дышит на ладан, а вторая тоже недалеко от нее ушла.

Ко мне приехала Лена, посмотрела машины и сказала, что лучше всего продать Нисан, дни которого были сочтены. У Нисана дело было плохо с трансмиссией. Я, как честный человек, хотела заменить трансмиссию перед продажей, но Лена сказала, что тогда дешевле будет просто отвезти Нисан на свалку.

Я такой же продавец, как тот старик, что не мог продать корову, поэтому продажу машины я доверила Лене. Лена проработала пять лет в автомобильном бизнесе и знала, как это делается. Для удобства машину нужно было перегнать в СанФранциско, ближе к Лениному дому.

К дому Лены от меня можно было доехать по скоростному шоссе за 40 минут, а по обычной дороге нужно было тащиться два часа, останавливаясь на каждом светофоре. Мы договорились, что на следующий день я перегоню машину.

– Только не езжай по хайвею! – категорически сказала мне Лена на прощание. —Тише едешь – дальше будешь!

Кажется, она повторила это три раза.

Следующим утром, выйдя из дома, я села в свою любимую машину. Я ее, действительно, любила. Я выбрала ее два года назад среди прочих равных у поляка, торговца подержанными машинами. Она провезла нас через всю Америку, с Востока на Запад, побывала в горах Колорадо и заповеднике Yellow stone. Ходила она бесшумно, храня тела пассажиров в своих плюшевых, стального цвета, креслах. Старушка, несмотря на свои двенадцать лет, все еще была красива. Я с пол-оборота завела мотор, и она легко пошла, неслышно перебирая колесами.