Читать интересную книгу 100 великих мистификаций - Марианна Сорвина

Итак, 4 декабря 1872 года английский бриг «Деи Грациа», совершавший рейс через Северную Атлантику, шел к берегам Европы. Судно везло керосин из Нью-Йорка в Гибралтар. В полдень капитан Дэвид Морхауз определил координаты – 38°20′ северной широты и 17°37′ западной долготы, не менее 400 миль до Гибралтарского пролива. Он хотел уйти в каюту, но вдруг услышал возглас впередсмотрящего: «Два румба слева – парус!» Вскоре стала видна бригантина – двухмачтовое судно с прямыми парусами на передней мачте и с косыми, как у шхуны, – на задней. Капитан Морхауз, разглядывая судно в подзорную трубу, обратил внимание, что оно заваливается в разные стороны и идет зигзагами, зарываясь носом в волны. На мачте «Деи Грациа» подняли два флага «Е» и «S», что означало вопрос: «Как называется ваше судно?» Ответа не последовало. Капитан увидел, что бригантиной никто не управляет, а штурвал свободно поворачивается то влево, то вправо. «Деи Грациа» приблизилась к паруснику на 100 м. Стало видно, что это американское судно «Мария Челеста» – бригантина капитана Бенджамина Бриггса, друга Морхауза. «Мария Челеста» тоже вышла из Нью-Йорка 7 ноября и направлялась в Геную. Но теперь, почему-то развернувшись, она шла навстречу английскому бригу. Вдобавок на «Марии Челесте» никого не было, а часть парусов была изодрана в клочья. На палубе валялись перепутанные снасти, за борт в воду свисали обрывки канатов.

Бриг «Деи Грация» совершил поворот и пошел рядом с «Марией Челестой». Несколько человек отправились осматривать корабль. У штурвала никого не было, и он крутился из стороны в сторону. На нижней палубе и в носовом трюме плескалась вода, крышки грузовых люков были открыты. Моряки обратили внимание на открытый люк носового трюма. В глубине трюма плескалось около метра воды и стояли бочки. Позднее выяснилось, что 1700 бочек были заполнены коньячным ректификатом. Второй трюм тоже оказался открытым, но люковые крышки были сложены правильно – нижней стороной к палубе. В этом трюме тоже была вода. Все окна кормовой надстройки были закрыты брезентом и заколочены досками. Вся мебель стояла на своих местах, вещи висели на вешалке, койка была аккуратно заправлена, но при этом все в каюте было влажным. В каюте по соседству, принадлежащей старшему штурману, было сухо. Все вещи, как и у капитана, находились на положенных местах. Лишь посреди ковра почему-то стоял деревянный ящик с набором плотницких инструментов. На столе лежал раскрытый судовой журнал, последняя запись была сделана 24 ноября 1872 года: в полдень этого дня судно находилось по астрономическому определению в точке с координатами 36°57′ северной широты и 27°20′ западной долготы. В кают-компании все выглядело так, будто люди только что ее покинули. Стол был сервирован к обеду. У иллюминатора стояла швейная машинка с незаконченной детской блузой. На полу разбросаны игрушки двухлетней дочери капитана. На письменном столе штурман «Деи Грациа» Оливер Дево увидел грифельную доску, на которой обычно делались черновые пометки перед тем, как занести запись в вахтенный журнал. Судя по записи, 25 ноября 1872 года в 8 часов утра бригантина находилась в шести милях к зюйд-зюйд-весту от одного из Азорских островов – острова Санта-Мария. В книжном шкафчике стояла незапертая деревянная шкатулка с золотыми кольцами, браслетами, медальонами, ожерельем, украшенным драгоценными камнями. В другом отделении шкатулки находилась толстая пачка десятифунтовых банкнот. На дне лежала пачка потоньше – американские двадцатидолларовые купюры.

В кают-компании все было влажным, но почему-то деревянный ящик, лежащий на сыром диване, был сухим. В ящике находилась украшенная перламутром гармоника. Под футляром диван был мокрый, то есть ящик был поставлен на него уже после того, как вода проникла в каюту.

На нижней палубе тоже плескалась вода, но был полный порядок: рундуки с личными вещами закрыты, четыре койки заправлены. Все выглядело так, будто произошло что-то невероятное, вынудившее всю команду в спешке покинуть бриг, бросив даже любимые личные вещи.

Прекрасное судно, ни единой пробоины, ни одного повреждения, дрейфовало в океане подобно «Летучему голландцу».

