не дошли – после стейков сразу же перешли к постельному. Началось все очень приятно и красиво, ну разве что без свечей, а закончилось как-то не очень. По поведению Станислава, даже и не по поведению, а по каким-то невидимым флюидам, Ирина поняла, что происходящее не доставляет ему особого удовольствия. Поняла – и сама сразу же остыла, будто окаченная ледяной водой. Попробовала сымитировать оргазм, но вышло неубедительно, как в плохом порнофильме. Короче говоря, десерт оказался безвкусным.
Станислав смотрел на Ирину виновато. Так обычно смотрели ученики, у которых не было оправданий для несделанного домашнего задания. Первый блин комом – это тревожный симптом, могущий поставить крест на отношениях. Ирина решила взять инициативу в свои руки. Попросила Станислава приготовить кофе, а сама скрылась в ванной, чтобы смыть плохие впечатления при помощи контрастного душа. Вышла вся такая бодрая, энергичная, обернутая в розовое полотенце, и сразу же взяла быка за рога.
– Что-то не так! – констатировала Ирина, глядя милому в глаза. – И я хочу знать – что!
– Все нормально… – начал было Станислав, но Ирина «включила училку».
– Скажи мне правду! – потребовала она. – Правда – это лучший выход из любой ситуации. Я же чувствую, что что-то не так. И, мне кажется, что я имею право знать.
Станислав пожал плечами и виновато улыбнулся. В махровом банном халате он выглядел каким-то беззащитным. Ирине даже стало немного неловко за свою настойчивость, но она успокоила себя тем, что старается ради их общего блага.
– Я не дала тебе того, чего ты хотел?
Станислав обреченно вздохнул и кивнул.
– И чего же ты хотел? – мягко-вкрадчиво спросила Ирина.
– Связать тебя и покормить с ложечки мороженым, – не сказал, а буквально выдавил из себя Станислав и судорожно сглотнул слюну. – Или вареньем…
Ирина знала, что существует такая любовная игра, как связывание, но… как бы выразиться помягче… считала ее не совсем нормальной. Ну в самом деле – какое может быть в этом удовольствие? Разве что для странных людей… Но Станислав производил впечатление полной адекватности, а еще Ирине очень хотелось, чтобы у них все сложилось. Поэтому она проглотила то, что вертелось на языке и ограничилась одним словом:
– Зачем?
– О, в двух словах всего не объяснить, – возбужденно затараторил Станислав. – Это отдельное искусство со своей философией. Но если тебе интересно…
– Интересно! – кивнула Ирина. – Но сначала бы хотелось одеться.
– Лучше бы раздеться, – ответил Станислав. – Для того, чтобы понять, нужно почувствовать…
Было немного тревожно терять контроль над ситуацией, но интуиция подсказывала, что Станиславу можно доверять, ведь он – милый.
– Ты можешь прекратить все в любой момент, – предупредил Станислав после демонстрации мягких и весьма приятных на ощупь джутовых веревок. – Только скажи: «Антарктида».
– А без пароля нельзя? – поинтересовалась Ирина. – Можно же просто сказать, что продолжать не хочется.
– Сопротивление или просьбы освободить могут быть частью игры, поэтому нужно особое стоп-слово, такое, которое не может быть употреблено в процессе, – объяснил Станислав, складывая одну из веревок вдвое. – Начнем?
Оказалось, что шибари (так называлось искусство связывания) – это не больно и весьма необычно, если не сказать – приятно. Ощущаешь какую-то особую связь с партнером, испытываешь новые ощущения и очень яркие оргазмы. Распробовав японское искусство, Ирина с сожалением подумала о том, почему она не приобщилась к нему раньше. Впрочем, с кем ей было приобщаться? С бывшим мужем? Нет уж, увольте! С эгоистами в такие игры играть нельзя, потому что они думают только о себе. То ли дело – Станислав, который тщательно контролировал натяжение веревок и умел затягивать узлы так, что получалось и крепко, и не больно, так, чтобы Ирина испытывала бы только ощущение скованности. Мастер, что уж там. И невероятно милый…
Процесс кормления с ложечки, который вначале показался Ирине дикой причудой, оказался удовольствием высшей категории, проявлением какой-то невероятной заботы, невероятно нежной заботы… Слово «невероятно» было здесь самым подходящим. Ирина быстро вошла во вкус и всякий раз требовала нового лакомства. Не обязательно с ложечки, брать еду губами из пальцев любимого человека было еще вкуснее. Больше всего Ирине нравилось, когда милый кормил ее финиками (финики у него были суперские, из Ирана).
– Я и подумать не мог, что ты такая гурманка! – умилялся Станислав.
Слово «гурманка» стало секретным, то есть – интимным, прозвищем Ирины. А она прозвала Станислава «самураем» (надо ли объяснять почему?). Если во время прогулок или ресторанных посиделок Ирина шептала на ухо милому «Гурманка хочет в гости к Самураю», то это означало не просто секс, а забавы с веревками.
Разумеется, Ирина не утерпела и поделилась новыми впечатлениями с Ташей.
– Ничего удивительного! – хмыкнула подруга. – Ты всю жизнь страдала от недостатка мужского внимания, а теперь получаешь его с избытком. Тащись-наслаждайся, имеешь право!
«Всю жизнь» немного покоробило, потому что от недостатка мужского внимания Ирина страдала только в браке, а до того скорее страдала от избытка, но, в целом, подруга была права – истосковалась она по вниманию. При всей своей самодостаточности, независимости и цельности натуры.
Играть – так играть! В смысле, если уж развлекаться с веревками, то по полной программе – или распятой на кровати в стиле «пятиконечная звезда» или же связанной в стиле «крендель», когда руки и ноги стянуты за спиной так, что лодыжки приведены к запястьям. М-м-м… Класс! Был еще вариант «девушка на допросе», при котором Ирина сидела на стуле со связанными сзади и привязанными к стулу руками, разведенные в стороны ноги крепко фиксировались к передним ножкам стула. Но «допрос» Ирине нравился не особо. Во-первых, стул привносил какой-то привкус официальности, совершенно неуместный, на ее взгляд, в любовных играх. Во-вторых, милый добряк Станислав совершенно не годился на роль строгого допрашивающего. А уж если играть, то по Станиславскому, с полным соблюдением жизненной правды, иначе как-то невкусно получается.
Поза кренделя восхитительно несвободна – можно двигать только головой, да и то с ограниченной амплитудой. В этом-то самый смак! А в освобождении от неволи – смак другой. Лежишь и радуешься тому, как понемногу оживает онемевшее тело, а милый сидит рядом, гладит-нацеловывает и шепчет на ушко нежные слова. Забота только одна – как бы не умереть от такого грандиозного счастья.
Жизнь красна праздниками, поэтому влюбленные ежемесячно отмечали и день знакомства, то есть – день первого виртуального контакта, и день развиртуализации, и день первого секса, и день условной помолвки, когда они решили, что им стоит подумать о совместной жизни. Если добавить к этому субботы, которые по умолчанию считались романтическими днями, а также государственные праздники и