На «Марии Челесте» не было членов команды, а часть парусов была изодрана в клочья

* * *

Судьба «Челестой» сама напоминает легенду. Англичане назвали ее поначалу «Амазонкой» за стремительность. Однако новому владельцу языческое название не понравилось. Он снял с носа фигуру, изображавшую обнаженную по пояс женщину с луком и стрелой, и назвал бригантину «Мария Челеста» (то есть «Небесная Мария»). Теперь бушприт украшала смиренная монашка. Бюро судоходства выдало ее новому владельцу сертификат на годность к плаванию с отметкой «судно высшего класса». В деле комиссии были сведения и о капитане Бенджамине Бриггсе: уроженец штата Массачусетс, 38 лет от роду, опытный моряк с 20-летним стажем, пунктуальный, выдержанный, приветливый. Бриггс принял командование бригантиной за десять дней до ее выхода из Нью-Йорка – после старшего штурмана Альберта Ричардсона из штата Мэн, любителя парусных гонок. Ричардсон имел несколько рекордов по скорости перехода в Австралию. О нем говорили, что он «знал секреты всех ветров», но лихачество было не по нраву владельцам судна. Когда Бриггс принял командование, Ричардсон, влюбленный в бригантину, согласился на понижение в должности, лишь бы остаться на корабле.

Но и это еще не всё. В 1862 году, во время первого плавания с острова Спенсер в Виндзор, капитан «Амазонки» бесследно исчез. А в 1867 году, когда судно уже принадлежало американской компании, оно налетело на камни возле мыса Бретон. Над ним навис злой рок.

* * *

Моряки пришли к выводу, что бригантина прошла на восток 400 миль за 10 дней, однако потом повернула на запад. При этом напрашивался вывод, что судно покинуто недавно. Капитан, прихватив семью, ушел в море на шлюпке, причем взял с собой судовые документы, секстант и хронометр, но компас почему-то оставил.

Версия о пиратах отпала: драгоценности, деньги и груз были целы. Морякам «Деи Грациа» полагался приз – пятая стоимость груза и судна. Поэтому штурман корабля с двумя помощниками перебрались на «Марию Челесту» и повели ее в порт. «Деи Грациа» прибыла к месту назначения вечером 7 декабря 1872 года, на следующий день в Гибралтар пришла «Мария Челеста». На следующий день капитан «Деи Грациа» сделал официальное заявление местным властям о спасении «Марии Челесты», обнаруженной в океане. Американский консул в Гибралтаре по телеграфу известил о случившемся владельца бригантины и компанию в Нью-Йорке, где она была застрахована.

Главный прокурор Гибралтара Сол Флуд назначил для расследования специальную комиссию, включавшую чиновников Адмиралтейства, капитанов английских военных кораблей, инженеров-кораблестроителей и юристов. Морхауз представил подробный отчет о происшествии. Через 3 дня члены комиссии осмотрели бригантину, ознакомились с ее состоянием, проверили показания капитана «Деи Грациа» и изучили записи, сделанные в вахтенном журнале и на грифельной доске «Марии Челесты». Комиссия пришла к выводу, что людей могло подобрать какое-нибудь судно. Но прошла неделя, а никаких сообщений о команде капитана Бриггса не поступило. С 18 по 20 декабря адмиралтейская комиссия выслушала и запротоколировала показания Оливера Дево и двух моряков «Деи Грациа».

Комиссии стало известно, что перед началом последнего рейса «Марии Челесты» на ее борт взошли помимо капитана и старшего штурмана второй штурман Эндрю Джиллинг, кок Эдвард Хэд, четыре матроса, а также жена Бриггса – Сара Элизабет Кобб-Бриггс и их дочь Софи. Последний владелец «Марии Челесты» Джеймс Винчестер в прошлом сам был капитаном. В 1866 году, сколотив капитал, он бросил службу и с четырьмя компаньонами, тоже из капитанов, основал акционерное общество «Джеймс Винчестер и К°». В фирме насчитывалось полтора десятка парусников. Старшим компаньоном Винчестера был Бриггс, которого акционеры сообща назначили капитаном своего лучшего судна. Кстати, весьма примечательный момент: младшая дочь главы фирмы Кобба незадолго до происшествия с «Челестой» вышла замуж за штурмана Ричардсона.

Прошло больше месяца, капитан Морхауз настойчиво требовал вознаграждение за спасение судна, но генеральный прокурор заявил, что следствие еще далеко не закончено. Винчестер, который уже успел нанять в Гибралтаре нового капитана и новую команду, был зол. Педантичность англичан возмутила его, и он заявил: «Я очень жалею, что мои предки чистокровные англичане. Если бы я знал, по каким венам у меня течет английская кровь, я перерезал бы их, чтобы выпустить ее вон!»

На самом деле версия о причастности «Деи Грациа» к исчезновению команды не выглядела невероятно: это было первое, что могло прийти в голову, учитывая полагавшееся вознаграждение. Но кроме смутных подозрений у адмиралтейской комиссии не было никаких доказательств, а значит, и никаких оснований задерживать «Деи Грациа» в порту Гибралтара. Капитан Морхауз, ничего не получив, отплыл в Италию. Следствие по делу пропавшей команды временно было приостановлено.